выходец

мне все окна теперь соседи - приветливые и не очень знакомые
и чужие шторки фикусы головы руки бедра. что нам видно сквозь стекла?
безмолвные в своей тишине воробьи слетелись на хлебные крошки.
я бы всех вас вскормил, согрел, дал слоновой кости уютные стены и прочий цвет, запах дома.
но дома протянулись рядами, я живу протяжено, мое постоянство  в шагу, и соседи мне - окна.



говори мне шаги свои - я лишь звуком ведом.
говори мне имен перебор - я выберу имя. выдохну имя. выхожу имя.
как больного щенка, как немощного старика, как младенца - слегка.
дотянувшись до ран. до открытого родничка.
говори мне шаги, говори, говори мне.
говори свою боль - перекатисто поле. переливисто горе. море бьется о колья.
я летел за весной тесным клином, раздвинул границы, теперь на воле.
разбежался и прыгнул. взлетел и упал. возлелеял и проклял тело.
я обжегся, сгорел, свой прах закопал, над могилой три ночи пел.
не допел девять дней, разродился на сороковой. я родился седой и умер седой.
ничего не исчезло, не появилось, когда шел, когда солнце за домом скрылось.

вот четыре ребенка бредут за щенной сукой. бирюзовые свитера, сплетенные пальцы
руки-ноги в разводах пыльных, беззвучно катится галька под башмаками маленькими.
промеж снов под кроватями стекая испариной
долгий сон - веревочкой тянется. а луна все молчит. а солнце все катится.
вечер низкий. пронзительный день. утро раннее. я иду. и за мною следы заметают
вечный дождь, тонкий лед,
сизое пламя.