Атаман Онашка - 11

Глава 11

– Куда же ты прёшь, нищебродка, несчастна?–
Кричит Акулине стрелец со стены.
– Чего ты язык распустил, рожа красна?
Бранишься не хуже того сатаны?–

Но ей повезло раз узнал Акулину
Другой бородач, со стены закричал:
– Куда тебя, тётка, несёт? Тоже видно
Ты противу нехристя вышла на вал?–

Старуха признала в стрельце том соседа:
– Федотушко, здравствуй! Ко князю веди…–
– Ушёл воевода разбойных проведать.
Вот здесь во дворе воеводу и жди. –

Пока воевода возился с Онашкой,
Пока до приказной избы брёл едва –
Очухался малость, в себя пришёл даже,
И сразу старухины понял слова.

И он раскумекал тот час в чём же дело,
И сотника в избу позвать приказал.
Тот сразу пришёл. В головах их засело:
«Онашка!» Но виду никто не подал.

О ратном вели разговор они деле,
И очень хотел воевода съязвить             
Ему про Онашку, да время приспело
Проклятого ворога вместе им бить.

– Ну, сотник, за дело. Иди и готовься.
Видать будет жарко нам ночью в бою.–
Да задержал на пороге и вовсе
Сказал по-отечески:
– Стой.
– Ну, стою.

– Иван, обожди, я скажу, – передумав,
Махнул он рукой: – Ладно, сотник, иди.–
Сказать бы тому про горячие думы,
Про то, как решили сегодня спасти

Разбойницу-лапушку тати лесные,
Проникли в острог, одного увели.
Стрельца закололи и в яму спустили,
Да без разбойницы только ушли.

***
Когда воеводу наверх вызволяли,
Стрельца сочли мёртвым – пусть тут до утра.
А холод Онашку совсем донимает,
Стрелец вдруг очнулся, и значит пора,

Пора звать на помощь:
– Откройте, замёрзнем!
Стрелец ваш очнулся! Он ранен, скулит!–
Кричала  наверх Онашка сквозь слёзы.
– Скажи воеводе, что он не убит.

Прошу, доведи ты неме;шкотно, сразу
Про нас воеводе – замёрзнем к утру.–
Ответил стрелец, не могнув даже глазом:
–Заткнись, а то вылью воды по ведру!–

Впервые Онашке озо;рко так стало.
Задумалась. Многое в голову шло.
Откуль Епифан появился?...Устала…
И что там с Данилкой? Скорей бы в тепло…

И думалось ей, как нежданно всё было –
Она повстречалась с Иваном, и ум
Её замутился от близости с милым.
Онашке тревожно от тягостных дум.

А может, и прав был Данилко, ежели       
Иван и не силится вырвать её               
Из лап воеводских. Не уж, в самом деле
Он вдруг разлюбил? И пришло забытьё.

Забывшись Онашка тихонько шептала.
В каком-то шептала полубреду:
«Цветок синеглазый… Мой, Ваня, желанный
Меня обними ты… К тебе я иду…»

Ивану Чертовскому свет не мил белый:
Любовь безутешная сердце грызёт.
Да служба тяжелая, ратное дело,
С Онашкой увидеться князь не даёт.

И понял Иван – не отпустит Онашку,
К нему воевода, хоть сколько проси.
Её заточения места не кажет,
А без неё нет ни жизни, ни сил.

Стрельцов попроведал Чертовский в остроге,
Пособную рать, место боя назвал,
И время его. И теперь по дороге
Он к Оногре-речке рысцой поскакал.

Морозная ночка насыпала иней
В усы с бородой, круг тумана летит
За ними от лошади потной и сильной…
И вновь пред глазами Онашка стоит.

Такая, как раньше: голубкою милой,
С улыбкою нежной, красива, стройна.
А то атаманшей разбойной, строптивой,
От этого только желанней она.

В стану иноземном – тут сотник заметил,
Как мирно мигают, горят огоньки.
Ведут себя воры, как будто на свете
Они не воюют, им бой не с руки.

Ох, вовремя их упредила старуха!
Вдруг сотник услышал шаги за спиной.
Схватила за шею петля – сотник рухнул,
И грянулся оземь он вмиг головой.

И дальше не помнил, как руки вязали,
Как Оногрой Малой его волокли
Под Нижние Матигры – (вспомнишь едва ли?)
Когда он очнулся – допрос повели.

И видит Чертовский костёр у землянки,
Горбун на пеньке, как из сказки, сидит.
(А сотник с петлёю уложен на санки).
Два молодца дюжих с ним рядом стоит.


Продолжение следует...