Глаза любого цвета

Не так давно я вспомнил, – а вернее будет сказать, что я задумался –
я задумался над одной вещью, значению которой не придавал никогда.

Всю свою жизнь, если когда-то вдруг, в какой-то компании,
при каком-то обстоятельстве
речь заходила о шаровой молнии, то я отвечал,
что знал о такой не понаслышке, а именно – видел воочию сам.
«Да-да» – отвечал я на бурное удивление. А после начинал рассказ.
Я был тогда на отдыхе в детском лагере. Это был тот возраст,
тот период, когда я не мог точно сказать, сколько лет мне было –
шесть или десять. Это тот возраст, когда ты еще даже
не ощущаешь себя человеком. Это тот счастливый и беззаботный возраст.

Стояла ночь. Зной. Все мои соседи по палате спали,
а я сидел на полу возле открытой форточки,
запрокинув голову вверх, чтобы дышать воздухом,
поступающим из этого маленького оконца.
Я накинул на себя прозрачную занавеску так,
чтобы это было похоже на шатер. Ткань была лоснистая,
и глядя вверх, я наблюдал, как она поблескивает от звезд,
как и мои юные красивые глаза любого цвета.

Вдалеке блеснула молния, и грянул гром.
В полной тишине я сидел на прохладном полу,
подогнув под себя ноги, и слушал раскаты грома.
Пожалуй, что именно тогда я влюбился в этот звук.
С небес стеною хлынула вода.
Через форточку на меня летели небольшие капли.
Я закрыл глаза
и спокойно позволял им впитываться в мою кожу.

Мой шатер часто озаряли вспышки молнии.
Что в этом страшного, думал я? Абсолютно ничего.
И тут я обратил внимание на то, что свет не покидает моего шатра.
Я подумал было, что это кто-то из мальчишек проснулся от грома,
и испугавшись, включил свет. Но было все куда интереснее.
Слева от меня. На расстоянии моей детской руки.
В воздухе повис световой шар. Размером примерно с мою голову.
Я никогда раньше не видел такого. Мне не было страшно.
Я был поистине поражен. Это было действительно красиво.
Заворожённый я смотрел за тем, как шар этот медленно,
словно в киселе ложка, перемещается в воздухе.
И вот он уже буквально у моего лица.
Хотел бы я тогда посмотреть на свои мальчишечьи глаза! 

Гром бил по небу, молния ударяла в землю,
а я наблюдал за огненным шаром, вертящимся возле моего носа.
Я было хотел разбудить ребят, чтобы показать,
свидетелем чего мне посчастливилось стать.
Но как только я пришел в сознание,
как только я решил встать и выйти из шатра,
шар исчез так же, как и появился – как?

Но все-таки вот,
что не так давно я вспомнил, – а вернее будет сказать, о чем задумался –
я задумался над одной вещью, значению которой не придавал никогда.
Всю свою жизнь, если когда-то вдруг, в какой-то компании, при каком-то
обстоятельстве речь заходила о шаровой молнии, то я отвечал,
что знал о такой не понаслышке, а именно – видел воочию сам.
Но действительно ли все это было правдой? Случалось ли все это со мной?
Ведь никто, кроме меня этого не видел.
Является ли в действительности произошедшим то,
свидетелем чего становится лишь один человек?
Как я уже говорил, я был тогда в том возрасте,
в том беззаботном и счастливом возрасте, когда не ощущаешь себя человеком.
Я был действительно очень юн и ко всему наивен.
К тому же обладал хорошим воображением. И что стоило мне
той одинокой знойной ночью
просто взять и выдумать всю эту историю? А потом настолько поверить в нее,
что уже никак к ней иначе и не относится, как к правде.

И так прошли многие годы. И это, как и тот огненный шар, не страшно,
пугает другое: сколько еще существует того, что зиждется во мне
лишь благодаря воспоминаниям? Того,
что не подвергаю я сомнению только потому,
что всегда раньше относился к этому, как к правде.
Правда ли оно, было ли оно,
случилось ли на самом деле все это со мной?
Является ли истиной то,
что заложили в меня когда-то в детстве?
На каком количестве иллюзий
и какое количество фундаментов возведено на них?
Смогу ли я найти силы, чтобы возвести новое на руинах и где найти мне цемент?

Нам есть над чем подумать этой одинокой знойной ночью.