Исповедь. Поэма, Глава 5

Глава 5.

Судьбы зачин мне изложить – в охоту:
Рожденье. Чадолюбие. Заботы.
Сегодня, через тяготы прошед,
Гляжу годам стремительным вослед
И вижу – суть души воспоминанья,
Дней благодатных сопереживанье:
Мне было, может, годиков за пять –
В Калуге довелось отцу стоять
Семьёй… в гостях… в купеческом дому…
Не то… подворье было постоялым
(Важно ли это детскому уму?!),
Но вот что вдруг тогда со мною стало:
Однажды взор кормилицы и няни
Коснулся исподволь зари вечерней:
«Гляди, дитя, Заря по-над лесами
Цепляет окаём Земли краями!»
А далее – размытые слова
О том, чего сотворено Всевышним,
Как он земные твари создавал…
До сей поры одно звучанье слышу
И странные, неясные слова:
«Люби, дитя, божественный румянец,
Земную твердь, звезды небесной глянец…»

Впервые смутно узнаю Его!
Присутствие небесного всего…

Отныне боли безотчётной звоны
Стыдливых устремлений в никуда –
Его Зари изведанные зовы
И Благовест, подаренный тогда
Душе растущей! Божий поцелуй,
Благая весть: «Восторженно ликуй!»

«Хочу в Зарю!» - и взрослые судачат,
Волнуются беззлобно, но тревожно:
«Хочу в Зарю? Но это – невозможно!» –
Я слёзы недоверчивые прячу!

А вот ещё одно воспоминанье
Из детских дней, невинных светлых лет:
От крёстной матери переживанье,
Духовности рождения секрет!

Однажды в пост великий «Житие
Египетской Марии» вслух читали…
Покуда женщины Писание листали,
Доколь слезу благую проливали –
Мне сердце переполнилось краями:
Чего-то было жаль и с кем-то грустно!
Души неописуемые чувства
Нахлынули горячими волнами…

Хотя умом усвоить прежде срока
То чтение мне было не дано,
Однако, для интимной жизни крохи
Заря и Этот День слились в одно!

Мне до всего хотелось допытаться,
Но взрослые бранили устремленья,
А я – несообщительна, смятенна,
Должна была стыдливо заблуждаться!

Единственный ребёнок среди взрослых,
Любила жизнь, до страсти возбуждаясь,
И, алчуще в пространство устремляясь,
Пытливо отвечала на вопросы:
Гадания о Сотворенье Мира
Измучили неясностью значений…
Мудрёные заветы «Откровений»
И божий глас – «Не сотвори кумира!» –
Волнуют и тревогою довлеют!
…но как Господь нас миловать умеет,
То одарил меня Всевышний знатно:
Способностей имела я изрядно!

Вдруг страстно полюбила мир живой
И все его лукавые приманки:
Веселье, танцы, прочие обманки…
Увязла в чувстве страсти с головой!
Потом явился предо мной «герой»  –
Любовь! Любовь! Любовь – и вся недолга!
Влюблённости цыганская иголка
Суровой ниткой, грубыми стежками
Сердечко вышивала уголками,
Но всякий уголочек – пуст и сир:
Жестоко надсмеялся мой кумир!