Времена и нравы

                …доколе терплю имъ,
                имже толикая благодеянiя сотворихъ?
                3 Книга Ездры. 1:9

                О  temporal  О  mores! 
                Марк Туллий Цицерон.


                I

Речённое  сбылось,  терпенью  вышли  сроки,
И  от  земли  безумные  пророки 
Восстали  Стражами,  и  Божьими  мужьями,
Несущими  сумятицу  речами
По  воле  свыше,  страшно  и  жестоко,
Как  может  быть  бескомпромиссно  только  слово.
–  Оду-у-у-майтесь!  Отриньте  наважденье …,
Пока-а-а-йтесь! ...  и   молите   о  спасенье…
Но  не  внимали  воплю  их  цари,
И  Слово  поднялося  во  плоти.

Пришло,  с  надеждой  и  любовью  на  устах,
Как  добрый  пастырь  с  верою  в  очах.
И  чудесами  обделённый  весь  народ
Его  встречал  Мессией  у  ворот.
Осанну  пел,  одежду  в  пыль  бросал
И  на  колени   в  уповании  вставал,
Не  замечая  то,  что  Он  не  царь 
И  не  сладчайший,  освящающий  алтарь,
А  на  осле  смиренья,  неказистый  и  простой
С  толпою  рыбарей,  стоящих  за  спиной.

А  дальше  странные  и  страшные  дела;
Недели  не  прошло,  а  лишь  четыре  дня
Как  те,  кто  изнывали  от  любви,
Кричали  в  упоении;  Распни-и-и!
Распни  его!  Распни,  не  отпускай!
Во  имя  кесаря,  распятию  предай!
Пусть  проклятым  на  древе  станет  Он,
Трактующий  по – своему  Закон,
И  не  приемлющий  как  должно,  что  давно,
Преданьем  Моисеевым  дано.

Но,  не  ответствовал  на  злобу  их  пророк,
Что  дадено,  то  сбудется,  Он  это  сам  предрёк;
«Се,  оставляется  вам  дом  ваш  пуст»,    
Пока  не  грядет   правда  ваших  уст.
И  не  приидет  царствие  моё,
Не  запирует  вволю  вороньё,
И  залитые  кровию  поля
Родят  лишь  мор  и  не  дадут  зерна.
Всё  прахом  опадёт  здесь  без  следа
И  камни  поглотит  разверзшая  земля.



                II


С  тех  пор  прошли  не  годы,  а  века;
Кроша  без  меры  обе  частии  креста
В  щепу  святынь,  реликвии  церквей,
Занозы  веры  праведных  людей,
Что,  сохранивши  титло,  по  гвоздю
В  шелом  вогнали,  в  конскую  узду,
В  пучину  вод,  да  в  утешенье  нам
Последний  отдали  различным  городам,
Как  раздарили  все  шипы  с  венца,
Оставив  сам  венец  без  всякого  шипа.

Цело  и  здравствует  для  них  копьё  Судьбы.
Их  даже  стало,  как  не  странно,  ныне  три,
Да  жаль  не  ведает  наверняка   никто,
Которое  то  самое, –  Оно.
Хитон  же  заточён  и  навсегда
Под  спуд  Животворящего  Столпа,
Затем  отправлен  в  Трир,   и  в  Сэн  Дени.
Но  ризы  разорвали  на  куски,
И  каждый  сберегали  в  ковчежце,
Чтоб  нитка  не  пропала  в  суете.

Хранятся  свято  плащаница  и  тот  плат,
Что  должен  был  сукровицу  унять.
А  капли  крови,  что  достались  всё  ж  земле,
Собрали,  схоронили   только  где?
Неведомо,  лишь  чаша  та  жива,
И  даже  в  золоте  она,  хотя  пуста.
Святыней  много,  трудно  перечесть,
Но  главная  была   и  есть,  –  Благая  Весть,
Хранящее  в  себе  ту  истину  и  свет
Которая  и  сможет  дать  ответ

На  все  вопросы,  только  вот  беда
Сомненья  снова  мучают  меня.
По  Букве  Слово  дадено  святое,
Но  переписчик  добавлял  своё,  земное,
И  таргум  арамейский  искажал
И  мысль  и  смысл,  что  людям   Дух   вещал.
Ведь  правит  зачастую  соферим,
Догматы  утвердив  пером  своим,
И  вместо  веры:  «ЯХВЕ  ЛО  ТАМУТ»,
В  Закон  возводит:  «ЯХБЕ  ЛО  НАМУТ»

Всего  лишь  буква, но  меняет  суть
Меняет  Веру  и  меняет  путь.
И  Богом   избранный  к  страданию  народ
Себя  воспринял  расою  господ.
А  сказано  им  было,  НЕ  УМРЁТ  ГОСПОДЬ,
Когда  приемлет  человечью  плоть.
Но  сей  соблазн   их  отвергал  Закон 
И  значит  Он,  определённо  был  не  Он.
Так,  не  приняв  Его,  и  не  познав  себя, 
Они  всё  ждут  и  ждут,  пришествия  Царя.



                III


Блажен,  кто  духом  алчет  благодать
И  никогда  не  устаёт  её  искать;
В  писаниях,  преданьях  старины,
Иль  в  откровениях   сокрытых  до  поры
От  глаз  людских  и  запечатанных  во  прах
Прошедший  сквозь  огонь,  и  позабывший  страх
Сосудов  тленных,  чтоб  на  долгие  века
Хранить  о  Господе  своём  заветные  слова,
С  нетленной  верой  Истина  жива,
Пока  любовью  полнится  душа.

И  Сын  сказал;  Во  имя  всё  Отца,
И  даже  Чаша  сия  мне  дана,
Я  есьм  лишь  путь,  идти  ж,  иль  не  идти
У  сердца  обожжённого  спроси.
Но  помни,  что  дорога  тяжела
И  узкие  в  конце  её  врата.
Не  каждому  дано  под  сень  войти  к  Отцу,
Но  не  завидовать   доползшему  рабу
Должно  хватить  и  сердца,  и  ума
Пред  тем  как  чашу  осушишь  свою  до  дна.

Бог  в  вышине  заведомо  Един,
Но  кто  Он  для  тебя,  Отец  иль  Господин?
И  кто  ты  для  него?  Достойный  сын  иль  раб?
И  если  Духом  слаб,  то  это  твой  этап.
Надеть  вериги  злата,   серебра
Для  украшенья  личного  креста,
Склонить  главу,   молитвы  заучить
И  Господа  о  благости  просить
Молясь  и  день,  и  ночь  на  образа,
Не  поднимая  к  Образу  лица.

Ведь  Он,  – Господь,  и  значит  мы, – рабы,
Лишённые  наследства  и  любви.
Не  станет  сын  поганить  дом  Отца,
Губя  поля,  леса,  уничтожая  всё  и  вся
Вокруг  себя,  к  чему  дотянется   рука,
Взопревшая  от  жадности  и  зла… 
Но  им  плевать  творится  что  окрест,
Когда  на  шее  золотой  сияет  крест
Как  утвержденье,  что  за  их  грехи

Спаситель  на  Голгофу  смог  взойти,
И  сораспятым  стать  с  разбойными  людьми,
Для  облегченья  их  неверного  пути.
Они  уверены;  так  было,  будет,  есть,
Всегда  найдётся,  что  надеть  и  что  поесть.
И  жмурятся  от  сытости  рабы,
Холёные,  довольные  коты.
Златая  пудра  на  усах  весьма  щедра,
Тяжёлой  леностью  поддёрнуты  глаза.
И  попирает  зад  как  тлен  и  пыль,
Апокрифов  живую  боль   и  быль          
                Июнь. 2013г.