Забытая фотография

Суета, излишние старанья –
вновь меня нагнали палачи –
вновь моя забывшаяся рана,
разойдясь по шву, кровоточит.
          Знать слова – не лучшие врачи –
          те – в ночи, и до рассветной рани –
          изойти, изрифмовать страданья –
          изрыдайся, строчка, искричись.

По пятам преследуют поэта –
видно он не всё о них сказал –
по причине, видимо, по этой
мне и мстят за прошлое глаза.
          Вот и тщусь словами зализать –
          по-собачьи – травму их ланцетов
          (знаешь средство лучше – посоветуй
          я готов поверить в чудеса).

Для чего полузабытый с полки
извлечён пылившийся портрет?
Что бы в сердце защемило колко
что бы снова память о поре…
          о поре любви, сломав запрет
          выломав засовы и защёлки,
          где-то брешь себе найдя и щёлку,
          вновь прошила ниткою хорей.

Говори же – никуда не деться –
выскажись в глаза, в конце концов.
Опытность и вместе с нею детскость –
вот, что Мастер вырезал резцом.
          Плутовские блики с хитрецой –
          искорки кокетства юных бестий –
          с задушевной искренностью – вместе,
          парным озерцом хранит лицо.

Вижу, вижу – надо мной смеются –
зацепился костью крокодил.
Вижу и другое – в те же путы
и ловец с добычей угодил.
          Вот о чём забытая латынь
          говорит мгновением, минутой,
          за которой можно пить цикуту –
          остальные попросту пусты.

Вот уже и небосвод бледнеет
Кто прочтёт на утро этот бред?
Тлеет виноватость перед нею –
разболтался-таки ты, поэт,
          перешёл неписаный запрет.
          Утешает лишь одна идея –
          вот сейчас на полке перед нею
          мой – такой же маленький – портрет.

          16.04.2014