Сжечь - не значит опровергнуть

Однажды в Риме,
На площади летних цветов,
Все ждали смерти одного человека.
Кипев огромной людской толпой,
Пришли посмотреть на зрелище это.

Кругом кричали -
"Где этот изгой,
Что так смело пошёл против Бога?!
Тащите его на эшафот,
В ад ему, к бесам дорога!"

Я со всеми кричал - "казнить!"
Уповаясь огромною силою,
С обезумевшей пьяной толпой,
Был я слитый в тело единое.

Забурлило людское чрево,
В унисон с ним, кружиться я стал.
Когда вышел палач на дело,
И с Епископом рядышком встал.

А священник к толпе призывал:
"Ныне судим Джордано Бруно,
Он еретик и сатаны сын.
Всё твердит, вокруг солнца мы кружим.
Видно дьяволом одержим.
Но к нему милосердными будем,
Без пролития крови, мы же люди!
Сжечь, на священном кострище, живым!

На ура толпа приняла вести.
Приказали его ввести,
И он вышел наполненный чести
И упрямый своей доблести.

Я не видел таких осуждённых.
Не рабел он, не прятал взгляд.
Вдруг, мне сердце пронзило сомнение.
И за что же он виноват?!

Ни кого не убив, не ограбив,
Заслужил таких жёстких расправ.
Он нам просто сказать хотел,
Про движение небесных тел.

И что мы не пупы во вселенной,
И не кружится всё вокруг нас,
Рассказал нам об этом первым,
И за это, его сожгут сейчас.

О глупец, неужели не знал?!
Перед свиньями бисер метал!
Поделился с открытым сердцем,
Не прося ничего в замен.
Рассказал о системе мира,
Что бы разрушить устой старых стен.

Он смотрел с молчаливым презрением,
Словно не было брани, плевков,
И одним своим грустным взглядом,
Превращал всю толпу в дураков.

А Епископ всё маялся рядом.
Всё шептал ему:"Отрекись!
Это ересь, покайся пред Богом,
Целуй перст, за себя помолись."

Осуждённый промолвил с усмешкой:
"В миллиарде и тысячи солнц,
Все мы кружим в Божественном вихре.
Вы же приняли слишком всерьёз,
Все свои золоченные лики.

Скоро Бог мой, меня умчит в высь,
У тебя же другая дорога,
За себя лучше сейчас помолись.
Я замолвлю словечко пред Богом.

Нарядился, обвесясь крестом,
Индульгенций продавший пачку,
Будто знаешь ты обо всём,
А Всевышний у вас на подачках."

Разъярённый упрямством Джордано,
Крикнул:
"И двух раз сжечь его мало!"
Дал приказ палачу поджигать.

Что мы делаем! Опомнитесь люди!
Даже бабочку немыслимо сжечь!
Мы же с ним одной плоть от плоти,
Вы же истину в себе сожжете,
Я рыдал содрогаясь весь.

Мои слёзы огня не потушат,
Из толпы задыхаясь бежал.
Коллективный пленник безумства,
Чувствуя на щеках костра жар.

Так и жгём мы себе не удобных,
Наше эго не в силах понять,
Те слова, что засыпало пеплом,
Сжечь, не значит - опровергать!

Посвящаю Джордано Бруно.