Рассказ собаки

Стальная, ненавистная, литая злая цепь,
Старается ошейником меня сдержать на месте
И я, уставши высунув на всю длину язык,
Прильнул и мордую коснулся мягкой шерсти.

И в воздухе текущем от жары,
Мне видится с рождения знакомый,
Тот миг, что слаще ключевой воды,
В который раз я становлюсь свободный.

          Но глаза открываю и снова мне лаять,
          И снова чужих не пускать.
          Снова ласки терпеть от хозяев,
          Но за это похлебку лакать!

Никогда на свободе не бегал со стаей,
Навечно решетки в глазах припеклись.
Я сытость отрабатываю лаем
И в издевательство зовут меня Дружок.

И верно, я разбрызгиваю слюни,
Своих и не своих стараясь прикусить,
Что, если я хозяину понравлюсь,
На волю пропуск можно получить.

          Но уши острить мне и снова мне лаять,
          И снова чужих не пускать,
          Снова ласки терпеть от хозяев,
          Но за это похлебку лакать.

Я постарел, уже хриплю и плохо вижу,
Я ждал всю жизнь и вот подарок от судьбы,
Мне сняли цепь и вывели наружу,
Ошейник сняли, нету в нем нужды.

Я свободен, твержу я, свободен,
От цепей все быстрей я бегу,
Все, не бойтесь, теперь я не грозен,
Мы теперь на одном берегу.

          Мне зубы не скалить, не буду я лаять,
          Кто свой, кто чужой, наплевать.
          Не буду терпеть я хозяев,
          Решаю я сам, что мне жрать.

Все тот же дом и двор, и даже цепь и будка,
И я лежу еще живой, но только с внешней стороны
И не ошейник мне сжимает глотку,
А слезы душат от бессилия и хандры.

И цепь мою одели на другого,
Он сладко ест, меня же гонят прочь,
Какая это к матери свобода,
Скитаться по помойкам день и ночь.

          Вы пустите, вы только пустите,
          Буду лаять, кусать и хрипеть.
          Молодым я хотел лишь свободы,
          Старым - в сытости мне б умереть.
         

Написано вместе с моим мужем 20 лет назад, ныне покойным, Бедновым Валентином.
Эти песни из нашего цикла для друзей, сочиняли и исполнялись в нашей семье.