Исповедь 2

Пахнет желудем палым. По лунной листве
Расплескала дубрава предзимние грезы.
Пахнет осенью поздней, прозрачной на две
Трети неба. Но, впрочем, прозрачной, как слезы.

Где-то в сердце сомкнулся минувшего круг.
Нет нужды отрекаться над чашей потери
От грядущего. Даже случайный испуг
Иль восторг мимолетный даются по вере.

Ожидание - вот состоянье души.
Потрясает любая беспечность до дрожи.
Чахнут астры в саду. Цветником дорожит,
Словно чувствами, сад, на поэта похожий.

Это пульс. Это точка биения. Кровь,
Изолгавшись, теперь отдыхает под кожей.
И как плата за ложь - недостаточность слов.
И как следствие - лица спокойней и строже.

Искупление - в жадном желании жить.
Но стоят города, как стояли остроги,               
Затаив свою злобу. Суровая нить
Вольнодумства сдавила рассудок убогий.
               
По горячечной вещей библейской строке       
Прокатились поборников гулкие орды.
Вавилон повторился. Оружьем в руке -
Исступленные мифы и жажда свободы.

Если ж гибель предчувствовать как новизну,
Если верить в пресветлое утро и Богу
Поверять свои слабости, если ко сну
Отходить, помолившись за всех понемногу,

 
Если мерить любовью планету, пласты               
Облаков, горечь влажной дубравы, сквозь версты,
Открывается вечность, дорога, кусты 
Терна. В терниях - вечность, дорога и звезды.