королеву новую славил люд

Фэндом: Холодное сердце
Основные персонажи: Анна, Эльза.

***

Слабость пробирается до костей и вдоль позвоночника вьет змеей. Здесь на сотни миль никого кругом, кто бы отыскал ее - и живой. И как оказалась одна в снегах, память умолчала: гадай сама. Только руки белые, словно мел, вкус солено-сладостный на губах и из капель алых за ней следы, уже припорошенные вдали, так что эти знаки хранят секрет, кровь своей ей тайны не говорит.

Раны нет на теле и голове, только челюсть сводит, как кто сломал. Горло спазмом тянет, сдавив внутри и не позволяя слететь словам и мольбе о помощи. И к чему тут кричать - на мили вокруг леса. Ни зверей, людей или даже птиц. Иней оседает на волосах.

Шаг за шагом в страшное никуда, долгий путь откуда-то в пустоту. Облетают листья с цветка надежд, долгая дорога невмоготу. Ветер завывает и бьет в лицо, холод донимает, но не студит... Тонкая одежда здесь не спасет, отчего же тело не холодит?.. Ведь когда-то ранее бил озноб от мороза лютого. Кто забрал? Отчего ни рук ее, ни ступней холод, все морозящий, не сковал? Кожу гладит воздухом, словно пух, белую, холодную, что снега. Танец свой снежинки порхают, вьют, но не тают в капельки на руках.

В путь откуда вышла, куда идет? В голове ни отзвука, ни причин...

Только сказки дивные: дом гостей, сколько их там было - все полегли. Принцы иноземные, свой народ... Королеву новую славил люд.

Только царство страшное им сбылось, знал ли из пришедших кто, что убьют? Что проклятье страшное столько лет в ней хранилось: в комнате заперта, куски мяса зверем из-под двери получала, грызла - на том росла в страшного, жестокого зверя. Кто ж знал, что не удержишь ее в стенах: тех, держащих в клетке, снесло на дно.

Заблестело золото в волосах.

Но не мил ей трон и не мил ей мир. Запах людской крови срывал с цепей. Сотни их собрались тогда, склонясь, перед королевой своей гостей.

Кровь зверей ли равна людской крови?

Триста рваных глоток шептали: "Нет". Обагрились пальцы, что так белы; лился из уст красных звериный смех: полу-вой, рыдания и триумф.

Больше не запрете - враги мертвы. Но последним шагом к свободе был труп живой - пока что - ее сестры. И тянула руку она, рыжа, с белой прядью, вьющейся в волосах, на издох шептала свое: "Сестра".

Кровь была особо ее сладка.

Километры длинные по снегам: ступни не морозит, легка тропа.

Сколько говорилось - кто б заучил: не ослабить, в клетке держа, врага.