Не вдохновенье - вдох... I

1

Кто ты – Сивилла иль демон?
В час над открытой бедой,
В час, когда смертью разменян
В прах мой тревожный покой,
Ты – указуешь и меришь,
Ты – восстаешь из глубин
Древней пророческой дщерью
В сумраке гибких седин.
Ловишь на полуслове
И с полувзгляда встаешь
Правдой на цепкой основе,
Явью мечту всю крадешь.
Мало над пропастью страха? -
Надо кинжально пронзить
Грудь за непрочной рубахой,
Сердце, что может – любить.
Мало тебе? Непригодна
Легкая поступь в пути?
В вечном грехе первородном
Святостью кажешься ты.
Вьёшься воронкою в ветре,
Мне обжигая ладонь,
Смехом поешь, что не спето
Мною в мой трепетный сон.
Кто ты – Мой ангел упадший?
Кто ты – душа ли моя ?
Отблеск, увы, не угасший
Влитого в сердце ножа.


2
В каждом есть дыханье вдохновенья.
В каждом есть божественность росы,
Исходящие еще из сотворенья
Мира. Но ложится на весы
Сила прегрешенья человека.
И идет из века в век всегда
Демонская злобная усмешка,
Манит нас бездонная беда.
Посмотри на дно души, ты видишь? –
В каждом за воздвигнутой стеной
Есть не только затонувший Китеж, -
Образ есть печали роковой.

3
Свет души моей, солнце в ночи,
Думы белых бессонниц прочти.
Одержимость волчицей глядит
Прямо в твой  вековечный зенит.
Душу рвет вековая тоска.
Так гранит прогрызает река
И несет неподвластную мощь
Вниз, с вершин обетованных прочь.
Заливает собою росу
И улыбку мою, и слезу.
Разрушительный этот поток
Знает ли свой блаженный исток?
Из того же истока течёт
Сила жизни. И вечный полёт
Брызг по воздуху, в солнце струясь,
Радуг пламенных пишет нам вязь.
Древних этих двух сил торжество
Неподвластно уму и просто.
Над потоком стоит человек,
Неразрывность принявший навек.

4
Я соль с твоих губ уберу.
Прости, ты сгорел на ветру.
А я не сумела спасти.
Меня навсегда ты прости.
Живительность влажной струи
Омыла лишь губы твои,
А душу не напоив,
Ушла в безвозвратный отлив.
Не свыше ли воля дана –
Вглядеться до сердца, до дна
И, выпив твое своеволье,
Смотреть твоей адовой болью
На мир этот воспламенённый
В иллюзии дней воспалённых.
Но нет, я не стала такою,
Как ты, я не стала тобою.
Но в блажную ночь неразрывно
Две вскинулись вдруг половины.
И шёпот по звёздам:  Так что же,
К тебе, в твоё смертное ложе
Приду я с душой половинной,
Ни в чём пред тобой не повинной.
И соль с твоих губ уберу
На диком осеннем ветру.

5
Не оправдать, увы, не оправдать.
И не отнять уже. И не отнять
Всей нежности у чуть раскрытых губ.
И снова звук скользит в печи раструб
Чуть слышным шёпотом и пеньем ветровым
И к половицам гнёт табачный дым.
И, тихая, стою, подняв глаза.
И праведно так катится слеза,
Что видно в ней, как плачет ангел мой,
Сберечь пытаясь в ночи роковой.
И лезвие на краешке стола.
И на него рука легко легла:
Не время, погоди ещё, побудь.
Не время, слышишь, свет в окне сомкнуть.
У света нежного блаженный поцелуй
Возьму ещё. И, рок, тогда ликуй!
Не оправдать, увы, не оправдать,
Что тьма и свет слились в одно опять.

6
Не вдохновенье – вдох, глубокий вдох,
Рожденье на смыкании эпох.
И рай, и ад смыкаются в чаду,
В потоках грязи, на кровавом льду.
Убийство за убийством. Плачет век
Над убивающим – он тоже человек.
С душой в горсти протянута рука
К всесилию и помощи Креста –
За тем ли, чтоб прощённым быть опять
И дальше, дальше, дальше убивать?
За тем ли, что надежда есть ещё,
Что, может, в смерти будешь ты прощён?
Не вдох уже, а ветер снеговой,
Не вдохновенье – взгляд мой ветровой
Пронзает непокорность глаз твоих,
Слагая свой, политый кровью стих.
Не вдохновенье, а безумье ты,
Мой  ад и рай в движенье немоты,
Сильнее вдохновенья во сто крат!
Есть слово «одержимость» - значит, ад.

7

Всё чего-то мне мало.
А луна в полнакала
Поливает мой сон.
Снова утро приснится,
Значит, вновь возродится
Счастья ласковый звон.
А пока кто-то хочет
В сумрак ночи пророчить,
Разрывая вуаль
Из тончайших сомнений.
И, упав на колени,
Пью виновно печаль.