Евгений Onegin

Глава четвертая

Верность — самая страшная месть
женщины мужчине.
Жак Боссюэ


1,2,3,4,5,6

7

Давно мы женщину не любим
И тем становимся милей.
Любовью лишь скорее губим
Средь обольстительных сетей.
Разврат всегда был хладнокровный,
А уж сегодня он законный.
Об этом нам везде трубят:
Любите женщин не любя!
Для нас любовь теперь забава,
Мы превратились в обезьян.
Совокупляются мужья
И жены им, семья – отрава.
В постели к бою – будь готов!
Дитя родилось – был таков!

8

Мы продолжаем лицемерить,
Публично повторять одно:
В любовь, конечно нужно верить,
Но нет ее уже давно.
Порою слышим возмущенье:
Любовью правит вожделенье,
Минуя возраста запрет.
И девочка в тринадцать лет
Дитя рожает под угрозой –
Под суд пойдет гражданский муж!
И освящают их союз:
Беременность и страх, и слезы.
Видал и я таких мужей
И непутевых матерей…

9

О том не думал наш Евгений,
Был тверд в теории своей,
В жизнь претворяя без сомнений,
Без необузданных страстей.
Он практикой был застрахован,
Вниманьем женщин избалован
И даже многими любим.
Но занят был совсем другим.
Он дело вел свое с успехом,
Без помпы, пыли и в тиши,
Роптанье чьей-либо души
Он подавлял легко, со смехом.
Вот так убил он десять лет,
Считая – жизни лучше нет.

10

Он в том давно не сомневался,
Пора настала отдохнуть,
И с Ленским в казино подался
Чтоб самого себя встряхнуть.
Здесь проиграть без сожаленья,
Лишь испытав слегка волненье,
Пока он здесь нечастый гость,
А отдыха программы гвоздь
Лишь в ресторане наступает.
Когда закончится игра.
Там весь бомонд и шушера
На всю катушку отдыхает.
Поет, танцует до утра
С визитом кратким в номера.

11

Татьяну встретив в ресторане,
Онегин просто в шоке был.
Не знал он о сердечной ране
И  о письме давно забыл.
Она была довольно милой,
Своей открытостью манила,
Любви и нежности был взор,
Что для него немой укор! -
Был применен прием старинный:
Ему призывный дан сигнал.
Чтоб он до срока не сбежал,
Она была почти невинной.
Теперь мы в номер поспешим,
Где встретилась Татьяна с ним.

12

Минуты две они молчали
Пока подали разносол,
Пока бокалы наливали,
А уж потом процесс пошел.
Прошли успешно весь сценарий
Без лишних слов, в любви признаний.
Была Татьяна так мила,
Она в волненье привела
Давно умолкнувшие чувства:
«Онегин, я еще хочу!!!»
«Я – тоже, но о том молчу,
Ведь  жертвы требует искусство.
За секс я вас благодарю,
Примите исповедь мою.

13

Руки и сердца всем подругам
Я предложить не захотел,
По мне позорно быть супругом
Лишь потому, что залетел.
Когда б семейная картина
Пленила хоть на миг единый,
Поверьте, кроме вас одной,
Женился смело на любой.
Не дуйтесь, Таня, факт печальный -
Не ваш я вовсе идеал
И если б даже вас избрал
В семействе вашем был опальным.
Меня бы взяли вы в залог
И посадили под замок.

14

Да, я не создан для блаженства,
Любовь и счастье не для нас.
И наши брачные агентства
Работают за хлеб и квас.
Поверьте, Таня, вам со мной
Стать только призовой женой
Без глубины живого чувства.
Ужиться так уже искусство.
И сколько ни любил бы вас
Меня не тронут ласки, слезы,
С лица земли стереть угрозы,
Увидя ложь, уйду тотчас.
Пока что даже Гименей
Не свяжет нас на пару дней.

15

Меня вязать придется туже.
Что вы находите во мне?
Сомнительно хорошем муже,
Без роз, прогулок при луне.
Богатство? Власть и безопасность?
Не для меня такая гласность.
У вас итак всего не счесть,
А мне всего дороже честь –
Сопровождающим лицом,
Семьи быть чьей-то членом меньшим,
Предметом собственности женщин
Мне равносильно – подлецом.
Неужто жребий мне такой
Назначен вашею рукой?

16

Уж лучше мне на эшафот,
У вас так много претендентов.
Вам не грозит судьба Сафо,
Чья жизнь и смерть одни легенды.
Во мне ужасно много лени
Готов я преклонить колени
Минуты на две, но не больше
Так делают мужчины в Польше,
Нет женщин там – сплошные пани.
Мне с Вами быть не очень лестно,   
Петь о любви здесь не уместно -
У нас все больше шлюхи, пьяни,
В семье их держит мордобой.
Учитесь властвовать… собой».

17

Так отчитал ее Евгений.
Она убила бы его
Без слез о нем, без сожалений.
И, видя, ждать ей нечего
С кровати встала машинально:
«Что ж, милый мой, весьма печально,
Что дружба врозь, не удалась…»
Головкой томною склонясь,
Онегину она шептала.
Явились в танцевальный зал,
Его посол покорно ждал,
Ее уж Ольга потеряла.
Потом пойдет о них молва,
Злословить желтая Москва.

18

Вы согласитесь, мой читатель,
Не очень мило поступил
С хмельною Таней наш приятель,
На первый раз он проявил
Души прямое  благородство,
Не превратил свиданье в скотство.
Не обещал ей ничего,
(К себе звала она его)
А все твердил одно и то же -
Не хочет с ней попасть в косяк.
Она просила так и сяк.
Ответив, ехать к ней не может -
Не записался к ней в друзья.
Об этом сожалею я.

19

А что? Да так. Я засыпаю –
О них мне нечего писать,
Пиарить их не собираюсь,
К чему без гонорара врать?
Видал я на ТВ рожденный,
В конвертах баксом ободренный
Предел нелепицы такой,
О фактах он - ни в зуб ногой,
Врет вдохновенно нам с улыбкой,
Льет на порядочных людей
Ушаты грязи без затей.
Поймают – назовет ошибкой.
Его не ловят, он – герой,
Он вас так любит, как родной.

20

Он служит только благородным.
А к ним относится родня,
И власть – как будет вам угодно…
Чего хотите от меня?
У власти методы крутые,
Чтоб знали место неродные:
На днях прославился башкир –
Грозил оставить без башки,
Всех, кто задавал вопросы,
Про конституцию, закон,
(Их часто нарушает он!)
В СИЗО отправить на допросы.
Не забывали чтоб они,
Всесилия его родни.

21

Любовь у власти беспредельна,
Надежней дружбы и родства.
И прокурор  ее подельник,
Качает всем ее права:
Любовью дорожить умейте!
Ее правами сердце грейте,
Чтоб не сидеть вам на скамье
Перед круизом по стране.
Фемида – лучшая подруга
Тому, кто правильно поймет:
Все видит око, да зуб неймет
В пределах правящего круга.
Она другим увлечена –
Любовью правит сатана.

22

Кого ж любить? Кому же верить?
Перед Татьяной стал вопрос -
Каким аршином их измерить,
Кто до ее любви дорос?
Онегин сердца ей не греет –
Она иллюзий не лелеет:
Сам не придет он никогда
Лишь на аркане, вот беда!
«Нашелся тоже мне учитель -
Читал мораль почти грубя,
Но доберусь я до тебя!»
Сердец израненных мучитель
С Татьяной встретился шутя,
Любил он самого себя.

23

Что станет следствием свиданья?
Бомонд был вынужден гадать.
Сенсаций ждать – в любви признанья,
В печати трепку им задать.
Татьяной овладела злость:
Когда ее бушует плоть
Сопротивляться бесполезно!
«Ему с ней быть совсем нелестно!!?
Он думает, что просто трахнул,
Еще посмотрим кто кого…
Не понял, видно, ничего,
Какую ей он дерзость брякнул».
Татьяна бедная горит:
«Ее постели он бежит!»

24

Увы, Татьяна увядает,
Заноза в сердце все сидит.
Что делать ей пока не знает,
Едва зубами не скрипит -
Все отдается злости болью:
«Он мне посыпал рану солью!»
Ничем мы не поможем ей
И потому уйдем скорей,
Пусть успокоится столица.
Картину счастливой любви
С ней не напишешь, хоть реви.
Одна надежда на сестрицу.
К ней поспешу, но я люблю
Татьяну милую мою!

25

Не ведая сердечной боли
Рассудок Ольги молодой
Всегда настроен поневоле
Ко всем открытою душой.
Ведь Ленский - с ней, в ее покое.
Они гуляют всюду двое,
За мясом едут на базар,
Там папе купят скипидар.
Когда же кол стоит ядреный
Она позволит иногда,
Чтоб он, сгорая от стыда,
Ее улыбкой ободренный,
С ней завалился на кровать,
Чтоб нежно… тити целовать.

26

Она читает Камасутру,
Он - обольстительный роман,
И засыпают лишь под утро.
Ей снится Ленский-донжуан,
Знаток отменный всех позиций.
Как жеребец на кобылицу
На Ольгу прыгнул, не раздев
И кол вонзил не покраснев,
Он так скакал, смиряя похоть
Что задохнулась и с тоской
Прощалась с жизнью роковой.
Тут  Ольга стала ахать, охать,
Раздался стон и дикий вой –
Поникла гордой головой.

27

А Ленский, не закончив тома,
Плененный Ольгою своей,
Сам сочиняет что-то дома,
Романсы посвящая ей.
Он ей поет – она не слышит,
А  глубоко и ровно дышит,
Но улыбнется лишь слегка,
Погладив нежно голубка.
Ее томят воспоминанья
О ранних подвигах других.
(Свершали с ней, пока жених
Не мог исполнить все желанья)
На все ему пока запрет,
Запрет был даже на минет.

28

В такой узде его держала.
Он все же не был под замком –
Его свободу уважала,
В душе надеялась тайком -
Пойдет с ним скоро под венец,
И можно будет, наконец,
Резвиться с ним на всю катушку.
Пока же завела подружку,
Без Ленского чтоб не скучать.
У жениха своя работа,
Серьезной высоты полета,
А с кем тусовки посещать?
Держи по далее себя –
Полюбит более тебя!

29

Конечно, вы уже видали
Как развлекается бомонд,
Скандалы им – почти медали,
Лишь рейтинги повысит он
Мне надоели те скандалы,
К ним интереса уже мало.
Они давно наводят сон:
Кому – рулетки колесо,
Кому забавы русской бани
Кому охота на того,
Кто где-то обошел его
И тот убит на поле брани.
Но могут поиграть в войну,
Распив бутылку не одну.

30

Не в моде лишь велосипед,
Но мотоцикл водный в моде -
Его пока в продаже нет.
И потому – плохой погоды..
У нас в почете «Мерседес»,
Но круче – чудо из чудес,
Нет, не из ТВ-рекламы «Хонда»,
Мечта заветная бомонда -
На бездорожье - внедорожник
Для всепогодного подъезда,
По встречной полосе объезда -
Козлом в столичном огороде.
Но это все для мужиков
Бегущих от жены оков.

31

А что для женщины без мужа,
Раскрепощенной и свободной,
Мечтающей о брачных узах,
Которые теперь не модны?
Доступнее всего походы,
Идут охотно на охоту.
(Речь и о путанах тут –
Беспутны лишь пока без пут!)
На стадион – за футболистом,
С ним после матча переспать
(Но затащив в свою кровать!)
В театр драмы – за артистом.
На всей планете места нет
Где б ни достал их Интернет!

32

Их в светской хронике опишут:
Что? Где? Когда? Кому дала,
Кто от любви неровно дышит,
Все их   амурные дела.
Она являет лед и пламень:
«Мне важно первой бросить камень!
Кругам подобно на воде
Слух обо мне пойдет везде!»
Пусть это буду небылицы
О миллионе алых роз,
Которых Резник ей поднес,
Пусть обзывают кобылицей.
Он будет песни ей рожать,
Она аплодисменты жать.

33

Их не рожали в прежни годы,
Писали песни для кино,
Писали о свободе оды,
Но это было так давно.
Сегодня в моде песни-танцы,
Рахиты-хиты иностранцев,
Где нет мелодий, только ритм,
Певиц кривлянье, визг и хрип -
Лишь децибелы для фанатов.
Туда же опер лучший бас,
Готов лезть голым в контрабас,
С певичкой новой стать рогатым.
Об остальных я промолчу,
Иначе с ними закричу.

34

Владимир и писал бы оды
Для выраженья чувств своих,
О бренной жизни, о свободе,
Да Ольга не читала их.
Он пел, пытаясь вызвать слезы,
Но плакали одни березы.
Прочел ей все стихи подряд,
Но им заслуженных наград
Не получил любовник скромный
За стих и песни о любви,
Без сна до утренней зари
Красавице приятно-томной.
Не зная, бедный, что она
Совсем иным развлечена.

35

Признаюсь, (только между нами!)
Что грешен, - в юности своей
Читал и я, но старой маме,
Стишки простые, без затей.
За что был награжден обедом,
И  эта пиррова победа
Одной осталась навсегда,
Зато запомнилась еда.
Я за столом перестарался,
Желудок так перегрузил,
Чуть было звук не испустил,
Но подзатыльник все ж достался.
Одно заметить тут осталось:
«Беда», мне к счастью, не вписалась.

36, 37

Но где Онегин? Где братаны?
Неужто всеми он забыт?
Лежит где под забором пьяный?
И пьянство – повседневный быт?
Спешу, спешу я к вам с ответом –
Не пил он ни зимой, ни летом,
Он был почти как я – бирюк,
Ценил удобства и уют.
От одиночества страдая
Частенько дома не бывал,
Но ни балет, ни карнавал,
В постели девка молодая
Его предмет и жертва страсти.
Его томила жажда власти.

38, 39

Прогулки, яхты, сон глубокий
И нежности – не для него.
Стремился к цели он далекой,
Чтобы достичь – везде бегом!
Везде галопом – конь ретивый,
Всегда обед неприхотливый,
Но калорийная еда.
И экстремальная езда -
Вот жизнь Онегина простая,
Безделья, праздных летних дней
И легкомысленных затей,
Беспечной неги в ней не зная.
Везде братанов в ней следы,
Они предвестники беды.

40

Все беды наши знойным летом,
Когда мы сильно пить хотим,
Природы следуя сюжету,
Пришлось мне вспомнить марки вин.
Но перегаром все дышало,
Вина народу было мало.
Утопленники каждый день,
Воды таинственную сень,
Хлебнув, куда-то пропадали.
Пивных палаток караван,
Вина и водочный туман,
К русалкам их сопровождали.
Нам пить лишь квас давно пора,
Чтоб не тонула детвора.

41

Опасны и зимы капризы,
Когда вдруг дождь и гололед,
Весной – с сосульками карнизы,
Того гляди, что пришибет.
Дороги сразу – в лужах, ямах,
Водителям – сплошные драмы,
Одно спасенье – внедорожник.
Но полон сил уже художник –
Пьет на пленэре свежий воздух,
Как пчелка на цветке нектар,
(Проснется может божий дар!)
Тогда уже, забыв про отдых,
Бумагу краскою марать,
О славе мировой мечтать.

42

Не лучше нам зимы морозы,
Когда не слышен соловей,
Когда нас голые березы
Не радуют красой своей.
Милей нам золотая осень –
Она нам щедро плодоносит.
Дары лесов, дары полей,
Полно работы у людей.
И под венец уходит дева -
Созрел к тому ее жених.
Поэт ей посвящает стих
И лести рифму – «королева»
Никак тут меру соблюсти –
Все золото и все блестит!

43

Онегин занят в эту пору, 
Средь прочих самых разных дел,
Полетов Ленского разбором -
Тот сбрендил что-то, загудел.
Ему дан выговор суровый,
Он бросил, каялся, но снова
Губительной тропой идет,
Того гляди, что упадет.
Как гусь, по льду гуляя жирный,
Башку с похмелья расшибет.
Забросил свой приход-расход,
Язык свой распускает длинный.
Сегодня пьет и завтра то ж,
Без  бренди стало невтерпеж.

44

На Ленского он смотрит волком -
Не просыхает целый день.
Ведь пил когда-то с чувством, толком,
Мог пить любую дребедень.
Один, похмельем пораженный,
Бутылкою вооруженный,
Он на работе, с бодуна
Ему и пропасть не видна.
А свой обычай деревенский –
Стаканом самогонку пить
И на работу не ходить
Никак не забывает Ленский.
Коньяк и бренди, хоть убей,
Ему Онегина родней.

45

Как долго может длиться это?
Яснее ясного одно:
Пора к рукам прибрать поэта.
О встрече твердо решено.
Так новая открылась тема -
Весьма серьезная проблема,
Нажать придется на него,
А чем надежнее всего -
Он выберет из арсенала.
Опасен стал уже мужик.
Пока с Онегиным дружил
Наделал глупостей немало.
Наказан должен быть порок
Раз он не выучил урок.

46

Но сделать  все без помпы шумной -
Попроще ЧОПу моему,
Он должен стать благоразумней,
Когда все выложу ему.
Отпора дать он не способен,
Своей любовнице подобен,
Блестящей, ветреной, живой,
И своенравной, и пустой.
Не стал он мне надежным другом,
Который  в горе, и в беде -
В одной команде и везде,
Готов мне оказать услуги,
Со мною разделить досуг.
Все  кончено, мой милый друг…

47

И вот уж позднею порою
В кафе, чей купол золотой
Навис над улицей горою
И манит кухней не простой,
А зал его покоем дышит,
Где лишнего никто не слышит -
На две персоны стол накрыт.
Там наша парочка сидит:
Онегин и Владимир Ленский.
Беседы тема так важна -
Конфиденциальность им нужна.
Итоги стрелки джентльменской
Увы, пока не знаю я,
Потом  беседуют друзья:

48

- Ну, что сестренки? Где Татьяна?
Что Ольга рыжая твоя?
"Плесни еще мне полбокала…
Спасибо, братец, вся семья
Здорова; кланяться велели.
Ты знал бы как похорошели
Татьяны плечи, что за грудь!
Пора тебе когда-нибудь
Заехать к ней, ее уважить.
А то, мой друг, суди ты сам
Давно проехав по ушам,
Уж к ней и носу не покажешь.
Могу порадовать, братан,
Ты к ней на день рожденья зван."

49

Я!? – «Да, Татьяна именины
В субботу будет отмечать,
Велела звать, и нет причины
Зов сердца Тани не принять».
- О зове не поверю сроду,
Не сердце там прогноз погоды,
Где бессердечная семья.
«Брось дуться, я прошу тебя,
Поедем, сделай одолженье!»
- Согласен, если не шутил,
На этом все, уговорил!
Но было все же продолженье –
Об Ольге милой пел он вновь,
К венцу их близилась любовь!

50

Он  весел был уже неделю -
Венчанью был назначен срок.
Счастливо дни его летели
Он страстно ждал любви венок –
Под звуки марша Мендельсона.
Легенды русского шансона
Заздравную должны им петь.
Чуть-чуть осталось потерпеть,
Их крепко свяжут узы брака
Теперь не будет он один –
Своей свободы господин
И не умрет теперь от храпа.
- Мне рядом верная жена
Как никогда теперь нужна!

51

«Мне с Олей жить не будет скучно», -
Так думал он, и был бы прав,
Когда б она благополучно,
Угомонив свой пылкий нрав,
Его избрала для забавы.
Но у бомонда свои нравы:
Там дева, словно мотылек,
С цветка порхает на цветок.
Но жалок тот, кто все предвидит,
Изменит ли ему жена,
Меж ними вспыхнет ли война,
И потому всех ненавидит.
Чье сердце опыт остудил,
Жениться вовсе запретил.