Московская квартира ч. 12

                12

                Полозовы молчат о сыне,
                Его судьба им неизвестна,
                Соседи обвиняют их в гордыне,
                Они притихли, ходят как со сна.

                Прошли года, вернулся сын,
                Но Полозовых уже не стало,
                Его рассказ я слушал не один,
                Вот что поведал он устало.

                Стараюсь повторить, по сути,
                Без слов нецензурной мути,
                Прочтите несколько станиц,
                Найдёте там уже знакомых лиц.


                Два круга (Две жизни).

                Не брался добровольно я за дело,
                Мне не хотелось атом расщеплять,
                Но власти всё обставили умело,
                Вы будите биномы вычислять.

                Мне трудно прямо гвоздь забить,
                Исправить в колесе восьмёрку,
                Я числа с детства стал любить,
                По математике имел пятёрку.

                В закрытом городке богато,
                Мы жили вдалеке от ратных дел,
                Кругом леса и чистые маслята,
                Зимой снега, буран все ночи пел.

                Мне числа очень часто снились,
                Они шагали стройными рядами,
                Входили в дом и тут бесились,
                И больше всех нули с рогами.

                Вот единица вышла в круг,
                А к ней танцуя, ноль с рогами,
                Десятку получил недавно друг,
                Он далеко с полярными Богами.

                Сон бывает в руку, этот нет,
                Стук в дверь раздался под рассвет,
                Мою квартиру молча обыскали,
                И в мир иной меня забрали.

                Виновен я, иль снится мне,
                Понять не мог в казённой тишине,
                И только в неуютном кабинете,
                За все грехи теперь в ответе.

                "Зачем ошибку сделали в отчёте?
                А были Вы у нас в почёте,
                Давно ваш умысел созрел?
                Но с этим разберётся спецотдел".

                Недавно к нам приехал Сахорович,
                Он поспешил себе расчистить путь,
                Его учил известный Аграмович,
                Всех формул, теорем познал он суть.

                В расчётах отыскал мою ошибку,
                Ряд расходился в степени другой,
                Среди друзей всё вызвало улыбку,
                А для меня сошлось петлёй тугой.

                Мне не грозит толпы негодование,
                И диктор не озвучит приговор,
                За сверхсекретное моё познание,
                Зачитан у стены от "тройки приговор".

                Спасает жизнь один лишь миг,
                Мне в масть упала карта,
                Вбежал солдат, я слышал крик,
                В урановый забой, приказ от марта.

                Обритый наголо, не веря, что живой,
                Не замечал, куда повёл конвой,
                В вагон втолкнули и закрыли ход,
                Мелькнула мысль, про трюм и пароход.

                Катил вагон, под стук колёс,
                Невольно вновь мерещились ряды,
                Они из леса шли, уткнулись в плёс,
                И по команде "пли" исчезли у воды.

                Но краткий сон, баланда и жара,
                Толчки от паровозного касания,
                Всё это кончалось, пришла пора,
                Сойти на землю, слушать приказания.

                Мы встали в длинный, скорбный ряд,
                По пять колонн, охрана по бокам,
                Нас повели, и степь ласкала взгляд,
                И шум, и лай собак летели к облакам.

                Не очень длинный путь, дома,
                В один этаж, под ними шахты,
                За много лет сойдёшь с ума,
                И не сбежать, кругом собаки, вахты.

                Мне срок пятнадцать присудили,
                На ярус два здесь отрядили,
                На ярус три одни убийцы,
                На верхний первый кровопийцы.

                Кувалда, клин и вагонетка,
                Пластами здесь лежит руда,
                За каждый день своя отметка,
                Здесь только власть и нет суда.

                Когда за месяц выдашь план,
                Тебе дадут на выход спецталон,
                И клеть поднимет в боковой карман,
                Увидишь небо, пайку и воды бидон.

                Аврал, когда урана в руде мало,
                Нам третий ярус в помощь придают,
                Тут не зевай, получишь в сердце жало,
                Проблемы нам убийцы создают.

                Один из них твердил всегда,
                Я не убийца, был участковым до суда,
                Любитель карт, я крупно проигрался,
                Долг оплатить, сберкассу взял, попался.

                На этот раз, один "стахановец" с талоном,
                Под вагонетку с грузом сходу угодил,
                И незаметно умер, с тихим стоном,
                Картёжник скрытно его робу нарядил.

                Он много дней расспросы вёл тихонько,
                Куда приходит клеть и если выход,
                В Москве жила его зазноба Тонька,
                И к ней он рвался в роковой поход.

                С чужим талоном вышел он из клети,
                И как охрану сумел он обхитрить,
                От нас держалось всё в секрете,
                Себе свободу смог он подарить.

                Степь без конца и горизонт.
                Куда идти он знал наверняка,
                Его не взять теперь на "понт",
                Звезду он выбрал вместо маяка.
               
                Был путь один - железная дорога,
                Но этот путь - погибель, смерть,
                Он знал про путь в пустыне Бога,
                Решил рискнуть, спасёт земная твердь.

                Его нашли у кочевого стана,
                В трёх сотнях вёрст, вдали дорог,
                Нога и руки - всё сплошная рана,
                Стонать и пить он еле мог.

                Он в юрте быстро оклемался,
                Кумыс и с маслом чай сыграли роль,
                Друзьями с пастухами он расстался,
                Нога прошла и рук исчезла боль.

                Он шёл на юг, он знал другой маршрут,
                Был путь его тернист и очень крут,
                Отлично кончил школу он милиции,
                Азарт к игре нарушал все традиции.

                Майору в карты проиграл себя и Тоньку,
                Но отыграть сумел под страшный долг,
                На дело взять сберкассу выбрал Ваньку,
                В замках любых умел найти он толк.

                Вошли в сберкассу оба очень тихо,
                Забрали весь богатый куш,
                Но у дверей их сторож встретил лихо,
                Вдвоём связали, не губители же душ.

                Долг оплатил он, всё по чести,
                С майором больше не играл,
                Но сторож им принёс дурные вести,
                На очной ставке сразу опознал.

                Был суд, идёт война, расстрел,
                Но было много в стране дел,
                Без выхода наверх, в урановый забой,
                Был брошен он самой судьбой.

                Теперь побег, он больше не жилец,
                Он списан вновь уже заочно,
                Не ждёт их с Тонькою венец,
                Но он её увидит это точно.

                С каким трудом прошёл он путь,
                Мы мыслить даже не сумеем,
                Он к дому Тоньки подошёл, вот суть,
                Что было дальше - просто обомлеем.

                Все власти знали досконально,
                Что Ваня служит им лояльно,
                И долгий год Иван у Тони ждёт,
                Когда беглец сюда придёт.

                Был юбилей майора и отца,
                Хвалили Ваню, весь в отца,
                Умело носит свой мундир,
                Растёт прекрасный командир.

                Замкнулся скорбный первый круг,
                И кем по жизни станет друг,
                Куда ведут людей пути дороги,
                Наверно знают только Боги.

                Р.S.

                Оправдан я, иль снится мне,
                Понять не мог в казённой тишине,
                И только в неуютном кабинете,
                Мне объяснили, "кто" за всё в ответе.

                Прошли года, свободен я,
                Вернули орден и мои медали,
                Ряды, что предали меня,
                Проверив тоже оправдали.

                Второй печальный замкнут круг,
                Те годы, что прошли уж не вернуть,
                Дрожь не убрать с усталых рук,
                Припомнив всё, ночами не уснуть.

                Ноябрь, 2013г.