Там я, выходя от цыганки...

Не думала, что доживу,
Что в прошлом оставлю церковь,
И в явь мою перейдут
Чужих голосов поверья.

Въётся чёрная нить узлами,
Необъяснимо и тихо
Ходят "отцы" кругами,
Чтоб их миновало лихо:

Им страшна чужая горесть,
Проще читать Псалтирь.
Беспробудная дремлет совесть:
Она им не поводырь.

У виска крутили коллеги
Первый год, а потом перестали,
Я - бедовая, не до смеха,
Убедились на деле сами.

Лама - испугался взгляда,
Открестился, как от чумы:
"Мне и денег от вас не надо,
Уходите скорее вы".

Какие мужчины трусы!
Пошла я в итоге к даме.
Она помогла без вопросов,
И мне, и немного - маме.

А в прожитом: я болею,
Я жить не хочу, но борюсь.
Тянет на дно за шею
Чужого проклятья груз.

Там холод заснуть мешает:
Ноги в носки и шаль,
Но это едва согревает.
Себя - никогда не жаль.
 
Там я, выходя от цыганки,
Обнимаю себя за плечи.
В мире кидают под танки
Лишь адекватных женщин,

На костер их ведут за чудо,
За поддержку в затменья час.
Я была православной, не буду
Утомлять словоблудьем вас:

Кто спиной на мои молитвы,
Кто со смехом на мое горе.
Будте счастливы, будте живы,
Нас рассудят века и море.