Глава 55. Salmon

                    В каминной зале вмиг стало тихо. Разгоряченный вином Авей оборвал свой рассказ на полуслове, увидев, как к столу широкими шагами приближаются два юных человека почти двухметрового роста. Развевающиеся волосы венезуров цвета топленого молока не были собраны  в пятипрядевые косы, это значило, что перед собравшимися  - совсем молодые кочевники: по обычаю, после восемнадцати лет племя подбирало воину жену , и на  обряде помолвки невеста заплетала волосы суженого в сложную косу, украшала плетение квирсом - маленьким зажимом из пестрых лент, бисера и металлических нитей.

                    Оскар с изумлением смотрел на поздних гостей.  Это были венезуры, но, признаться,  их лица мало походили на венезурские : линии бровей, скул, подбородка были четкими, но не резкими, рублеными, как у других представителей древнего племени.  Да и холодный голубой цвет глаз - редкость, доставшаяся юношам от великих предков-переселенцев, придавал молодым загорелым лицам воинов неожиданное  суровое очарование; их соплеменники были кареглазы и смолянобровы.

                    Впрочем, вовсе  не эти странные портретные характеристики вошедших в залу молодых людей заставили Криболоцкого-младшего потерять покой. Прибывшие в Саммостиен кочевые воины были близнецами, их сходство казалось невероятным.   Создавалось невероятное  впечатление, что все за столом наблюдали одного венезура, стоящего у зеркала во весь гигантский рост.

                    На юношах были традиционные длинные одежды, на широких поясах висели пламты - кожаные ленты, на которых венезурские мастерицы вышивали канителью слова клятв. Пламты носились в знак траура, как напоминание, что человек, не знающий слез, в душе горячо  оплакивает кого-то и готов мстить.

                    Оружие гости по однажды заведенному порядку Саммостиенского гостеприимства оставили за воротами, но даже без мечей, арбалетов и кинжалов эта пара выглядела грозно и ярко, как  каменная буря  в Пятой Пустоши, когда неистовые потоки всех ветров выворачивают из земли прозрачные разноцветные валуны и жонглируют ими в воздухе.

                    Оскар медленно  оторвал взгляд от гостей. Растерянный и поглощенный мучительным вспоминанием, маг , словно завороженный, посмотрел вокруг и сразу же увидел и веточки розмарина, шелковыми лентами привязанные к серебряным массивным канделябрам, и вышитые алые маки на  тонких домотканных салфетках, и спелый гранат, украшавший огромное блюдо с запеченным лососем. 

                    Криболоцкий наблюдал, как тугой бордовый бок граната на виду у всех  лопнул, образовав причудливую трещину и обнажив стройные ряды одинаково-ярких зерен.  Из трещины, медленно отделившись от собратьев, выпали два крупных зерна и , сияя,  как кровавые рубиновые осколки, покатились к краю стола.  В тот, момент, когда на искусно вышитый символ памяти - алый цветок Сна -задумчивый волшебник уложил нежный цветок розмарина, символизирующий человеческие воспоминания, и блестящие гранатовые зернышки, перед глазами Оскара встали и мраморная колоннада в Ахрумском дворце, и кровавая лужа под  убитым Каменным Королем, и лицо убийцы Монгарда - за миг до падения с головокружительной высоты восьмой террасы. Это лицо, лишенное устрашающих  шрамов и грубых венезурских черт, сейчас , раздвоенное, как отражение в дорожном складном зеркале, горбун  и видел сейчас в своем доме.
 
         - Га-Ан.  Га-Кен, - представились братья и почтительно поклонились притихшему собранию. 

                     Внезапно в  неловко повисшей тишине раздался спокойный чистый голос маленькой Гархоллы.

         - Решение пришло, - негромко сказала девочка, стараясь не разбудить уснувшего у нее на коленях Чильку.