Мотаю

Загнал нас гугол в угол,
и мы смеёмся над собой.
Ходил и я, когда-то лугом –
доволен был своей ходьбой –
размашистой походкой летом
я пересекал поля и лес,
и любовался Белым Светом,
ко всему имея интерес.
Теперь я езжу на транвае
(не надо слово исправлять),
а-то лежу я на диване,
мотаю время жизни вспять.
И снова тихая деревня,
закаты солнца за рекой,
преодоленье волн и терний,
обуреваемый тоской
лежу и думаю о людях,
что были чужды, как враги,
их до сих пор бездумно судят,
кричат в НКВД: "Не лги!
Подписывай, что "враг народа",
хотел ты Сталина убить...
...подписывай, чтоб на свободу
уйти, и дальше мирно жить..."
Входил на узкую дорожку,
и получал в затылок смерть.
Палач ласкал на кухне кошку,
не мог жестокости терпеть
с любимой кошечкой в полоску,
трепал за ухом, гладил шерсть,
и был доволен жизнью вдоску,
и говорил: "Имею честь
я убивать "врагов народа",
вождю я предан без конца!"
Лишили и его свободы,
и расстреляли подлеца.
Улыбчивый подлец из юных
убил, и пробурчал: "Дурак,
надуть хотел ты наших умных,
прикинулся полезным, враг!"
И юный был расстрелян юным,
и тот не миновал судьбы...
...Под небом величаво лунным
стоят беззвёздные столбы.
Никто имён теперь не знает,
закрыты списки в КГБ.
Но время всё-таки листает...
...всплывает имя в голове
убитого Поэта века
подонком грубым из ЧК –
он умственный во всём калека,
без спускового нет крючка
ни палача, отца народов
и прочей сволочи в стране,
в помине нету где свободы,
а лишь давление извне.