Исповедь. Поэма, Глава 22

Глава 22.

Можно ль было — у края борьбы —
Устоять в поединке судьбы,
Не  умолкнуть рабою покорной,
Не  утешиться тропкою торной...

Поверила: о чудо-спасена!
Отныне навсегда убеждена!

Мне светило солнышко в росе,
Утреннее, тёплое, умытое,
Словно бы нечаянно облитое
Акварелью... И — одно на всех!

А луна, старательно отлитая,
Улыбалась, облаком накрытая!
Это — божьей горенки окно
И оно у нас на всех — одно.

Милая, уютная земля:
Звонницы, что мачты корабля,
Перекличка золотых голов
Святоправославных куполов...


Мне обиды — лишняя морока:
Выбрала сама себе дорогу!
Ужас и унынье — позади!
Жажда веры — заново в груди.
Мой отменно вышколенный нрав —
Лично изобретенный устав:
«Ждать, терпеть, случайно обретать,
Сирых и гонимых — утешать,
Умерших острожных — провожать...
Что-то начинает ускользать,
Время убивающей печали
Сединою голову венчает...

Помнится, полвека отмечала,
Всё одно: надеждою встречала
И душою вещей воскресала —
В праведных заботах о других...

Но невыносимое господство, —
Барства вездесущего уродство —
Совести моей в глаза глядело:
«Не того ты, душенька, хотела...
Для чего урок сибирской школы —
Совести разящие уколы?»
К слову говоря, заветным делом
Стало выделение наделов
Крепостным... Крестьянского вопроса
Не чуралась, не глядела косо
(Я же не раздета и не боса!),
Потому решила очень просто:
Начатого ранее не брошу!

***
Между тем, Иван Иваныч Пущин
Звал меня по-старому: Танюшей,
Баловал ещё с поры острожной
Чувством  благородным и тревожным!

Овдовела. Новые надежды
Обуяли друга дорогого!
И тогда замужества второго
Новая глава взросла утешно...