Допрос Христа

Синедрион, в составе пока малом,
Напрягся, словно приготовился к прыжку.
Принять решенье не простое предстояло.
Не промахнуться б, не ударить в пустоту.

И бьют они в одну и ту же точку,
Стремясь в ученьи Иисуса отыскать
Места, которые без лишней проволочки,
На смертной казни им позволят настоять.

- Скажи открыто об учении Своём! -
Взывал к Христу первосвященник Каиафа,
Как будто ничего не знал о Нём,
И не испытывал особенного страха.

Как будто Иисус доставлен был
Не в суд - на диспут к ним духовный,
Чтоб истину синедрион установил,
Задав вопрос такой резонный.

Молчит Иисус. Молчит не от упрямства.
Прекрасно знает, что синедрион
В очередной раз проявил лукавство:
Знать истину  не хочет он.

Бессмысленно здесь тратить время
На проповедь ученья от Отца.
Он переложит эту тяжесть бремя
На тех, чьи пробудил сердца.

- Не знаешь Ты, что нам ответить? -
Вновь Каиафа повторил вопрос,
Злорадно бросив: - Может думал встретить
Восторг от смуты той, что внёс?

Христос с достоинством ему ответил:
- Ученья Своего Я не скрывал.
Открыто в Божьем храме проповедовал.
Кто жаждал истину  - познал!

Синедрион мог ждать какой угодно,
Но только не такой ответ,
Искусно разрубающий столь сложно
Сплетённую для Иисуса  сеть.

Растерянность и тишина повисла в зале.
Умолкли все, ещё не осознав,
Насколько пред Мессией были малы
И проиграли дело не начав!

Теперь им предстояло Словом Божьим
Иль обличить Его, иль оправдать.
Но знал Христос, хоть обвиненья ложны -
Он должен ради мира пострадать!

Синедрион "могущественный" тот
В момент последний "выручает"
Простой служитель - он Иисуса бьёт!
Свой" аргумент" в их "спор"предоставляет.

Кричит, срываясь, словно пёс с цепи:
- Не смей так говорить с первосвященником!
Ты,  чьи грехи не превзойти,
Желаешь слыть невинным благовестником?


Удар был неожиданным. Христос
Качнулся и застыл окаменело.
Прилила кровь к щеке, куда нанёс
Удар служитель тот, осатанелый.

Лицо Христа пронзила боль и мука.
Духовное с физическим сплелось...
Так приближался час разлуки.
Спасенье миру с унижений  началось!

Он повернулся медленно, устало
И взглядом, полным скорби и любви,
Окинул бьющего, которому пристало
Теперь молиться за свои грехи.

Слуга стоял надменный, полный веры
Хоть силой Иисуса превозмочь.
Не ведавший: кому же был он верен?
Кто мог ему в спасении помочь?

Не стал вникать он в суть вопроса:
- Коль Я виновен, так скажи Мне, в чём?
Как верный пёс хозяина от спроса
Считал, что был надёжно ограждён.

А потому не вызвал интереса
Упрёк Христа: - Коль нет Моей вины,
За что же издевательству подвергся?
Зачем же бьёшь меня ты без нужды?

А время, как вода, неумолимо
Текло, не принося вестей.
Вины не находили даже мнимой,
Не находили нужных им людей -
Свидетелей, но с фактами такими,
Чтобы Пилата убедить смогли
В том,что повинен смерти -
        Обличили.
Но ведь должны! Должны же быть они!

Все в ожиданьи были, на пределе,
Когда услышали - Свидетели идут!
Их показанья сдвинут с места дело.
Докажут всем, что Назарянин - плут!

Они пришли, считая служат Богу!
Гордыню напоказ неся свою.
Но фактов оказалось вновь немного.
Не доказать смертельную вину!

О смертной казни не могло быть речи.
Пилат всерьёз не примет оговор,
Что Иисус де, по субботам лечит...
И обещал едва ли не на спор,
Разрушить храм Иерусалимский, Божий,
И за три дня его восстановить...
С такими фактами никто не сможет
В вине Христа - Пилата убедить.

И Каиафа разадражён. Готов сорваться
Ночь истекла. Уж утро на дворе,
А он не может с мыслями собраться.
Растерян... Путаница в голове.

Мелькнула молнией отчаянная мысль
Иисуса спровацировать вопросом.
Он Сам придаст недостающий смысл
Гонениям, аресту, всем доносам...

Встал Каиафа, а верней - вскочил.
Спросил Иисуса: - Почему не отвечаешь
На обвинения, что каждый предъявил?
Напрасно только время тянешь.

Хоть оправдай себя! Ответь!
Ты ли Мессия?...Сын Благословенного?
Уверен Каиафа - умереть
Иисус не хочет, как не хочет и забвения.

Он попытается всё отрицать
И Сам Себя представит лжепророком,
Не погнушавшимся цинично так играть
На вере в Бога...И жестоко
Наказан будет уже тем,
Что ненавистен станет и не нужен.
Как будто не было Его совсем.
Низвержен будет и послушен.

А если всё-таки и подтвердит,
Всем скажет, что Сын Бога Он -
То Сам Себя на крест воодрузит.
Как богохульник будет и казнён.

Иисус прекрасно знал все эти планы.
С достоинством ответил им: - Да, Я
Сын Человеческий, Который в славе грядет!
Узрите вы на облаке Меня!

Вмиг Каиафа разорвал одежды,
Вскричал, чтоб душу облегчить:
- Он не раскаялся и рухнули надежды!
Не хочет Он послушным Богу быть!

Раздались выкрики, похожие на клёкот
Изголодавшихся стервятников, орлов
Слетевшихся на жертву. Злобный шопот -
Предвестник гнева обезумевших голов.

Из разных выкриков один родился -
Их, общий, что виновен Он!
"Повинен смерти!" - Рёвом устремился
Тот вопль, всепробивающим гвоздём.

Они  б расправились с Ним сразу,_
Но не могли. Закон не позволял,
А потому, всю ярость, как заразу,
Синедрион прислуге передал.

И челядь тешилась, вся злобою пылая,
Насколько позволяла эта власть,
Пусть временная, но реальная такая,
Спешила ею пользоваться всласть.

Посыпались сначала оскорбленья.
/Должна же жертва реагировать на них!/
И ждали все с особым вожделеньем,
Когда, не выдержав, сорвётся Он на крик.

Начнёт в ответ их оскорблять, убогих.
Тогда-то уж они все распалясь,
Ему покажут - не Господь Он
И вложат в издевательства всю страсть!

Иисус не возмущался...Был спокоен?
Нет! От любви к ним тяжело страдал!
Свою судьбу всяк избирать был волен
И добровольно каждый избирал.

Увидев полное бессилие - решили:
Коль словом Он несокрушим, -
Проймут иначе. Разве мало в мире
Приёмов издеваться над людьми?

Они над Ним смеялись и плевали,
Просили: - сделай что-нибудь, коль Бог!
Закрыв лицо Его, по телу ударяли.
- Угадывай, кричали, коль пророк!

Жестоко били по щекам, пытаясь
Хоть этим разъярить Того, Кто мог
Излить всесокрушающую ярость
На них, как Всемогущий Бог!

           ***

А новый день вступал в свои права
Проснулся город в предкушении веселий,
Ещё не зная о страданиях Христа,
В какие бездны окунулся Он мучений!

Сзываются старейшины народа,
Первосвященники и книжники спешат.
Рождается спасенье в тяжких родах,
Того не ведая, они пророчество вершат.

Вновь доставляют связанным Христа
В синедрион в расширенном составе.
И сразу, не теряя время зря,
К повторному допросу приступают.

Вопрос один: - Мессия Ты иль нет?
И слышат чётко то, что уже знают,
Единственный и истинный ответ,
Он и сегодня всех людей спасает:
- Да! Я - Сын Божий! - отвечал Христос,
Без пафоса, самопревознесенья.
Он просто отвечал на их вопрос
И руку к ним протягивал в смиреньи.

Они же, криком оглушив себя,
/Свидетельств новых им не нужно/
Христа безудержно черня,
Эмоции выплёскивали дружно!

Не сознавали, что не заглушить
Слова те истины святые!
Какую цену им придётся заплатить
Впоследствии за все плоды худые!..

          ***