подсмотренное

Среди детского лета тоже
повисала вдруг эта тоска,
когда раз - и больше не можешь
ни шага, ни сна, ни глотка.
Сидишь, цепенея до жути,
дурея от тишины,
а время стрелкамт крутит,
и только этим ты жив.
Сначала яркое утро,
облитое солнцем надежд,
сияет в окно упруго,
в души отверстую брешь.
Потом день так вязко долог,
что хочется закричать.
Вкопаешь в землю осколок, 
чтоб как-то хоть не скучать.
А после следишь устало,
как солнце ползёт едва
и сдвинулось очень мало,
и жухнет под ним трава.
Ещё до обеда так долго,
И невыносима жара.
Слоняешься дико без толку
Сегодня? Или вчера?
И что изменится завтра?
И что - через десять лет?
И вот наконец, как мантра,
мамино: "Стынет обед!"
А после - таинственный вечер
в окриках ребятни,
и косы бегут на плечи,
и ширится играми мир.
И столько надежд сквозь радость
бездумных движений, и смех,
не больно и весело падать,
и выругаться не грех.
Но даже в шальной потехе
всё чудится клейкость дня,
и завтрашняя прореха
безделья, и вот опять
рождается оцепененье
и эта глухая тоска
конечности, скуки и тленья,
и крутится у виска
один надоедливый образ:
измотанный солнцем двор,
в глазную суженный прорезь,
и скука, времени вор...
Так с детства я подсмотрела,
что там, за кормой бытия,
задумчиво точит стрелы
и косу подруга моя...