ночь рождения мира

Я иду в тишине помолиться в бухту северных славных ветров.
День затих и попрятались птицы, слышу только лишь шорох шагов. Дома спит боевая секира, без нее непривычно плечу - в ночь рождения нашего мира никого убивать не хочу. Море пенится, море колдует, ветер горек до рези в глазах...
Каждый год прихожу я подумать на бескрайних его берегах.
Панцирь я расстегну и кольчугу - разучился бояться давно. Я оставил в селении друга, но молюсь почему-то с врагом: он приходит в плаще с капюшоном, легконогий, как сумрачный вор, неизвестно что бросивший дома, как границ обошедший дозор...
В ночь рождения нашего мира вот уж шесть округлившихся лет я не пью с побратимами пива и не ем я на скорость котлет. Не целую девчонок красивых и колец никому не дарю: в этот день я опять молчаливо вспоминаю сестренку свою. Не в войне, не по прихоти черной, не от чьих-то безжалостных рук - притворяясь водицей спокойной, утопил ее омута дух. Не успели и ахнуть подружки, и за ней не успели вдогонь - по стекающим с платьица лужам вышла нимфой она водяной...
В ночь рождения нашего мира ни о чем я просить не хочу - как и враг, достаю я огниво и свою зажигаю свечу. Видно, боги тогда пошутили, забирая сестренку к себе - златокудрой веснушчатой Илли лишь семнадцать исполнилось лет. Говорили в деревне, рыдая, мол, богиня сестру забрала...
Враг на пламя глядит, не мигая, весь натянутый, как тетива. Он приходит, как я, молчаливо, пустота поселилась в глазах...
Знать, кого-то, как я, хоронил он в этих ласковых с виду волнах...