Ноль пятый

Заскрипела лебедка, заерзали мокрые шланги.
Разбежались по зыби зловещей мишенью круги,
Кто-то яростно пнул бесполезные вдруг акваланги,
Кто-то жадно курил, кто-то больно сжимал кулаки.

Трос тянулся и пел, и ложился тугими витками.
Появился скафандр, глаза устремились к нему.
Но не выловил трап он привычно большими руками.
Закачался, завис, фонарем ударяясь в корму.

А когда принимали на палубу, он, мешковатый,
Надломился и лег. Заиграло лучами стекло.
Это был водолаз, человек с позывными ноль пятый.
Никогда не узнавший, что время его истекло.

Разомкнули забрало, стянули морскую кольчугу.
Неестественно громко ударил свинец башмака.
Опустили вдоль тела холодную мертвую руку.
Неудобно и больно, наверно, лежала рука.

Синий купол небес покачнулся, поплыл и остался.
Над живыми легко утвердился до новой беды.
Поздно, поздно летел, горьким криком в груди отзывался
Голос мощных сирен, красный крестик над шлейфом воды.

Навалилась усталость на плечи всего экипажа.
В рубке кто-то осипший по связи взывал к тишине:
"Понимаешь, погиб! Понимаешь, Оскольников Саша!
Там у них телефон, позвони, если можешь, жене!"