Атаман Онашка - 13

Глава 13

И близко уже на дворе к полуно;чи,
Мороз, звёзды в небе, и месяц крутой.
К приказной избе кто дороженьку топчет?
Идёт под пистолями сотник смурной.

И дьяк их увидел. Сначала опешил.
Потом раскумекал что воры в кольце
Стрелецком. И дьяк ободрился и спешно
Повёл разговор на высоком крыльце:

– Пошто так изгильно, похабно чини;те?–
Огромный детина ему прогудел:
– Хотим с воеводою мы говорить,– и
Больше ни слова, а сотник сопел.

– Отверзите рот ему, дьяволы кляты,–
В сердцах дьяк сказал, и ни слова в ответ.
Пошёл дьяк в избу. А вот выйдет обратно?
И сам воевода придёт или нет?

И вот, наконец-то, князь выйти решился,
И молча смотрел, а хотелось кричать:
« Руби побродяжную голь!» – но крепился,
Как сотника жаль, да придётся искать…

Подмогу  искать у бродяг этих – ратну,
И как же Епишку-то он упустил?
И не с руки тут идти на попятну,
И, зубы разжав, воевода спросил:

– С чем воры явились? – Данилко ответил:
– Начхать, воевода, на твой нам всем лай.
На то, что не больно ты с нами приветлив.
Ты нам Новгородку с Онашкой отдай.

Взамен возьми сотника. Тихо и мирно
Уйдём в чисто поле и там проведём
Размен мы по честному, как по старинке.
И больше мы к вам никогда придём.–

Не может смириться никак воевода:
« Да я бы вас! Я бы вам всем показал!
Разбойная ваша такая порода».
Да только он вслух ничего не сказал.

А дьяка отправил за бабой разбойной
Ещё из избы. И старуху, чтоб вёл.
Стоял на крыльце воевода достойно,
Тут тенью скользнувши, дьячок подошёл.

Уткнув бородёнку свою князю в ухо,
В испуге Акинфий ему прошептал:
– Ох, князь-воевода, а эта старуха
Уже окочурилаясь, я и не знал.

– Ну? – шёпотно бросил ему воевода,
Чтоб страх свой разбойникам не показать.
– Её приволок ты сюда, недородок?–
Данилко увидел умершую мать.

В отчаяньи горьком тогда машинально
Нажал на курок, да не стрельнул пистоль
Подмышкой у сотника.
– Ты специально
Мне мать умертвил? Отвечать мне изволь?–

Но тут к воеводе толкнули Онашку,
Заткнут рот платком, руки связаны так,
Верёвкой промёрзшей, что кажется даже,
Что на груди её лопнет армяк.

– Ждать воли всем нашей, – сказал воевода,
А эту ко мне, – на Онашку кивнул.
И выставил руку в толпу из народа,
Чтоб тихо тут было! – и в избу шагнул.

Онашку в тепле вдруг взяла трясуница.
Ей рот развязали – зубов стукоток
Не может унять.
– А скажи мне, девица,–
Спешил воевода, вдруг бой, не дай Бог.

– Пошто зло чинишь нам скажи мне, Онашка?
Пошто смертно хочешь побить нас? Ответь.
– Да я говорила тебе уже дважды,
Что я за народ свой могу помереть.

Не вас я побить собралась, а хотела
Помочь в ратном деле и только всего.
– На сотника видно ты крепко надеялась,
И помощи видно ждала от него.

Онашка держала ответ, без задумки,
И тем успокоила князя она:
– Совсем не про то у тебя, княже, думы,
Своим я товарищам только верна.

Он, князь-воевода, мне люб, как и раньше,
Да я не сменяю друзей на него.
– Ты волю боярскую выслушай дальше,
Худого тебе не скажу ничего.

Пойдёшь с сего часа к ватаге свободно,
Пускай все в острог за тобою идут
В пособные рати, сольётесь с народом.
На вашу мы помощь надеемся тут.

Прощу вам все ви;ны – вот слово боярско,
Попомни – вот верное слово моё.
– Согласна я, князь-воевода, – с опаской
Сказала она.
– Проводите её.–

Не падала в ноги,  не кланялась даже,
Сапог не целуя, а гордо ушла
Проклятая девка, (уж он ей покажет!)
Главой не кивнула, вот это дела.


Продолжение следует...