Посвящение А. Вертинскому

    «Я не могу причислить себя к
    артистической среде, а скорее к
    литературной богеме. К своему
    творчеству я подхожу не с точки
    зрения артиста, а с точки зрения
    поэта...»
               
                А. Вертинский

Оговорюсь сразу: я не являюсь страстной поклонницей Вертинского – манера исполнения у него очень своеобразная, хотя вполне вписывается в облик того времени, в котором он жил и творил. Мне он интересен, прежде всего, как личность и как поэт, да и сам он считал себя скорее поэтом, чем артистом (см. эпиграф). По сути дела, он стоял у истоков авторской песни, предполагающей в основе своей стихи, а не набор слов. Не все его произведения равноценны, но есть настоящие шедевры.
А когда писала этот стих, в голове вертелась мелодия танго «Магнолия» («В бананово-лимонном Сингапуре...»).


Из Киева приехал нищим франтом,
Непризнанный, голодный, молодой,
Москву большую покорять талантом
С её богемной дерзкою средой.
                Кончался век жестокого романса –
                Модерн уже повсюду правил бал,
                И облик утончённый декаданса
                Навек его собой околдовал.

Театром безнадежно забракован,
С немым кинематографом дружил;
Дурманом кокаина очарован,
Как наважденье, это пережил.
                Искусство постигая постепенно,
                Изысканно оттачивал перо
                И выступал на сцене вдохновенно
                Под бледной маской грустного Пьеро...

Живя на белом свете одиноко,
Решенье принял словно не всерьёз,
И в дальние края по воле рока
Корабль его от Родины унес.
                В кругу вращаясь далеко не узком,
                Имел он оглушительный успех,
                Но только всё же пел всегда на русском,
                Невольный свой замаливая грех.

«В бананово-лимонном Сингапуре»
Блистать он мог бы, словно бриллиант,
Но только и де-факто, и де-юре
Повсюду был лишь русский эмигрант.
                От грёз туманно-призрачных очнулся,
                Не ведая, в аду или в раю,
                И через годы всё-таки вернулся,
                Как блудный сын, на Родину свою...

Всегда в извечном образе минорном
На сцену выходил он не спеша,
И понимали все: под фраком чёрным
Рыдает одинокая душа.
                И отзвуки Серебряного века
                В его мотивах слышались всегда...
                Ведёт судьба по жизни человека
                Порой совсем неведомо куда...