Тами

   Эвакуация японцев из Сахалина заставляла людей бросать всё, что не помещалось в багажах.
 Японцы хорошо относились к нам. Когда я вынужденно оставляла дОма своих малышей, и, не найдя их по приходу, знала, что дети у соседей – японцев. Они любили маленькую беленькую девочку и её голубоглазую сестрёнку.

      Каждый раз, приговаривая:
  – Мадам-сан, он плакал, плакал… А у нас с детьми хорошо… По полу ползали чёрные япончата, а среди них маячила белая головка русской малышки.

      Однажды, рано утром, застучали деревянные башмаки соседки. Плача, она стояла на пороге нашего дома, держа на поводке свою любимую собачку Тами.

  – Мадам-сан, вы добрая, а Тами к другим не пойдёт. Нас увозят, а Тами надо оставить здесь. Наступила тишина. Собачка опустила низко голову и ни на кого не смотрела. Она всё понимала и не возражала.

  – Тами, теперь это твоя хозяйка, её надо слушать.
 Женщина, удаляясь, застучала своими деревянными башмаками.

      Опасаясь, что собачка не пойдёт со мной, я держала поводок крепко. Сердце сжималось до боли.

      На следующий день машина с японцами удалялась от нашего дома. Я держала поводок, Тами стояла рядом и долго смотрела вслед исчезающим хозяевам, но не издавала ни звука. Мы долго стояли, боясь пошевелиться. Ноги у меня затекли, и я тихо сказала:
  – Ну, вот и всё. Пойдём домой, Тами. Пора уже.

      Собачка подняла голову и посмотрела прямо в мои глаза. Большие нечеловеческие слёзы катились из её  янтарных глаз. Тоска выливалась из души с такой силой, что я тоже заплакала. Взяв, как маленького ребёнка, на руки и, прижав к себе, я внесла Тами в свой дом.

 ***

Тами (мужской вариант)

 Эвакуация японцев из Сахалина заставляла их бросать всё, что не помещалось в багажах. Несмотря на ужасы прошедшей войны, японцы хорошо относились к нам, русским. Когда я вынужденно оставлял дома своих малышей и не находил их по приходу, то знал, что дети у соседей – японцев. Они любили моих детей: маленького белобрысого мальчишку и его голубоглазую сестрёнку, каждый раз, приговаривая:
      – Господин-сан, они плакал, плакал, а у нас им с детьми хорошо…      
      По полу ползали смуглые косоглазые япончата, а среди них маячили белокурые головки двух русских малышек.
       Однажды рано утром застучали деревянные башмаки соседки-японки. Плача, она стояла на пороге нашего дома, держа на поводке свою любимую собачку Тами.
       – Господин-сан, вы добрый, а Тами к другим не пойдёт. Нас увозят на родину, а Тами надо оставить здесь.
      Наступила тишина. Собачка опустила низко голову и ни на кого не смотрела. Она всё понимала и не возражала. Я кивком головы дал своё согласие.
      – Тами, теперь это твоя хозяин, его надо слушать, – сказала соседка.
      Женщина, удаляясь, застучала своими деревянными башмаками. Опасаясь, что собачка вырвется и убежит за хозяйкой, я крепко держал поводок. Сердце моё сжималось от боли.
      На следующий день машина с японцами удалялась от нашего дома. Моя соседка махала нам с Тами на прощанье рукой. Тами стояла рядом со мной и с тоской  смотрела вслед исчезающей хозяйке, натягивая поводок, но, не издавая ни звука. Мы долго стояли в оцепенении, боясь пошевелиться. Ноги у меня затекли, и я тихо сказал:
      – Ну, вот и всё, Тами. Пойдём домой, пора.
     Собачка подняла голову и посмотрела прямо в мои глаза. Большие нечеловеческие слёзы катились из её больших янтарных глаз. Тоска выливалась из собачьей души с такой силой, что я тоже заплакал. Взяв, как маленького ребёнка, Тами на руки и, прижав к себе, я внёс её в свой дом. Сердце маленькой Тами стучало часто и сильно. Казалось, что оно сейчас вырвется из груди и побежит вслед за удаляющейся машиной.

***