Исповедь. Поэма, Глава 14

Глава 14.

«Пляска святого Витта»

Голоса:
- Литавры, барабаны — бейте, бейте!
- И трубы, и валторны — не жалейте!
- И не щадите слуха обречённой!
- Вперед! На шабаш: в грех — неискушённых!


От всех углов сбегаются гримасы,
Топочут и орут, грохочут басом,
Визжит какой-то тощий полицмейстер,
Гнездится, словно кочет на насесте,
А вкруг него кудахчут, копошатся,
Толкаются, лютуют и грозятся...

Явился губернатор и синклит,
По сторонам неистово глядит
И требует: «Фонвизиной — плясать!»
Уж кто-то за меня сурово — хвать!
Заводит в чащу тел и голосов...
За сим какой-то яростный танцор
 Мне горстью пепл бросает на лицо —
Ослеплена! Приказано: «Плясать!»
Я начинаю тихо приседать
И падаю, слепая, меж сапог,
Подков и шпор... Вот рухнет потолок...
Но — нет! Спаси мя, православный Бог,
Объята страхом. Сердце вон стремится.

Вдруг свет мелькнул моим слепым глазницам:
Я вижу эполеты и корону...
Сыночков убиенных рядом с троном,
На коем — царь российский (настоящий)
И голос императора бранящий:
«Наталья, дура! Выдь отседа вон!»
Гляжу, а это — вовсе и не трон,
Не государь-отец... Но кто же он?
Мужик... лицо — папье-маше... У маски
Раззявлен рот, и поросячьи глазки...
Помилуй мя!» — кричу и ниц валюсь!
Мне кажется, я истово молюсь —
На фоне этой непотребной пляски...
Гляжу... А я уже в одной рубашке;
В руках моих застыл младенец мёртвый;
Вокруг меня глаза и лица стёрты,
Звучат громоподобные аккорды,
Меня рассудок вялый покидает
И кто-то рыть могилу заставляет...

Хоронит пятерых моих детей,
За ними — чередой — живых друзей
И почему-то двух (?!) моих мужей,
А я - одна среди созданий гадких...
Как мерзки  сатанинские повадки...
Темно… И сыро... Холод в изголовье!
Гляжу: земля, обрызганная кровью,
Костры, костры... убийства и пожары!
Вокруг – хибары, старые амбары,
А средь всего — дощатый эшафот...
Туда – Меня — чудовище влечёт,
Из рук легко младенца вырывает,
В костёр незащищённого бросает,
А мне на грудь дощечку надевает...
И надписать беспощадная: «Сектантка»!
Кричу: «Ошибка! Я же христианка!»
О! Подлость! Человеческая низость!

Вокруг попы — в расшитых златом ризах
Перстами указуют: «На костёр!»
Сгорая, возношусь: душе — простор!
Напев небесный запевает хор
И сам Всевышний руки мне простёр!