Комплименты

                Дом – всё равно, что тело,
                человек в доме – душа.
                               
В центре большого города стоял очень красивый дом. Он сразу привлекал внимание своим праздничным видом и непохожестью на остальные дома. Яркий цвет стен, шикарные цветы на окнах, идеальный газон, из распахнутых окон струятся вышитые шторы, ни одной облупившейся детали. Дом выглядел так, словно его только построили, хотя на самом деле был не настолько и новым. Просто за ним тщательно следили.
В этом доме жила прелестная девушка Кристина.
Эту девушку знал весь город, и домик её считался местной достопримечательностью.
Гости города обязательно приходили взглянуть, да и местные часто любовались, приводили детей.
Только Кристина не любила этот дом. Не все знали, что это здание – тюрьма. А некоторые знали, и считали, что в этом нет ничего необычного. Это норма.
Сколько себя помнила, Кристина сидела в этой тюрьме. Не знала, как долго ещё сидеть, за что её посадили, и изменится ли вообще что-нибудь, или так и будет.
Однажды ей приснился ангел. Он сказал, что это навсегда. Что пожизненно. Но ей нельзя от-
чаиваться. Она может всё изменить, если поймёт, за что её сюда заточили, и покается.
Но сколько Кристина ни думала, сколько ни пыталась вспомнить, ничего не выходило.
Её звали в гости, но она никуда не могла пойти. К ней просились в гости, но она не могла
впустить - ей было стыдно показать тюремное помещение, где нет ничего её. Большинство людей
не подозревали, что этот красивый домик - тюрьма. А те, кто знали, презрительно морщили носы,
мол, заслужила - терпи. Не самые плохие условия.
Если же кто-то хотел с ней подружиться и познакомиться поближе, ей приходилось говорить, что
она не здорова, или страшно занята.
Кристина старательно избегала вопросов личного характера. И этот дом она ненавидела, но
именно ради спокойствия содержала в идеальном порядке. Однако, дом чувствовал её ненависть, и
постоянно разваливался. Поэтому девушке редко приходилось врать насчёт занятости. Она
постоянно латала крышу, которая бесконечно разъезжалась, красила, обдирала, снова красила,
мыла, шила, сажала цветы, косила газон, вышивала шторы, а потом от усталости и безысходности
болела.
А когда выздоравливала, понимала, что снова что-то осыпалось, завяло, или слишком заросло.
Часто крышу не удавалось починить. Это было самым сложным. Поэтому приходилось звать
специалиста. Или трубу прорывало в подвале, тогда Кристина звала другого специалиста.
Специалисты были настоящими строителями - простыми и грубыми.
Они обвиняли Кристину в том, что она следит только за внешней оболочкой дома, а на самое
главное плюёт, и ругались нецензурной бранью. Они вваливались к ней в дом в грязных сапожищах,
плевали на пол, тушили окурки, где хотели, мотивируя это тем, что ей всё равно безразлично, что с
её домом.
И она не могла возразить - всё выглядело именно так.
Кристина не хотела, чтобы люди приходили, не хотела никого видеть. К тому же, они все
приходили не к ней. Её саму никто не замечал.
Все, кто приходил – женщины, мужчины, и даже дети, говорили примерно одно и то же.
-«Ах, какой чудесный цвет стен! Что это за краска?»-«Шикарные шторы! Это ручная работа?»-«А можно мы к вам в гости? Мы как раз собирались ремонт делать. Хотим посмотреть, сколько у вас комнат. Отделка наверняка такая же изысканная, как снаружи!»-«Привет, домик!» -«Какие прекрасные колонны у крыльца! Это старинная работа, или новодел?»
Кристина чувствовала себя смотрителем музея, который открыт круглосуточно и в любой день. Она жутко устала.
Она выкинула цветы, закрыла ставни и дверь, не выходила на балкон и больше ничего не подкрашивала и не подстригала.
Местные жители подумали, что девушка заболела, стучали в двери, кричали. Но Кристина молчала.
Тогда они запаниковали и решили взломать дверь.  Но у них ничего не вышло.
Тогда они решили, что Кристина уехала, и успокоились. Такие дома, в которых никто не жил, сносили или сжигали.
Она не сказала, что уезжает, не оставила записки. Не обещала вернуться. Значит, сжечь.
Ночью Кристину обуял страх. Ей приснилось, что дом начали сносить рано утром, пока она спит. И она оказалась под обломками. Дальше она не могла спать вовсе.
Утром она раскрыла ставни раньше всех, и принялась всё восстанавливать.
Вновь мужчины, проходя, приподнимали шляпы, женщины улыбались, дети махали руками и шариками. Никто ни о чём не спрашивал.
Только Кристина не радовалась. Она изо всех сил растягивала рот в улыбке, а внутри чувствовала только холод и отвращение. 
Девушка не долго выдержала в таком духе, и решила сбежать из города.
Она хотела написать записку, но поняла, что никому это не нужно.
В ту же ночь ей приснился ангел. Он сказал, что ни в коем случае нельзя сбегать.  Что это преступление почище тех, которые она уже насовершала. Что она ничего не добьётся этим побегом, только усугубит наказание.
Но Кристина не собиралась менять своё решение.
И на рассвете бегом ринулась прочь, оставив все вещи, в чём была. Она бежала так быстро, словно опаздывала на поезд.
Но не все спали в столь ранний час. Одна бабка, страдавшая бессонницей, сидела у окна. Она позвонила, куда следует, и за Кристиной отправили погоню. Люди в белых халатах схватили её, и привезли обратно. Ругаясь и негодуя, они связали девушку, которая истово сопротивлялась, и грубо втолкнули обратно в дом.
Кристина не могла встать очень долго.
А люди в белых халатах курили, матерились и возмущённо галдели, что их потревожили из-за какой-то дуры, которая не оценила комфорта проживания в шикарном собственном доме, в таком прекрасном городе, где столь приветливые и хорошие жители.
Люди в белых халатах тоже не представляли, каково жить в тюрьме, где тебе ненавистна каждая трещинка на потолке, каждый цветочек на обоях, сама форма дома, что внутри, что снаружи – словом всё.
Кристина сидела посреди комнаты, на полу, обхватив голову руками. Ей хотелось провалиться сквозь землю. Просто раствориться в воздухе. Уже весь город знал, что она пыталась сбежать. Каждый считал своим долгом подойти к её дому и громко высказать, какая она дура. И что даже люди, живущие в полуразвалившихся хибарах, никуда не убегают, а наоборот – пытаются, как могут, поддерживать свои жилища до последнего, чтобы те не обрушились. Ибо, у кого дом рухнет совсем, или сильно обветшает, неминуемо должен покинуть город навсегда.
Все боятся этого больше всего на свете, а она – дура, сама попёрлась неизвестно куда.
Кристина может быть и любила бы этот дом, и принимала бы его со всеми скрипами дверей, казёнными обоями и тюремными решётками, если бы хоть один человек заметил Её саму, а не дом.
Никто не называл её по имени, только и говорили «хозяйка старинного дома». «Хозяйка!» - как будто она может им распоряжаться, может уйти и прийти, достроить этаж, сдать его другим людям, или пригласить любовника. Всё это Кристине и не снилось в самых радужных снах. Всё то, о чём без конца трындели на улице соседки, такие простые вещи, которые может позволить себе каждый.
Экскурсоводы приводили под окна экскурсии. И если звонили в дверь, то в любое время суток и ровно столько, покуда девушка ни откроет. И начинались расспросы. Никого не волновало, что с ней, устала она, или нет, спит, ест, или болеет, или просто не хочет никого видеть.
-«Но сегодня же праздник музеев! Вы просто обязаны объяснить нашим гостям, что за архитектурный стиль представляет ваше здание! А теперь групповое фото! Куда же Вы!? Нет! Вы с нами! Обязательно!»
-«Я не хочу с вами фотографироваться! Не хочу вообще вас видеть!»
-«Что Вы такое говорите! А как же память? Не обижайте гостей нашего города.»
Естественно, никто не говорит, что это тюрьма. Зачем портить людям впечатление?
-«Если Вы будете нам мешать, мы запрём вас на чердаке, свяжем и заткнём рот. А стражи правопорядка нам только помогут с большой радостью. Мы всегда подозревали, что вы не в себе.»
Кристина вспомнила людей в белых халатах, и её передёрнуло.
О чём бы она ни мечтала, о чём бы ни думала, в итоге, понимала, что ничего для неё невозможно.
Кристина мечтала о спутнике жизни, о детях, которые будут отражением их любви, и воплощением слияния их душ и тел.  Но каждый раз, когда к дому подходили молодые парни, она невольно пряталась. Словно была уродлива и боялась насмешек. Частенько ей именно так и казалось. В основном, парни ходили компаниями. Они искали над чем бы поглумиться, чем бы развлечься. И Кристина вовсе не хотела быть объектом их развлекухи. Но как же тогда кого-то найти? Если выйти нельзя, а когда кто-то приходит, оказывается всё не то.
Ждать можно и до старости.
Она перестала украшать себя, следить за одеждой. Чистая – и ладно.
Перестала делать маникюр, краситься, изобретать причёски. Кристина выкинула всю свою косметику, духи, а украшения спрятала подальше.
Всё равно никто не замечал её. У неё не было друзей, не было родственников.
Кристина сидела на крыльце в солнечные дни и вышивала или читала. А ещё она придумала петь. Если никто не видит её, не приходит тот, кто ей нужен, то может быть хоть услышит. Научилась играть на арфе, и стала сочинять слезливые длинные баллады. Она пела очень громко и выразительно, но ни разу не видела среди лиц собравшихся хоть одно, выражавшее что-либо, кроме праздного любопытства или непонимания.
Кристина пела, как звезда, выглядела, как монахиня.
Однажды она сидела на крыльце с книгой. Подняв от чтения глаза, девушка увидела шикарно одетую даму. Так выглядят модели на подиуме или просто очень богатые люди. И тех и тех Кристина видела только по телевизору.
Дама приблизилась. Она сняла солнечные очки и представилась:
-Добрый день. Меня зовут Нинель. Я хочу пригласить Вас на модный показ. Вы очаровательно поёте и хорошо выглядите. Особенно, если изменить причёску и надеть другое платье. Отличное было бы музыкальное сопровождение для моей весенней коллекции.
Кристина окаменела. Она не могла вымолвить ни единого слова. Она даже перестала дышать.
Так у неё появился друг.
Это было как во сне. Словно корабль, который всю жизнь провёл в пустыне, лёжа на боку и разваливаясь, внезапно почувствовал, что плывёт по волнам, и вокруг море. Не знаю, есть ли у корабля душа и какие-то чувства. Может ли он сойти с ума от счастья, или быть в шоке, или не верить своим глазам и ушам. Но человек определённо может.
-Как тебя зовут?
-Кристина… Я бы с радостью… - услышала свой голос Кристина, словно это говорил кто-то другой. – Но мне не положено.
-Кто это сказал? Ты что монахиня?
-Нет, хуже. Я заключённая. Я не могу никуда пойти.
-Глупости! – Заявила Нинель.- Из любой тюрьмы можно сбежать. Я тебе помогу.
-Почему я должна верить?
-Потому что я тоже заключённая.- улыбнулась Нинель и показала татуировку рядом с подмышкой. – это навсегда. Но я теперь свободна. И никто не посмеет меня загнать обратно!
И ещё запомни – ты всегда должна выглядеть идеально. Иначе как тебя узнает тот, кто тебе нужен? Если ты и на себя-то не похожа даже отдалённо.
-По голосу.
-А если ты не будешь петь в тот момент? Или он будет слушать наушники?
-Никогда не клади на себя и не изменяй себе.
-Я поняла… я мечтаю о прекрасном человеке, с дорогой машиной с открытым верхом. Который увезёт меня прочь из этого города навсегда. Чтобы я никогда не вспоминала о прошлой жизни.
-Это неплохо. Но такие замухрыжки, какой выглядишь ты сейчас, годятся подобным людям только в уборщицы. Будь королевой!
-Я поняла.
-Так значит, ты согласна петь на моём показе. До встречи, крошка! – Нинель послала ей воздушный поцелуй, и стала удаляться.- Об остальном ещё поговорим при встрече!
На следующий день случилось чудо. Обворожительно красивый молодой человек с длинными волосами, в необычной одежде, явился с цветами и напросился в гости.
Кристина не поверила, что чудо всё таки случилось. Но ей так хотелось хоть немного побыть счастливой, побыть «как все».
Он расспрашивал только о ней, будто дома и не было, словно он не заметил вообще его существования. Это так поразило девушку, что она не смогла прогнать гостя. Хоть и подумала, что это всё подстроила Нинель.
Они сидели на кухне, пили чай, беседовали о пустяках. Об этом Кристина и мечтала всю жизнь.
Это был самый счастливый вечер за всё время, сколько она себя помнила. Но она уже с ужасом думала, что в следующий раз молодой человек пригласит её куда-нибудь. И тут-то ей придётся признаться, что она сидит в тюрьме.  Или обмануть. Но какая любовь, если начать её с обмана?
Когда парень ушёл, на Кристину навалилось отвращение. Ей так сильно хотелось, чтобы он пришёл вновь. Но ощущение уже случившегося обмана не покидало её. Того, что каждая вещь в этом доме, и весь дом в целом – уже обман. Ведь если ты живёшь в доме,  то этот дом – отражение тебя. Все вещи в нём тебе нравятся. А тут нет ничего её. Всё чуждое, чужое и ненавистное.
А ему понравилось. Или он из вежливости так себя вёл. Но в любом случае, представление о Кристине, её вкусе, мыслях, желаниях, у него сложилось ложное.
И она решила, что  на следующем свидании нужно рассказать всю правду. Если оно конечно будет.
Парень пришёл снова. Опять с цветами. И пригласил Кристину в ресторан. Он улыбался, от него пахло дорогими духами. Под окном стоял жемчужный Кадиллак с открытым верхом.  Кристина выглянула в окно и заплакала.
Парень испугался. Он сразу перестал улыбаться.
-"Ты что, замужем? – Спросил он.- Нет? Тогда почему такая странная реакция? Твои слёзы не похожи на слёзы радости."
Кристина усадила его за стол, налила чая. И всё рассказала. Парень мрачнел всё сильнее. Потом ни слова не сказав, уехал. И больше не приезжал.
Кристина не удивилась. Но ей всё равно было обидно. Она поплакала-поплакала, и успокоилась.
День модного показа всё приближался.
И вот раздался звонок телефона. Весёлый голос сказал, что им нужно увидеться. Это была Нинель.
Она заявилась с рабочими и заявила, что Кристине нужно полностью сменить планировку в доме. Кристина чуть в обморок ни упала. Менять даже обои в доме можно было только с разрешения. А уж планировку вообще было запрещено менять.
Но Нинель заявила, что если сделать это тихо и быстро, никто не успеет ничего предпринять. А потом уже поздно будет. Она сама так и сделала. И вот она свободна. Никаких решёток. Никто не может больше доказать, что это тюрьма, а не простой дом. И документы я сделала. Правда, пришлось подкупить кое-кого. Но оно того стоит, поверь.
Кристину не нужно было убеждать. Она и сама знала, что оно того стоит. Деньги Нинель обещала за показ. Так что, всё пришло вовремя.
Кристина рассказала ей про молодого человека. Нинель усмехнулась. Мол, знаешь, сколько таких на свете. Не обязательно этот – твой человек. Такие вещи не по Лимузинам и Кадиллакам определяются.
Если ушёл, значит, не понял. Следовательно, не тот человек.
Простая логика, но очень спасает.
-«Ты знаешь, что мы рискуем. Но ты хочешь волшебства. И оно совершится. Можешь не сомневаться. – Сказала Нинель. - Желание – страшная сила.»
Рабочие приходили всего пару дней – и вот всё внутри уже не узнать. Они работали по ночам и рано утром. Кристина и сама им помогала. А потом она увлеклась, и в последний момент попросила сделать ещё маленькую пристроечку снаружи. Она всегда мечтала об оранжерее.
Люди сразу заметили. Они стали удивляться, негодовать. Требовать вернуть «их любимый домик». Матери больше не пускали к дому детей. Говорили, что Кристина просто сумасшедшая, и лучше держаться от неё подальше.
Никто не смел перестраивать без разрешения дома, даже свои. Кристина заявляла, что у неё есть все документы и разрешение.
Но родители боялись, что детишки посмотрят, и захотят так же.
Для них оранжерея казалась дикостью. Её же никогда не было около этого дома, с самой постройки – как можно так уродовать городской вид? Что скажут гости города? Особенно те, которые уже приезжали. Позор!
Многие не могли поверить в преображение дома, и говорили, махнув рукой, что внутри-то уж точно всё осталось так же. Кристина только смеялась. Она-то знала, что внутри изменений ещё больше, чем снаружи.