Калафати

     Лес. В нём длинная дорога, но по ширине такая, что дорожкой правильнее называть. В нём трава по пояс, и цветы в ней: яркие красные звёздочки, жарки-купальницы, рябенькие саранки, жёлтые лилии, и даже тигровые лилии, что по-королевски выше всей травяной заросли и роскошны. Собрать большой букет - дело нехитрое. И птицы леса поют в одиночку и хором - заслушаешься. И мы в нём (частые, счастливые путники), и он - теперь на старой фотографии...
     Вот она, та самая лесная дорожка. По ней во время прогулок мы доходили аж до Партизанского камня. И гуляли в любое время года. А тут летняя прогулка. Слева, справа - плотная и нависающая над нами зелень лесная, деревья по обе стороны дорожки тянутся друг к другу: такая особенность у всех лесных дорог. И кустарники у деревьев "в ногах" путаются: рябинники, леспидеции, козьи ивы, а кое-где солнца побольше и возникает шиповниковая заросль. Иногда не дорожка, а настоящий туннель.
     Лес и мы - на фото. Остановились, позируем своему фотографу, улыбаемся, красивые... Мама, я, Ольга Калафати, Викуля. Серёжа нас фотографирует. Происходит это по пути домой. Фотография, конечно, без лесной глубины с цветами, но я-то её помню.
 
     Та-ак, вся компания в сборе. Только Ляки нет. Ляка, муж Ольги и папа Сергея и Вики, в тот день не с нами, то ли в море, то ли дома дожидается. Мне и придётся войти в тот день, в другие - в то время, чтобы что-то рассказывать.

     Ольга - лучшая мамина подруга и безупречная женщина! Радует взгляд любого, если взгляд независтливый. Никто с ней сравниться не может: говорит - заслушаешься, наулыбаешься, а то и нахохочешься, стоит перед тобой - засмотришься, идёт по улице - оглянешься... Такая! И лучшая мамина подруга! Т.е. я каждый день могу и смотреть на неё, и слушать её. Все мы будто живём на два дома. Это часто лестно, потому что Ольга - всегда необыкновенная и знаменитая. И то, что она необыкновенная, я очень хорошо понимаю с восьми лет, и вижу, что понимают другие. Она - Великолепная Дама. И если бы не дружба мамы и Ольги, я бы так и робела перед её дорогой и какой-то нездешней красотой, издалека изумляясь странным присутствием среди нас не похожей ни на кого женщины.
 
     А впервые увидела её, когда ещё жили мы все в Разбойнике, в маленьком военном городке. Пять пятиэтажек и школа, и несколько домов в два этажа, и три военные части с двух сторон, и сопки вокруг. И тоже два дома, в которых мы жили, стояли параллельно, и окна смотрели друг на друга. Но мама и Ольга ещё не познакомились. Тихоокеанский, или Промысловка по-старому, конечно, по сравнению с Разбойником - уже столица, хотя и называется посёлком городского типа.

     А вот история про то, как я Ольгу вблизи впервые увидела. Однажды из окна рассмотрела чьё-то далёкое движение по нашему огороду на сопке и помчалась поймать воришку. И поймала! Четырёхлетнюю Вику. Вообразите среди грядок маленькую гречанку - темнокудрую девочку с чёрными глазами. Удивительную! С поддерживающими друг друга кудряшками, поднятыми нимбом над головой и ниже рассыпанными по плечам, с нежными, румяными щёчками, с алым ротиком, да ещё и в бархатном бардовом платьице с белым кружевным воротничком. Такой и увидела - безмятежную чудную девочку, уплетающую молодой огурец, сорванный на нашей грядке. И от души накричавшись, расспросив по дороге куда следует вести, привела за руку к её маме, чтобы праведно возмутиться ещё раз поведением прекрасной воришки. Дверь открыла Прекрасная Женщина. Пожаловаться на Вику никак не получалось: мои слова где-то застревали, пока я разглядывала Красавицу. Она обладала не только природной красотой, она была великолепной во всём - в своём шёлковом халате, с чудной стрижкой и лёгкой кудрявостью светящихся будто изнутри волос, с ароматом духов, витающих вокруг неё... Никогда прежде я не видела таких женщин. Она, конечно, быстро поняла меня (и суть претензии, и силу моего впечатления от неё) и глаза её смеялись. Грудным голосом сказанное "Хорошо, девочка, можешь идти" уносила я, уходя! Уносила в себе её облик и голос...

     А через несколько лет, уже в Тихоокеанске, в новый дом, построенный позади нашего, как раз перед нашими окнами стали заселяться люди. И я увидела как разгружали из машины вещи новые жильцы, и снова увидела Ольгу, её детей (Вику и Сергея) и мужа Ляку. Лекандра, на самом деле.
     Прихожу как-то домой и вижу мирно беседующими маму и Ольгу! Она сама пришла познакомиться... И случилось притяжение, знакомство скоро перешло в крепнущую дружбу.

     Ольга - полячка, родом из Бобруйска, Ляка - на самом деле грек, дети хороши необыкновенно. Серёжа - мой товарищ, младше меня на год, но я знаю, что очень ему нравлюсь. Вика - подружка, скорее, сестрёнка. Мама и Ольга поверяют друг другу сердечные тайны... Ляка относится к этому снисходительно, женой любуется, что очевидно каждому, кто на них смотрит. По словам Ольги ловко ей изменяет. Но был за это наказан (тем же). Мама и Ляка симпатичны друг другу. И мама - надёжный друг. Такая компания! Мы и Калафати: у нас дома, у них дома, на пляже, в лесу, что-то празднуем, что-то примеряем, что-то разное...

     У них дома: 
     На окнах - в "большой" комнате - тёмно-красные шёлковые шторы, там же красная люстра-тарелка (такой, наверное, нет ни у кого: привезена с "запада") и рижский гарнитур, совершенно шикарный, в бардовом плюше. Чёрное пианино. Летом всегда открыта балконная дверь, и очень часто слышно как Ольга аккомпанирует себе и поёт. У неё - меццо-сопрано. Очень красивый и сильный голос. Иногда ей аккомпанирую я. В общем, почти живу на Олимпе, во всяком случае, могу восходить на него каждый день.
               
     Проснулась от хохота, который уже почти обессилил и Ольгу и маму. Ольга отстирывает вечернее платье из чёрного бархата, нечаянно облитое её гостем шампанским, отстирывает прямо на себе. А гости в её доме пока веселятся сами. На груди Ольги серебряная Нефертити приходит в движение от неудержимого хохота. Ночная гостья рассказывает уже совсем не сонной маме свою смешную историю.

     Мы сидим за красиво сервированным столом и едим картошку, запечённую вместе с кожурой в фольге, поданную как экзотическое блюдо. Ольга очень хорошо умеет подать.

     А вот мы во Владивостоке, на Ольге - новое летнее пальто из чёрного вельвета с красными отворотами.
- Ириша, тебе не показалось, что на меня как-то странно реагируют люди? - Спрашивает она.
- Тётя Оля, просто вы неотразимы.
Ольга довольна моим ответом.

     Мы покупаем зелёный шарфик - к той зелёной шляпке, которую подарила мне Ольга и очень советует носить (мне уже четырнадцать).
     У самой Ольги шляп и шляпок очень много. Теперь шляпы носит и моя мама.
     И летнее пальто у мамы появилось. Пошито знаменитой Верой, которая постоянно шьёт что-то для Ольги. Вера знаменита высоким качеством исполнения заказа, своей ровной строчкой. Стать её клиенткой совсем непросто. На фотографии, которая и побудила меня к этому рассказу, мама как раз в этом белом пальто, искусно пошитом Верой из редкого ещё, белого трикотина. Очень хороша. А Ольга давно знаменита своими туалетами. Вспоминаю длинное вечернее платье из серебряной парчи, обшитое в зоне декольте и по краю рукавов-фонариков крохотными жемчужинами. В нём Ольга пела в Доме офицеров. Или на её плечах горжетка, под которую приспособлен воротник из меха чернобурки, и мы идём в кинотеатр смотреть новый фильм: красивый Ляка, красивая мама, мы - дети, и прекрасная Ольга.

     Но жизнь была многограннее. Говорим, например, о жизнь Авроры Дюдеван, перечисляем многие известные имена. Скоро я читаю книги Жорж Санд. А вот мы слушаем магнитофонные записи. Они обладают большой ценностью, бабИны попали к Ольге случайно, что сама Ольга объяснила своим природным везением. Теперь мы слушаем эмигрантов братьев Светлановых (Пьера и Владимира) - Только раз бывают в жизни встречи... Всё сметено могучим ураганом...

     Летними вечерами, при свете фонарей нарядная публика гуляет по ул. Адмирала Мищенко... И мы, конечно. Оля, мама, Ляка, если он не корабле, Вика, я, Серёжа медленно проходим главную улицу из конца в конец почти каждый вечер, если погода позволяет, конечно. Люди рассматривают друг друга, кто-то кому-то кивает, взрослые говорят о своём, мы о своём... В общем, приятно проводим время.

     Потом нашей семье дали новую квартиру во Владивостоке. Теперь Ольга, Ляка и дети время от времени приезжают к нам в гости. Вика подросла. И когда мы с ней выходим на улицу, некоторые прохожие на неё заглядываются. И когда я замечаю это внимание, оно отвлекает меня от темы нашего разговора.

     Серёжа. Не только очень красив. Умён, у него большие способности к математике и физике. И есть его внимание ко мне, и оно обретает всё большую явность, даже решительность. Во время встреч происходят его "случайные" прикосновения. Неслучайное тоже было, но чистота, как говориться, меня хранила, и первую Серёжину попытку прикоснуться вполне по-настоящему я тут же пресекла. Его неожиданное горячее приближение ко мне по-настоящему меня испугало. Этим прикосновением начиналась тайна, к открытию которой я тогда ещё не была готова, началось такое физическое, от чего стало нехорошо. А моя реакция его обидела. И какое-то время мы избегали друг друга.
     Потом, через какое-то время, Ольга, Сергей и Вика снова приехали в город и ночевали у нас. Я лежала возле Вики и притворялась крепко спящей, а Сергей тянулся со своего спального места, долго гладил мои волосы, провёл рукой вдоль спины. Я чувствовала лёгкую дрожь его руки и боялась чем-нибудь себя выдать.
     Днём мы сходили в гастроном, вместе вытрясли ковёр, в общем, что-то делали и виду не подавали, что было небольшое ночное приключение...
     Понимала, что ничего особенного к Серёже не чувствую. Очень хотела почувствовать, но что-то особенное не получалось. Вот этого я не знаю - почему так. Особенное пришло, но когда появилось чувство к другому мальчику, к моему однокласснику Серёже Побежимому, но это уже другая история моей, не столько внешней, сколько внутренней, жизни.

     А Калафати скоро уехали жить на Камчатку. Потому что Ляка был морским офицером, служил на военном корабле и, в связи с его новым назначением, семья была вынуждена переехать на несколько лет жизни на новое место.
     Я знаю, что уже на Камчатке с Лякой приключилась ещё одна романтическая история, которая заставила Ольгу страдать. В общем, были горячие страсти, были свои заботы. Потом Ляка демобилизовался и, сохранившая свою целостность, семья переехала жить на западную сторону страны. Я уже и не вспомню куда. И, как оно часто в жизни бывает, связи со старыми добрыми знакомыми спустя несколько лет прервались.

    Мои воспоминания - дело житейское. Ведь для того и копим, и храним старые фотографии, чтобы прежняя жизнь о себе напоминала. Вот и напомнила, когда одна старая фотография вдруг выпала из семейного фотоальбома, стоило мне его раскрыть. Фотография, на которой я, мама, Ольга и Вика смотрим в объектив Серёжиного фотоаппарата...

    Никогда прежде мне и в голову не приходило писать мемуары. Но так жизнь повернула, что вдруг начала это делать. Вот и добавился к уже написанным еще один рассказик о себе.
 

    
20.04.14.