Каппадокийский диптих

Святой Георгий

Кому – пустыня. А кому - истоки
Без малого уж два тысячелетья –
Но для базальтов разве это срок? –
Он для Никомидии на востоке
Оставил дом. Весенний ветерок
Навстречу открывал ему соцветья.

…Святой Георгий едет по пустыне.
На сером – ал, на синем – золотой.
Многоочиты мёртвых ликов башни.
Предсмертный вопль в тысячелетьях стынет,
И твердь скорбит о плодородной пашне,
И пламя укрывается золой.

Святой Георгий ласково смеётся –
И с высью твердь меняются местами.
-  Чему ты избран? На кого глядишь ты? –
Несётся вопль вокруг небес колодца:
Лес дивов ловит тень, она же мышью
Ныряет в солнце  под его перстами.

Святой Георгий трогает опять,
И местность обретает стройность храма.
Взвивается Аргеос к небесам,
И Галис поворачивает вспять,
Иконион бросая для Корама,
Где сотни стрел, отмеренных часам,

Навылет понеслись сквозь вязкость взвеси
Столетий. Но, золотоалый,
Глядит Георгий в вечности окно,
И провожает в мир благие вести:
 Григориев, Василия, Нино –
И змей ему покорствует, усталый.


Каппадокия

            Джелаладдину Руми

То ли всадников вижу потоки я,
То ли море до лавы сгущается,
Каппадокия! Каппадокия!
Пульс небес о тебя ударяется. 
Разлетается эхом и медленно
Прорастает сквозь занавес шёлковый,
Колокольно-латунно-серебряно
Содрогаясь меж грифом и холками,
Чтоб в разреженном воздухе грозами
На рассвете дымились соцветия
И седого Эрджиса угрозами
Озарялись пути долголетия
Каждой жизни, исполненной отзвука
Переклички с ударами лунными
Табунов твоих синих и розовых
Под тугими небесными струнами,
Что на острые пики накручены,
Резонируя в тысячелетиях
От идущих отвесными кручами
И танцующих танец бессмертия.