Евгений Onegin

Глава  вторая

Цель власти — власть.
Джордж Оруэлл

1

В столице, где живет Евгений,
Имелся  чудный уголок,
Предмет недавних обретений,
Любви соперников залог:
Огромный дом уединённый,
Стальным забором ограждённый,
С участком леса и земли,
Где воды родника текли,
Где жили рыбки золотые,
А дом для них – цветной фонтан.
Здесь раньше жил нардеп Руслан,
Законный ставленник Батыя.
А телекамеры кругом
Надёжно охраняли дом.

2

Тот дом недавно был построен
Во вкусе строгой старины.
Отменно прочен и просторен,
Как замки строиться должны.
Во всём раздолье и приволье
От бронебункера-подполья
(Где жизнь твоя в чужих руках)
Уютно здесь, когда «в бегах»!
А для гостей – большая зала,
Бассейн, камины, билиард.
Здесь царство роскоши, азарт
Хозяйка дома предлагала.
Руслана уважал бомонд
За чашку кофе и лимон.

3

Евгений в доме поселился
Где до него Руслан пожил,
Построив пирамиду, скрылся,
В карман все деньги положив.
Всё было просто: стол дубовый,
Два шкафа, кресло. Пол ковровый,
Нигде ни пятнышка чернил -
Такие офисы открыл.
Завел одну тетрадь расхода
(Был на учете каждый цент!)
Пообещав большой процент
И процветанье для народа
Успешно акции продал,
Всем первым дивиденды дал.

4

Рекой рекламных объявлений
Сумел он многих убедить:
Нет места лучше для вложений -
На их проценты можно жить!
Он делу дал размах столичный,
Собрал приличную наличность,
Приём старинный применив,
Бесплатным сыром поманив.
И прокурор, как мышь, надулся,
Не стал чинить ему преград
(Он сам обманываться рад!)
Руслан лукаво улыбнулся.
Все за него решили так,
Что делать деньги он мастак!

5

Сначала все к нему бежали
Из ближних, дальних округов.
Их, как французов наш Сусанин,
Звал на три буквы Голубков.
Он поминутно на экране
Все верещал, и на аркане
Клиентов на  три «М» привел.
Такой вот был у нас орел!
Возникла паника в народе,
Когда решил залечь на дно:
«Коль стать богатым не дано
Верни нам денежки, Навроди!»
На этот вопиющий глас
Пришёл ответ: «Ищите нас!»

6

А  наш  Навроди в эту пору
На «дно» в Замоскворечье лёг
За каменным глухим забором
И наблюдал «ТриэМ» полёт.
Пилотом был Владимир Ленский.
С рожденья парень деревенский,
Но жил в столице много лет,
Всегда шикарно был одет
И вел себя экстравагантно.
Красавиц, всех предел мечты:
Фасад – коломенской версты,
Серьга – с алмазною огранкой,
Косичка модная – до плеч,
И, в общем, правильная речь.

7

Бывало, будучи без денег,
И к ним привыкнуть не успев,
Когда-то милый он бездельник,
Был занят сексом, лаской дев –
На них была одна надежда,
В  другом он сущий был невежда;
Любил богемы блеск и шум,
Его пленяли трезвый ум,
Мечты о славе, жизни сладкой
«Под крышей дома своего».
Но кто построит для него?
Строитель был пока загадкой.
Над ней он голову ломал
И чудеса подозревал.

8

Он видел, что братва блатная
И величава, и важна.
Живет себе, забот не зная,
Пока, конечно, не война.
Но и к войне всегда готова,
На то заложена основа –
Крепка мохнатая рука,
Бьёт намертво, наверняка,
Грозит «мокрухой» и судами,
Где есть надёжные друзья,
Они почти одна семья,
Её опора и фундамент.
Она свободой одарит
А неугодных разорит.

9

Одно лишь было сожаленье –
К богатству страстная любовь
Влекла пока одно мученье,
Чрезмерно разжигая кровь.
Всех предков проклинал на свете,
Что без наследства были дети.
Сгорая праведным огнем,
Он, в банке поработав днем,
Ночами познавал искусство
Попасть в Олимп на педъестал,
К бандитам приближаться стал.
Пока не подводило чувство,
Все  ближе он к своей мечте,
Хоть и не верил простоте.

10

Подобно  деве  простодушной.
Когда в столицу влюблена,
Мечте покорна и  послушна,
Любви ответной ждет она.
Но сельских дней тех безмятежных.
В любви признаний, вздохов нежных,
Ни  ЗАГСа круглая печать,
Ни жизнь здесь новую начать,
Любимых получая розы,
Ей перспектива не видна.
Иная жизнь ей не нужна
И льет она живые слезы.
Москва не верит тем слезам,
Они противны мужикам.

11

В столице, лишь один Евгений
Смог оценить его мечты,
Наполеоновских стремлений,
И жажду  в жизни красоты.
Нонсенс:  на взгляд благоразумный
Любителям  интриги шумной
Красиво жить не запретишь!
Чем более себе ты льстишь,
Не  соблюдая меры чувство,
Тем  раньше все горит огнем…
Но если ты живешь с умом,
Тебе консенсуса  искусство,
Внимание  персон, имен,
Важней интриг их модных жен.

12

Все это понимал и Ленский,
Хоть был он принят как жених,
Напротив моде деревенской
Не торопился сватать их:
Ни дочку важного соседа,
Ни внучку в Африке полпреда.
Всех  обходил он стороной -
Преграды жизни холостой.
Он не ходил на званый ужин.
К невесте, будущей, на чай,
Которой можно невзначай
Стать поневоле славным мужем,
Которой  дружная семья
Милей, чем старые  друзья.

13

Но Ленский не имел, конечно
Охоты бремя банка несть.
И пожелал пока беспечно
С Онегиным знакомство свесть.
Уж так пришлось: коса на камень
Нашла. И ссоры пламень
Их разделила меж собой.
Сперва взаимною враждой
Они  подобны были мыши,
Воюющей с крутым котом,
Но жизнь поправила потом,
И мышь не прыгнула на крышу.
Так люди (первый каюсь я)
Становятся почти друзья.

14

Но дружбы нет и той меж нами
Все компромиссы истребя,
Подозреваем всех врагами,
Крутыми судьями себя.
Двуногих тварей миллионы
Родят своих Наполеонов,
А на уме у тех одно:
«Лимоны» хапнув, «лечь на дно»
Здесь выше мыши был Евгений,
Таких людей уже он знал
И уж конечно презирал.
Но был умен и без сомнений
Он зло и пользу различал.

15

Встречал он Ленского с улыбкой,
Банкира пылкий разговор,
Не слушал: на опоре зыбкой
Пытался утвердить свой вздор.
Онегину все было ясно,
Что жизнь банкира столь ужасна,
Его  попытки удержать
Банк «на плаву» и помешать
Уж в скором времени банкротству
Обречены, на финише его «полет».
 Он сам за помощью  придет,
Забыв былое благородство.
Простим и мы горячку  лет,
Болезни звездной юный бред.

16

Меж ними все рождало споры
Пока же Ленскому везло,
Признал Онегин договоры,
Их пользу видя, но не зло.
Законы дружбы вековые,
Измены женщин роковые,
Не подвергались их суду.
Но, ближе к делу перейду:
Банкир в пылу своих сомнений,
В плену финансовых проблем,
Конечно, не читал поэм,
Чтобы помог ему Евгений,
Который все хоть понимал,
Ему пока  что  не внимал.

17

О чем же все кипели страсти
Друзей, невольников моих?
Как деньги удержать во власти…
Онегин говорил о них
С невольным вздохом сожаленья.
Он видел Ленского волненье,
Что делать, тот пока не знал,
Все предложенья отвергал
С  Навроди  он, томясь разлукой
И предстоящею войной.
Ведь он отец ему родной.
Ну как тут не терзаться мукой…
Он папы верный капитал
Давно б с Онегиным прибрал.

18

Не скоро мы придем под знамя
Благоразумной тишины,
Кровавых  игр угаснет пламя,
Пока же страхи не смешны.
Пока ж бандитские порывы
На власти не смотря  призывы
Подавят быстро, без труда,
Один лишь раз и навсегда.
В своем районе дух мятежный.
Не так мозгами шевелит –
Уже  покойник, инвалид.
Другой  становится  прилежней
Приказам  наших басмачей,
Под крышей новою своей.

19

Грозит ли нам такая напасть?
Нет, если нечего скрывать,
Но не нужна нам  эта радость,
Дела уж лучше обмывать!
Дела, не мелкие делишки,
Не прокурорские, не слишком
Большие денежки любя,
Статьей не наградив себя.
Законы Ленский  уважал.
Пока он не утратил совесть.
Его любви простую повесть
Онегин вскоре, вдруг, узнал.
Его восторженный рассказ
Дано не новым был для нас.

20

Он познакомился с ней летом.
Она,  за столиком  одна,
Что  не типично для  фуршета,
Была невесела, грустна.
В нем сразу вспыхнуло желанье
Привлечь к себе ее вниманье.
Развеять девичью печаль.
Взор, устремленный в море, вдаль,
Был недвижим,  нежданная  разлука
И ожидания часы
На  берегу морской косы
Ее сердечной стали мукой…
Тоску  развеяв тем же днем,
Она нашла замену в нем.

21

Вот  Ленский, Ольгою плененный
Сердечных мук так не узнав,
Свидетель  сцены удивленный,
Стал пленником ее забав.
Ее красы и шумной славы.
Курортного романа главы
Не предвещали им венца -
Благополучного конца.
И жребий принят был смиренно.
Невинной прелести полна,
В глазах любимого она
Была со всех сторон отменной…
Судить не будем мы, какой
И кем, он к нам пока глухой.

22

Она банкиру подарила
Своих восторгов первый сон,
Приятно  даже удивила,
Издав невинной девы стон.
Ей эти игры не простые
Любимы были. Молодые
В  уединении, тиши –
О них поэму хоть пиши.
Луну, небесную лампаду,
Невольно здесь увидим мы
Среди вечерней южной тьмы,
Слезу ее, любви отраду.
Но  что сегодня толку в ней?
Луны не видят, хоть убей!

23

Всегда скромна, всегда послушна,
Советам стервы  «Н» верна,
(Открою тайну простодушно
«Н.Н.» давно  ей курс вела!)
Глаза, как небо голубые,
Улыбка, локоны льняные,
Об Ольге был бы мой роман,
Я описал бы легкий стан
И прочее, что было б  верно….
Портрет другой мне очень мил.
Я приложил немало сил,
Что б полюбить его безмерно.
Спешу, спешу, читатель мой,
Заняться старшею сестрой.

24

Ее сестра звалась Татьяной,
Таким уж именем простым
Ее назвать мог только  пьяный.
Меня племянница, прости,
Не о твоем отце тут речь.
Хотел бы я предостеречь
Кульбиты грозные в мой адрес:
Ее лишь я рисую абрис,
Ее хулить мне не пристало.
Такие нынче времена
Она быть Яною должна,
Чтоб именем уже блистала.
Но что же толку от него,
Чем хуже Вовочки Егор?


25

Итак, она звалась Татьяной,
Давно прошел Татьянин день,
Благоприятный  для романов
(Святых  здесь  только не задень!)
Он многими описан в прозе,
Чуть было не почил он в бозе,
Но к нашей радости воскрес.
И словно в нас вселился бес.
Так демократы захотели
Издали быстро свой закон
И день был снова утвержден.
Студенты даже  обалдели.
Но Таня до сих пор одна,
И ни в кого не влюблена.

26

А Ольга – лучшая подруга
От самых колыбельных лет,
В часы курортного  досуга
По телефону шлет привет.
Зовет ее на юг, на танцы:
Флиртуют, мол, здесь  иностранцы
И может быть давно она
Уже гражданская жена.
Охоты властвовать примета:
Она с Татьяной как дитя
Любовью делится шутя,
Ни в чем не делая секрета.
И важно повторяет ей
Уроки маменьки своей.

27

Но танцы даже в эти годы
Всерьез Татьяна не брала,
Про женихов, про писки моды
Беседы с нею не вела.
И были Ольгины проказы
Ей чужды, Папины рассказы
Зимою в темноте ночей,
Пленяли больше сердце ей.
И  папу очень обожала.
А к Ольге на зеленый луг,
Средь многочисленных подруг,
К ее ребятам не бежала.
Ей скучен был и Ольгин смех
И шум их ветреных утех.

28

Предвижу я моей Мадонне
(Тому гарантом Козерог!)
Восход   звезды на небосклоне
И горький жизненный урок.
И это вижу без иллюзий,
Она подвластна своей музе.
Ей  тесты в книжках каждый день
Читать  запоями не лень:
На все вопросы отвечает
Всегда без хитрости она
И вскоре  будет влюблена.
Анфиса в том ей помогает,
Той помощью пробуждена
Смелей становится она.

29

И маме нравились романы -
Всегда волнительный сюжет:
Печали, радости, обманы,
Любовники, которых нет…
Отец Татьяны -  важный малый
Хоть с детства стал уже беспалый.
В тех книгах не видал вреда
Читал их редко, иногда,
Он был специалистом узким,
И потому стал важный чин,
Имелось множество причин
Решать вопросы все по-русски:
Он не финтил и так, и сяк…
Всегда был тверд его  кулак.

30

Она любила Льва Кобзона,
Стихи которого прочла,
Но за прораба из промзоны
Выйти замуж предпочла.
Семье нужна сперва квартира,
А уж потом поэта лира.
Когда он был еще жених
Уже тогда хотел двоих
Иметь сынов. Она сердилась.
Но согрешив, решила смело,
Что им детей не пальцем делать –
Легко с невинностью простилась.
Был с почестями принят сват,
А Боря счастливо женат.

31

На свадьбе их она одета
По воле мужа, но к лицу,
И  не спросясь ее совета
Невесту повели к венцу.
Она одна осталась вскоре
И чтоб ее развеять горе
Увез тогда разумный муж
На дачу – проглотить арбуз.
Там она, толпою муз окружена,
Рвалась и плакала сначала,
С супругом чуть не развелась.
Потом хозяйством занялась,
По воле бога мамой стала.
На счастье дети нам даны,
Сыны и дочери страны.

32

Дочурка оказалась тайной –
Совсем не ждал ее отец,
В честь бабушки назвали Таней
И помирились, наконец.
Она открыла за досугом
Вторую тайну – как супругом
Хотя бы в доме управлять
И все пошло тогда на пять!
Она забыла про работу
И без истерик, без борьбы
И не кляня своей судьбы
Взяла о Тане всю заботу.
И няньку крыла осердясь
На это мужа не спросясь.

33

Она дружила со свекровью,
Пила с ней кофе между дел
Пока поправила здоровье
И понесла, как муж хотел.
Так он мечтал понянчить сына,
Которого ему Алина
Старалась выдать во всю мочь,
Но подарила снова дочь.
Вторую дочь назвали Ольгой,
Была она вся в маму – бойкой.
Отцу осталось только ждать,
Мечты о сыне помнить долго.
Но позабыл их, наконец,
Таков уж был его венец.

34

А дочек он любил сердечно,
Но в их заботы не входил.
Был занят на работе вечно –
Людьми всю жизнь руководил.
Карьера так его сложилась,
Что власть давно в него вселилась.
Везде чиновные друзья
И резко спорить с ним нельзя.
Тем более при нем злословить
И посмеяться кой над кем.
Настало время между тем
(Пытался он с судьбою спорить!)
Но приказали доктора,
Что на покой ему пора.

35

Он, разрушитель жизни мирной
Большой империи-страны,
Просил себе кусочек жирный,
Чтоб дети не были бедны,
Чтоб на работе не потели,
Но все по прихоти имели.
Ему обязан дать народ -
Тогда он на покой уйдет!
Зевая, выслушал молебен,
Потом явился на экран.
Отчет им лицемерно дан:
Да, ошибался, но безвреден,
Что свято следовал постам
И равнодушен был к чинам.

36

И так они царили оба.
Им отворились, наконец,
Эдема двери и особы
Уж новый приняли венец.
Голодным раздавать обеды,
Над водкой праздновать победу
И во дворце пожить с женой,
С детьми и внуками, иной
Не пожелал судьбы наш барин.
В солидном банке фонд лежит,
Элита перед ним дрожит
И дядя Сэм с ним свойский парень.
По пьяни он потешил мир,
Князьков удельных был кумир.

37

Его отставкой возмущенный
Владимир Ленский посвятил
Соседу памятник свой скромный,
Поэму лично подарил.
Тому так мило это было.
(шерше ля фам!), а сердце ныло.
- Меня ты крепко поддержал,
Признаться, я не ожидал -
Твой дар дороже мне медали.
И твой отец любил меня,
Он все мечтал: дождусь ли дня…
Мы вашей свадьбы ожидали.
Владимир тут же обещал
Соседа чаще навещать.

38

Ушел задумчивый, печальный,
Родителей почтил он прах,
Побыл там, в траурном молчанье,
Тоску излил в своих стихах.
Что наша жизнь? Одно мгновенье…
По тайной воле провиденья
Года как миг, твои пройдут
И скоро сам предстанешь тут.
Жизнь человека в наше время
Давно не стоит и гроша.
Все суетятся, мельтешат,
Но их теснит другое племя.
Потомок наш в недобрый час
До срока вытеснит и нас.

39

Была бы так нова идея,
Все новое старо, друзья.
Ее ущербность разумею
И с нею не согласен я.
Уж отцвела она однажды,
Не оправдав надежды граждан,
Особенно людей труда,
Которых всех грызет нужда.
Мне было б грустно мир оставить
И демократов без похвал.
Но я бы всем им пожелал
Сначала Русь свою прославить.
И разобраться, кто ей друг
И кто ей враг среди подруг.

40

Вдруг чье-то сердце просьба тронет
И, сохраненная судьбой,
Быть может в Лете не потонет
Строка, написанная мной.
Быть может, (лестная надежда!)
Прочтет продвинутый невежда.
Попав случайно в Интернет,
Увидит там и мой портрет.
Но я предвижу возраженья,
А может критиком побит,
(Не исключен такой кульбит!)
Признать придется пораженье.
А может добрая рука
Потреплет кудри старика…