Маленькая поэма о Весне, Волге и Северах

1. Опять в природе посвисты Норд – Веста…
Их слышал, может быть, и древний Ной,
когда Ковчег спускал с родными вместе,
не мешкая минуты ни одной
на волю волн Великого Потопа.

Теперь уже иные времена,
хоть у людей все те же бремена,
и жизнь у них не менее жестока.
И зло плетёт невидимую сеть,
и льётся кровь, и торжествует смерть.

2. От тёплой и блаженной Палестины
о, так далёки Волжские места,
и по природе так не совместимы –
не могут даже выразить уста
и хриплое моё больное горло.

В отличие от Палестинских нег
на Волжских берегах искрится снег –
и к Волге вниз и по откосу в гору.
Но ждет Весну великая река,
чтоб вновь свои покинуть берега.

3. И вот уж скоро мощными плечами
она взломает потемневший лёд
и поплывёт к своим родным причалам,
баском гудя, речной Российский флот.

Река же, словно захмелевший бражник,
из глубины, со дна исторгнет стон,
зальёт речушки мелкие, затон,
и дальние луга, деревни, пашни…
И, ведая какой-то древний код,
в брега свои уйдёт на целый год.

4. Однако ж, и у нас всё чаще "гули"
топорщат свои крылья – веера
перед подругами.
Уже багульник
колышут потеплевшие ветра,
к нам долетевшие с низовьев Волги.

Уже весёлый, радостный Апрель
на дудочке своей выводит трель,
всех оживляя, после ночи долгой.
И, по советам древнего врача,
я буду пить душистый Иван – чай –
нектар целебный северной природы
(Его бы полюбил и древний Ной).
К нему добавлю лист сухой смороды
и мяту кину в чайник заварной.
 
И буду слушать жалобы Норд – Веста,
смотреть, как мчат по небу облака
от Баренца куда-то в Абакан,
все в белоснежных платьях, как невесты,
и ждать вестей – ну, хоть меня убей –
с далёкой малой Родины моей…