Мойры

Я хочу рассказать Вам историю. Историю, повлиявшую на многих людей, главная роль в которой досталась мне. Я всегда видел гораздо больше остальных, мог по слову или жесту понять человека, услышать его сокровенные мысли, узнать желания и тайные страсти. И всё таки, как оказалось, куда важнее то, чего я не замечал. Нет, эту историю надо начать не так...
А знаете, что мойры неустанно ткут полотно? Разноцветное, неповторимое, яркое.  Поистине удивительное, завораживающее явление  это полотно. Ткань, где каждая ниточка – чья-то жизнь, узелок – смерть, орнамент – препятствия судьбы. Прекрасная Клото выбирает цвет пряжи и дополняет полотно новыми красками. Мудрая Лахеса отмеряет длину нити, необходимой для соответствия рисунку.  А неумолимая Атропа перерезает нити, более непригодные для полотна судеб. Однако, узор на полотне всегда неповторим, ведь мойры не могут избрать орнамент, его творят сами люди, переплетая нити своих судеб.
А люди, как и нити, тоже бывают разными. Яркими и блеклыми, крепкими и слабыми, мягкими и тонкими. Но даже у полотна есть основа – красное. Эти нити пожаром тянутся через всю ткань бытия,всегда внезапно загораясь и потухая. Их путь часто очерчен ярко-кровавыми цветами, они изменяют целые метры полотна, соединяя множество нитей воедино и преждевременно обрывая другие.  Вот и мой путь вился яркой змеёй цвета бургундского вина. Я всегда знал, чувствовал, что могу больше других. А был ли это дар природы или приобретённый в сложных ситуациях навык – я не знаю и по сей день, даже гляда на красавиц-мойр,  обрезающих пурпурные нити лёгким движением изящных ручек.
Главным шагом в определении себя стало принятие своего влияния. Я мог вязать узлы, обрывать неугодные мне нити или перекрашивать их в понравившийся мне цвет. Люди порой так впечатлительны. Я стал экспериментировать. В поисках границ своих возможностей я уходил всё дальше и дальше по тропе кукловода, а в моём сундуке скапливалось всё больше марионеток. Я искал границы, но не находил их. Чем больше шагов к краю я делал, тем, казалось, дальше убегал горизонт. А, может, его никогда и не было?
Поняв, что границ нет, я на время успокоился. Хотел даже бросить всё это – я составил сундуки в самый тёмный угол и старался о них не вспоминать. Шло время. Моя нить одиноко и гордо краснела на полотне, но однажды сундуки были открыты изнутри самими марионетками. Привыкшие к моей поддержке, советам, указаниям, повелениям и даже тирании, они сами напомнили о своём существовании. Любому солдату нужен полководец, любому ученику – учитель, так же и марионеткам нужен кукловод, ведь иначе они превращаются в груду пыльного тряпья. Мои игрушки стареть в сундуках не пожелали. Я даже не пытался бежать. Просто протянул руку, в которую мне тут же легли сотни и сотни крестов, с привязанными к ним ниточками всех цветов и мастей. Приходили и другие, а я никому и никогда не отказывал. Всё так же направлял. Или всё же... управлял?
Признаюсь, в какой-то момент я решил, что я и сам могу прясть полотно. Что мойры точно так же когда-то рисковали и дрожащими руками тянулись к разноцветным клубочкам жизней. Я карал и миловал, разрушал и созидал. Я был ткачём, я был мойрой! Ощущение нитей в руках стало привычным, как само дыхание или сердцебиение. Я мог отличить каждую из них, узнать из тысяч других...
Вы помните, что мойры неустанно ткут полотно? Я забыл. Забыл, что и сам – лишь нить, что власть, данная мне или же обретённая – временная. Я уже не помнил, что прекрасная Клото когда-то выбрала удивительно яркую пряжу цвета бургундского вина. Мудрая Лахеса ещё в самом начале отмерила длину моей нити. А неумолимая Атропа перерезала нить, более непригодную для полотна, более ненужную для поддержания других – слабых и тонких нитей. Узор продолжил виться и дальше, а на полотне пламенем вспыхнула новая нить, готовая стать основой орнамента.
Я всегда видел и понимал больше других. Но важнее то, чего я не замечал. Не хотел замечать. Любой кукловод должен быть готов к тому, чтобы в один момент отпустить нити, позволив куклам идти дальше самостоятельно. Просто разжать пальцы, уйти на оборотную сторону полотна, уступить место. Но как, как разжать кулаки, если руки твои и не знали другой работы? Если чужая пряжа – вся твоя жизнь? Если уже не ты являешься основой орнамента, а тысячи тоненьких, блеклых нитей – это всё, что ещё делает тебя частью полотна.




P.S. Рисунок - так же моё творчество)