Чугреев курень

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

    Х11

Снежинка вьюгу не ведёт,
Снежинка - часть идущей вьюги.
И пусть хоть лопнет от натуги,
Кто мыслит задом наперёд.
Снежинка силы не несёт,
Она сама ведома силой,
Что нам преграды создаёт,
Должно быть, чтоб не скучно было.

... Не помню хуже бездорожья:
Снег мокрый, схваченный коржом...
Автомобиль, сын Запорожья,
Визжит, как хрушка под ножом.
Давно отвыкли наши уши
От мук таких.
          Но тут, в глуши,
"Горбатый"* оказался лучше
Всех комфортабельных машин.

Бежит, в колдобины ныряя,
Порошу носом раздвигая,
То снег бросая вверх, то грязь.
Батяня, часто матерясь,
Баранку вертит влево, вправо;
А мы, ворчливою оравой,
Машину тянем там и сям
Из чересчур глубоких ям.

Петро с Матвеем толстоваты,
И нам немного тесновато
В карете этой впятером.
В степи давно уже серО,
По времени - пора восходу,
Но туч свинцовых толстый слой
Разъединил его с землёй,
Суля ненастную погоду.
Как жаль:
       на праздничной волне,
Отец мечтал о ясном дне.

К нему бы приглядеться надо.
Но я не всё заметил. Жаль.
Его кипучая бравада
Скрывала буйную печаль.

Батяня - на седьмом десятке.
Вчера себе не наливал,
А в пляске, (правда,
              без присядки)
Такую удаль показал,
Что, может, не одна молодка
Его седеющей бородкой,
Почти без шуток, увлеклась.
И, по веленью яви хмурой
И вечно юного Амура,
В мечтанья-дали унеслась.

В хозяйсве батя -
          главный стержень:
Мудрец, рачитель**, эконом.
А к хмелю отношенья те же -
С устатку стопка перед сном.
С людьми порою крутоватый,
Терпеть не может хитрецов.
Матвей, познавши нрав отцов,
Попроще стал, чем был когда-то.

Любовь отца к зятьку росла,
А мысль о сыне душу жгла:
Ни внуками, ни достиженьем
Он не порадовал.
                Но вот
Волна казачьего движенья
Свершила в нём переворот.

Вздыбились в вихре разговоры,
Где в полный голос, где шепча.
А там, глядишь, до драки споры!..
И думы-думки по ночам.
В пылу суждений-кривотолков,
С вопросами - к Герою только!
Своя беда теперь видна
Спорыньей*** в ворохе зерна.

Беседы, заявленья, списки
Слились в сплошную круговерть.
Впервые люди, духом близки,
Земную ощутили тведь.
Идут с отцами и сынами,
Кто с буйной прытью,
               кто в слезах,
Идут с дедовскими крестами
На круто выгнутых грудях.

Батяня всех достойно встретит,
Глотая подступивший ком...
Ну почему он в списки эти
Вошел один, а не с сынком?!
Как принял сын эту идею:
С враждою? С шуткою?
                Всерьёз?
Уж он бы тут, Иван Чугреев,
За батькою и мёртвым полз.

Одна лишь радость в этом плане -
Верста Матвей.
             Хоть и хохол,
А записаться сам пришел,
Должно быть - угодть батяне.
Такая чуткость, к сожаленью,
В наш век - не частое явленье.
Хоть без сынка, зато с зятьком!
Спасибо жизни и на том.
А в мой приезд отец воспрянул,
Но тут же сник:
            Василь - чужой.
Понял он сразу, только глянул -
Ханжа.
     И не казак душой.

Он мне не верил.
             И беседы
Со мною часто прерывал
То сменой темы, то обедом...
А больше слушал и молчал.
Рассказ о кладах он как бредни
Воспринял, видно по глазам.
Даже лгуном я вышел средним,
В прикидке к местным брехунам.

А, видя ценные каменья,
Решил батяня, без сомненья,
Что я чужой товар припёр
И выдаю за свой. Как вор.
И очень рад был, когда Вилли
С Ириной сразу отклонили
Продажу ценностей чужих.
Господь оценит совесть их!

Но и согласен был с Матвеем:
Конечно! В корень смотрит зять!
Зачем же отдавать музеям
То, чего можно не давать?
Деньжонок в энтом изумруде -
Простым умом не сосчитать...
А что потом Васятке будет,
Матвею явно наплевать.

Матвей сконфужен, опечален.
Во всём - недобрых мыслей рой.
Жена и тесть, как и вначале:
Она - парторг, а он - Герой.
В такой момент!..
          Богатство - вона!..
А выйдешь голым, как сокОл...
К тому ж ещё и с компаньоном,
Кажись, наметился раскол.
_________________
* Горбатый - шутливое название автомобиля "Запорожец".
** Рачитель - старательный, усердный человек.
*** Спорынья - зернышко злака, зараженное паразитическим грибком с
    этим же названием. Имеет форму рожка черного цвета, значительно крупнее
    здоровых зёрен. Сладковато на вкус, ядовито.