Юго-восток

Закат

Казалось бы, укрощено оно.
Развенчано давно, по крайней мере.
Но мировое зло ломилось в двери,
Когда закрыть пытались мы окно.

Зло  вновь готово развязать войну
И по России погулять как прежде.
Ложь гонит  ядовитую волну
В своей тупой бессмысленной надежде.

Позорное шлифуя ремесло,
Не видит  Запад своего заката.
Россию ненавидит только зло,
Оно себя испепелит когда-то.
8 апреля  2014



***
Когда отступать стало некуда
И терпенья иссяк запас,
Судьбу разделяя «Беркута»,
Вышел стоять Донбасс.

Вышел из шахт, заводов,
Поднялся и там, и тут.
Так понимает свободу
Себя уважающий труд.

А вы, вертящие юлями,
Забудьте дорогу до нас,
И – осторожнее с пулями,
Их отливает Донбасс.
8 апреля 2014
               
***
Как весной просыпаются рощи,
Люди шли и спешили сюда.
Их тревога сзывала на площадь.
Вместе их собирала беда.

Ни в какой не укроешься нише.
Выбор требует выйти вперёд.
И тогда человек этот вышел,
И сказал, то, что думал народ.

Видит Бог, мы войны не хотели.
Мы желали б безоблачных дней.
Но когда держат нас на прицеле,
Остаётся решать, кто сильней.
9 апреля 2014


***
        Никогда не взойдёт солнце с запада
                Из русской народной песни

Это нынче звучит как пророчество –
Из старинной
              из песни строка.
Затянулось России отрочество.
Простодушна, хотя велика.

Нет, не любят Россию, лишь  лапают,
Привязав на позорном столбе.
Никогда не взойдёт солнце с Запада,
Не посветит, Россия, тебе.

Как себя б ты, Россия, ни сузила,
Запад был и остался жесток.
Подружиться  с ним – это иллюзия.
Отвернись и гляди на Восток.
9 апреля 2014


Из книги «Зажжённая свеча»(2001)
 
Время России

Россия на час уходит вперед.
У нас тут время другое.
Мы твой, Россия, отставший народ —
увы, двойные изгои.
Россия, ты тянешь нас, как магнит,
но в землю вросли мы в эту.
Крошится, Россия, твой гранит,
распыляясь по свету.
Россия, что делать нам, ответь!
Иль не родня тебе мы?
Иль не твоя мы живая ветвь?
Мы — не твои проблемы?
Русское время в нас течет —
то не с часами трюки.
Твой позор и твой почет
мы чувствуем и в разлуке.
У времени множество скоростей,
а мы на разрыв стоим.
Зачем, Россия, чужих детей
ты предпочла своим?
13 февраля 1995

***
Ругать Россию стало модно.
Какой прогресс. Рывок вперед.
Ругает малая народность
действительно большой народ.
Смешно: ругать за то, что вырос,
за то, что вынес дух из тьмы.
Но поражает души вирус,
в горячке многие умы.
Кому быть семечком горчицы,
кому — березы иль сосны,
решат не ветер и не птицы,
и даже — не приход весны.
Пока в сетях причин и следствий
мы бьемся, эта хворь пройдет.
И снова из пучины бедствий
великий выплывет народ.
Все междометья опуская,
скажу я: дело не в весах.
Кому за что  судьба какая —
решается на небесах.
3 ноября 1995

***
Кто-то любит богатство и власть.
Никогда я о том не мечтала.
Почему меня надо закласть,
Ради их божества – капитала?
1995
*  *  *
Драма нашего народа продолжается,
сам с собою по привычке он сражается,
со своей никак не справится досадою,
удивляя своих недругов и радуя.
Мы разорваны, разобраны, расхватаны.
За кого-то наши девушки просватаны.
У кого-то наши дети служат служками,
а князья — чужих властителей игрушками.
То смиренье победит, то молодечество.
То срастется, то развалится отечество.
Не жалеем своего мы роду-племени
и рискуем навсегда пропасть во времени.
18 января 1996

*  *  *
С каждым днем прибавляется снега.
Снова сеется с неба крупа.
Все готово для санного бега.
Слава Богу, зима не скупа,
Все готово, да кони устали,
утомили лошадок века.
Вот и ждут одинокие дали:
не пошлет ли Господь ездока?
Вдруг почудится: едет на паре...
Ожидающий месяц продрог.
Ну, пошли же, Господь, государя,
что распутает узел дорог!
Покрывается снегом равнина.
Никого не видать на коне.
Ну, пошли же, Господь, гражданина
и спасителя-сына стране!
25 января 1996
*  *  *
Когда страну делили,
взяв волю, паханы,
подняли столько пыли
на площадях страны,
что белый свет затмили,
и, действуя во тьме,
все умножали мили
на доллары в уме.
А ошалевший демос
никак понять не мог
ни этой темной темы,
ни этот хитрый слог.
И плакали зарплаты
в пределах всей страны.
И ставились заплаты
на старые штаны.
Трещала наша шкура,
шли прахом все труды.
Заморская “культура”
являла нам зады.
Ах, нам очнуться надо!
Довольно кутерьмы!
Но слишком много яда
уже глотнули мы.
31 декабря 1996

*  *  *
На свете нет наивней
другой такой страны.
Здесь гривна стала гривней,
придя из старины.
... Топтали землю орды,
свет застилала мгла,
но гривна, все же, твердой
и в те поры была.
Она в свой срок почила.
Взяв из небытия,
страна ее смягчила,
сменила “а” на “я”.
Опять из Киев града
взялась страна расти.
Но яблочка без яда
не может поднести.
Страна поет и пляшет,
и, новостями пьян,
что она всех краше,
ей врет телеэкран.
“Радиют” элементы.
Бросает граждан в дрожь.
О, зеркальце, зачем ты
своей царице врешь?!
1 января 1997
Речь

Можно поставить плотину,
а все же река будет течь.
Будет питать Украину
гонимая русская речь.
Та самая, что звучала
на берегах Днепра,
где общие наши начала
и общая наша пора.
Та самая, что лет двести,
исполненных смертных мук,
текла с нашей кровью вместе
на север, запад и юг.
Та самая, что возвратилась
со следами оков
на землю, с которой простилась
когда-то на веки веков.
Вернулся народ печальный
в чужеземном ярме,
и от дороги дальней —
чуть-чуть не в своем уме.
Иначе глаза глядели,
иначе звучала речь,
вернулся народ к колыбели
поднять заржавленный меч.
Свой своего не познаша,
вырвавшись из тюрьмы.
Которое слово — наше?
Какого племени мы?
19 февраля 1997


*  *  *
Лишь ослабеет плоть богатыря,
заговорят, что он трудился зря.
Отыщут тьму бессмысленных улик,
опровергая, что он был велик.
И растолкуют каждый подвиг так,
что устыдится толкованья враг
и скажет, что был честно побежден.
А что же богатырь? А что же он?
А он среди сует остался тем,
кто, онемев, величественно нем,
кто в глухоте — величественно глух.
Несокрушим в нем богатырский дух.
28 сентября 1999

*  *  *
Худшего мир не видел позора.
Европа, словно собачья свора,
терзает маленькую страну.
Сколько псов на нее одну!
Что вы в Сербии позабыли,
начиная с рыжего Билли?
Раз бом билли, не убедили,
только дьяволу угодили.
Ваши доводы — деньги и бомбы.
Что б ни сказали вы и о чём бы,
все это будет грубая ложь.
Ваши доводы — ночь и нож.
11 мая 1999

*  *  *
Как много, о Господи, взято!
Прости мне невольный упрек.
Когда-то имела я брата.
А ты его не поберег!
Имела я брата когда-то...
И в сердце вонзилась игла:
сама потеряла я брата,
сама его не сберегла!
Как много, о Господи, взято!
Я даже не помню лица
совсем молодого солдата,
нежнейшего в мире отца!
С иконы смотрели сурово
бездонные очи творца.
“Сердечное чувство и слово
я дал тебе в память отца”.
Как много, о Господи, взято!
Душа час от часу бедней.
Была я Отчизной богата.
Ты знаешь, что сделали с ней!
Кого призовем мы к ответу,
чтоб все, что осталось, спасти?
Не дай, Бог, брести нам по свету
с родною землею в горсти!
3 февраля 1999

*  *  *
Где застала война,
там и надо бороться.
Содрогнулась страна
и в конвульсиях бьется.
Мы воздушных атак
распознать не успели.
Как же так? Это враг?
А пропеллеры пели…
Где застала война,
там крепи оборону.
А закрыта спина
ветром с Волги и Дону.
Не беги, не беги!
Вот твое пепелище.
Расточатся враги,
эти тысячи, тыщи!
Где застала война,
где пылает ограда,
где взывает страна,
там и выстоять надо!
24 февраля 1999

К только что выплеснувшимся из души стихам начала апреля 2014 года  естественно примыкают  стихи из книги  «Зажжённая свеча», что издана  в 2001 году, после десяти лет молчания.  Они  о том, что думали и что пережили  люди, оставшиеся за пределами отечества после преступного и предательского его развала. Я была в числе тех людей. Стихи  мои звучали на площади Ленина и у памятника Пушкину в Донецке. Из Львова и Киева, едва вышла в свет книга, последовали  окрики в газетах. И что же? Если б националисты умели прислушиваться к иному мнению, Украина бы не разваливалась, как это происходит сейчас. И они бы не оказались ломом в руках грабителей, отмычками для воров. Что-то никто не вспоминает, что не только Крым, но и Донбасс был передан Украине в  двадцатые  годы советской власти.