Духовой кружок

     Записался я, значит, в 14-летнем возрасте в нашем техникуме в духовой кружок. Первое занятие началось с распределения инструментов по принципу случайного выбора. Наш руководитель (армейский бывший баритонист без музыкального образования) запустил нас, кружковцев, в музыкальную каптерку, позволив каждому выбрать желаемый инструмент для дальнейшего музыкального усовершенствования. Парни рванули толпой и ухватили, кто чего смог. Я мечтал о трубе, наслушавшись сладкоголосых трубачей, игравших в стиле Харри Джеймса на танцах, и поэтому рвался именно за трубой.
Почему-то труба была предложена одна, военного образца с педальным механизмом. Ее успел схватить Витька Ветчинкин. Немного больший размер имели два альт-хорна, которые забрали мы с Толиком Кирюхиным. Альт, альтушка, не могла рвать сердца слушателей, потому что партия альт-хорна в оркестре была обычно аккомпанирующей, отрывистой, "поддакивающей" типа "ум-па, ум-па-па-па", абсолютно без романтической мелодичности. Бежавший за нами Саня Константинов взял следующий инструмент - духовой тенор. Николай (фамилию не помню) снял со стены баритон (эффониум), который, наряду с трубой, был в оркестре солирующим инструментом.
    Последним из неразобранных инструментов оставался огромный, тяжелый, причудливо улиткообразно скрученный,   бас-геликон. Его от безысходности подобрал Сашка Феклинов, маленький, кудряво-лохматый и очкастый. Сейчас я бы сказал, что он смахивал на еврея, но в тогдашних условиях евреи в наших нечерноземных краях не водились, и облик их был нами не постижим. Геликон концентрическими кольцами мощного удава обвивал тщедушное тело Сашки таким образом, что за пределы геликона мало чего телесного высовывалось.
     Через пару месяцев громких репетиций мы имели уже стандартный репертуар: "Егерский" марш, туш и Гимн Советского Союза, что позволяло нам уже за символическую плату участвовать в сопровождении партийных и торжественных собраний. Замечу, что и через полвека все эти три замечательные пьесы не потеряли актуальность.