Глава 59. Бисквит

                              Тот самый   посторонний наблюдатель, живущий в серой многоэтажке, горделиво пристроенной к небольшому прозрачному леску,  так счастливо пропустивший первое отделение спектакля под названием "Выплывали расписные", в этот раз оказался зорким и  на удивление внимательным.  Рано утром , стоя на родном балконе босиком и в коричневых  трусах с изображением  когтистой женской ручки аккурат на причинном месте ( подарок жены на 23 февраля)  , он собрался было  блаженно прикурить, но из  упомянутого леска  вышла весьма странная группа весьма странных людей.  Сфокусировав взгляд на колонне, наблюдатель от удивления уронил зажигалку в предусмотрительно оставленную незакрытой пластиковую пятилитровку с обрезанным верхом.  Вонючей жижей, по мысли тещи Зоркого Глаза,  следовало поливать домашние цветы с целью добиться небывалой урожайности гераней и кактусов. 

                                В любое другое утро обладатель коричневого белья с раскатистым "Светлана, йоптить, Анатольевна!" ворвался бы на кухню и  в духе современной  российской контрпрозы объяснил бы женской половине семьи теорию вероятности  с обязательными угрозами "поскидывАть к едреной жмене с балкона все нафиг". Перепуганная теща , подкудахтывая, метнулась бы на балкон спасать баночки - тряпочки - стиранный целлофан и  плоды своих  запашистых экспериментов. Жена в ночнушке с Микки Маусом закатила бы  глаза под самые бигуди и  стала бы намекать , зараза, на свинью и грязь. 

                                Но сегодня сценарию с утренним физико-философским  ликбезом было не суждено воплотиться на малом сценическом пространстве кухни.  А все потому, что перед взором  офонаревшего  наблюдателя прошли два высоченных длинноволосых парня в черных платьях , с огромными  мечами и арбалетами, за ними проследовал зеленый, как офис Сбербанка, горбун в одежде  из исторического фильма, и венчала шествие огромная , ростом с двухлетнего ребенка,  белка, которая как ни в чем не бывало дефилировала  на задних лапах и жестикулировала, как гиббэдэдэшник, завидевший фуру. 

                                Коричневопорточный Эйнштейн попробовал  успокоить себя версией про приехавший в город цирк или снимающийся  в родных осинах сериал про средневековье, но гигантское животное сложно вписывалось в  выстраданные гипотезы и, по большому счету, было притянуто за кисточкообразные седые уши. Сам факт появления именно белки, а не поросенка или опоссума, перевернул жизнь балконного наблюдателя: он зачем-то понюхал  ожерелье из сухих окуньков, вынул из  пожелтевшего рулона обоев початую бутылку душерасширительного и , войдя на кухню, бледный и решительный, демонстративно слил водку в мойку. Изумленные дендролог-затейник Ирина, йоптить, Анатольевна, жена  и  Микки Маус  ожидали более традиционной развязки утреннего перекура, от увиденного благоговейно онемели и с припрыгом расступились перед пришедшим в мир трезвенником.

                                  На часах было без четверти семь. Спальный район просыпался, курил на балконах, ел глазунью, пил растворимый кофе и  толпой разномастных зомби  обреченно засасывался  в холодные автобусы и маршрутки.