От руки без прикрас

Подъём с одышкой. Ну, и передышка
для перестройки на особый лад
сверхновой книжки «фронтовых» записок,
что мирный труд оспорить норовят!
Ну, где они лирические пожни
романтика, когда сам чёрт не брат,
но без сапог оставшийся сапожник:
эпохи – сливки, время же, – обрат!

От тучной нивы звёзд необозримых
осталась только жёсткая стерня, –
по мере выживания на рынке,
что выбора уже не оставлял
не в голословном, но буквальном смысле –
идёшь ва-банк, надеясь на реванш,
хотя гораздо лучше было б смыться,
поймав кураж дешёвых распродаж!

Каприз упрямый, милая наивность,
иллюзий море «чище ванских струй»,
«и вечный бой», как не дожить до мира,
ввязавшись в бесконечную войну!
Когда сплошная вытяжка – бесследность
великих невозвратностью начал
коснулась даже юности и детства, –
Роланда рог трёхкратно прозвучал!

И ни следа от запахов-провалов
и узнаванья лиц или светил
в обычной свите образов и взглядов –
всё ничего, как то, что есть, забыл!
Как с выжимками чувства примириться?
Считать купюры – не стихи читать,
но шулерские пальчики учиться
наждачною бумагой зачищать!

Кому окаменевшим истуканом,
чему фосфоресцирующим пнём,
прогнившей сердцевиной окаянных
совсем не человеческих времён?!
И чем честнее в лист гляжу опорный, –
сильней желанье зеркало разбить,
ну, а осколки матом крыть отборным,
слабо поскольку зареветь благим!