Музыкальный альбом Альбатрос

    Битлз

Старенькая пластинка
Потрескивает слегка,
Культовая картинка,
С эмблемой « Яблока».

И вот из колонок несется
Драйв стильный в ля бемоль.
Проходит все, но остается
Рок-н-рол  - мой король.

На всех континентах помнят их
Все таких как прежде молодых,
Четырех веселых пацанов
С британских островов.

Мир побежден гитарой
И челкой на перевес,
От Лондона до Самары
Царствовал до диез.

Время любви, свободы,
Время, где все равны
Эх, золотые годы
Из джинсовой стороны.

Бешеная Сорбонна
Студенческих баррикад.
Бил по Европе сонной
Битловских  гитар каскад.

Дедушка Пол Маккартни,
Музыкой зажигай.
Дети на школьных партах
Пишут, что «Битлз» - в кайф.

На всех континентах помнят их,
Все таких как прежде молодых,
Четырех веселых пацанов
С Британских островов.
          
          Филин

Я филин, кружусь   над ночною помойкой,
Себе выбираю мыша. 
Подобно маньяку, что с ножом лезет в койку,
Падаю вниз, вереща.

И вот уж добыча зажата когтями,
Брызжет алая кровь…
Шепчу по-английски: « О, ями, ями…»
К охоте готовлюсь  вновь.

Я – босс, потому что я сам выбираю,
Кто сегодня умрет.
За это конечно меня уважает
Весь мышиный народ.

Я – джаинд, взлетаю все выше и выше,
Звезды меня зовут.
Я – рейдер и звезды для меня, как мыши,
Значит и они умрут.

Я – филин, Ай хэвэнт филингс, о-е!

  Чик-Чирик

На свете Чик-Чирик жил важный и отважный.
Он птичие права законные имел.
Любил свою Чирику, но в Красную,жаль, книгу
Записаться., к сожалению, почему-то не сумел.

Хищники и жертвы  кушать все хотят,
Только в Красной книге друг друга не едят.

На белом свете этом бандюга и ворюга,
Ужасный жил Мур-Мур, куда же смотрит МУР.
Подкрался он к Чирику без шороху и крику
Шутил,мол, сыт иль голоден,-съем, тогда пойму.

На белом свете этом пустая миска – близко.
Мур-Мура хвать Гав-Гав, и ну качать права,
А мудрый ворон с ветки – кота утешил метко:
Тебя съедят лишь раз, а Чик-Чирика целых два.

Хищники и жертвы кушать все хотят,
Только в конституции друг- друга не едят.

           Рабы

               
Богатела Европа кандалами,
Торговала черными рабами.
Ты по Гамбургу пройдешь и под ногами
Все покрыто белыми костями.

Их возили как животных в трюмах.
Европейцы уважали юмор.
Побелеет негр, став скелетом.
Пусть рабы запомнят только это.

А Христа прибили на распятье,
Потому что говорил: «Все люди- братья»
А распятье спрятали под рясу:
« Не мешай торговле черным мясом».

Когда над Африкой сезон дождей,
Все небо плачет о судьбе своих детей.
Изгнанников земли своей.

       Опоссумы

Жили-били опоссумы
Ох, умны, ох умны.
Не задавались вопросами,
Не зная, как их зовут.

Бегали с утконосами,
Глупыми, несносными.
Бегали с утконосами.
Не зная, как их  зовут.

Прыгали с кенгурятами,
Веселыми ребятами,
Прыгали с кенгурятами,
Не зная, как их зовут.

Лазили вместе с коалами
Добрыми малыми,
Лазили вместе с коалами
Не зная, как их зовут.

Бились с собаками дингами,
Рыжими спинками.
Бились с собаками дингами,
Не зная, как их зовут.

Что же случилось далее,
В Австралии, в Австралии?
Прибыл на шхуне дядя Кук,
Сказавший, как всех их зовут.
   
 
   Песня моряка

Каждая капля воды
Мечтает об океанах,
Также как я и ты,
О дальних прекрасных странах.

В каждой маленькой капле дождя живут моря,
Кухонных кранов горят якоря.

Волны бьются о брег морской,
Запах моря такой родной,
Бригантина уходит вдаль, уходит вдаль, ей чужд покой.
Где-то дальние страны ждут
И сирены нас в плен возьмут,
Там найдется тепла, немного тепла нам с тобой.

Эй, альбатрос, мчись над водой, ты стал давно моей судьбой,
Так помоги найти  тот райский уголок.
Эй, Посейдон, открой нам путь,
Наполни ветром счастья грудь,
И поскорей домчи корабль точно в срок.

В океанах не видно дна,
В дальних странах всегда весна.
Там и птицы поют не так, и звездный свет совсем иной.
А пока лишь вода кругом,
И молюсь я об одном –
Чтоб не сомкнулась она, не сомкнулась она надо мной.
               
      Детство

Только память остается
О той чарующей стране
Дым над крышей также вьется,
Как в далеком январе.

А сердце стучит ненароком,
Не выдай печаль мою
Не нужно мне быть пророком,
Что детство в чужом краю.

И не будут щеки-маки,
После игр во дворе
И не буду горько плакать
О замерзшем снегире.

Мир снежинок тихо тает
Этот мир неповторим
Как и детство, я ведь знаю,
С ним во сне поговорим.
             
   Пластилиновый гномик

Помню из раннего детства картину
Добрые руки дарили тепло
Холодному жесткому пластелину,
Гном появился и мне повезло.

Часто мы с ним улыбались глазами,
Так словно с другом встречается друг.
Что просыпалось тогда между нами?
Воспоминание тех теплых рук…

Фарами светят ночные машины,
Пляшут огни на соседней стене.
Маленький гномик из пластилина
Машет  своими ручонками мне.

Время проходит неумолимо.
Жаркое солнце пришло по весне.
Гномик растаял из пластилина.
Снова приходит  только во сне.
               

      Антуан

Сахара песком укрывается как одеялом.
Барханы –ее часовые стоят на посту.
А твой самолет на земле, но земли ему  мало.
Мечтает как птица скорее рвануть в высоту.

Пусть веет попутный бриз,
Вернись, Антуан, вернись.
Без тебя Париж, не Париж,
И нет Елисейских полей.

А кто говорил, что музы молчат, когда пушки
Ведут разговор, доступным для всех языком?
Музы не могут на это смотреть равнодушно.
И режут сердца, у кого они есть, словно битым стеклом.

До сердца чужого, чтоб сердцем своим достучаться,
Много ли нужно, лишь сердце свое не щадить,
И твой самолет, он навечно в небо поднялся,
А здесь на Земле остался твой принц, твой Маленький принц