Городской триптих...

Лик города...

Лик города тёмен, как лик пустоты... Он хмур, бездуховен.
В нём нет красоты, присущей природе прекрасной земной...

Как призрак, он бродит повсюду за мной.



Города современные...

Города современные...
Их дворцы и трущобы составляют мистический и абсурдный контраст.
В них бок о бок соседствуют: обнищавшая злоба,
и опаска богатая, и безумный экстаз.



Мясник...

Что такое сегодняшний город?..
Небоскрёбы с ослепшими окнами,
за которыми – мрак и холод;
человечьи сердца оглохшие
и не слышащие криков боли,
стонов смертной тоски, одиночества,
не принЯвшие Божьей Воли
и не верящие в пророчества…
Он – мясник!..
С улыбкой довольной из людей достаёт он души,
а тела отправляет на бойню, где они превращаются в туши…



ЭПИЛОГ

Последний русский...

Братья взрослыми стали, помогут
по хозяйству, и крышу отец
доведёт до ума.... Слава Богу,
что ещё он не спился вконец!..

Всё, пора! Паренёк вышел в сени,
не позволив себя провожать,
оглянулся, прощаясь со всеми,
и забилась в истерике мать.

Как о самом несбыточном чуде,
он мечтал об учёбе в Москве.
Он хотел очень выбиться в люди -
этот мальчик «с Царём в голове»!

И пошёл он, о светлом мечтая;
и казалось ему, что вдали
рассветает заря золотая
там, у самого края Земли…

А, чтоб вольница-голь городская
не считала его босяком,
он, ботинки свои сберегая,
по тропинке шагал босиком.

И за ним по пятам увязался
вечно пьяный сапожник Петров.
Он нелепым и грязным казался
в чистом поле, вдали от дворов.

Бормотал он, смердя перегаром:
«Ты село покидать не моги!
Оставайся, и я тебе даром!..
Слышишь? Даром сошью сапоги!»

Не справляясь с тяжёлой одышкой
и хромая от боли в ступне,
он бежал и бежал за парнишкой
по тропинке, потом по стерне…

Оступился, упал неуклюже,
приподнялся и вслед прокричал:
«Там, в Москве никому ты не нужен!
ЗдЕсь твой дом и начало начал!»

Колокольня звонила к обедне.
Ясно слышалась песнь соловья.
Уходил в город русский последний,
покидая родные края.