Не помнящая родства. Рассказ

                НЕ ПОМНЯЩАЯ
                РОДСТВА.
                (рассказ).
    
          Бабушка моя, по отцу, Минакова Ольга Михайловна , фигура для меня и вовсе загадочная. Я никогда её не видела, она умерла за три года до моего рождения, но мало того, я даже не знаю, как она выглядела. Каким-то таинственным образом, в нашем доме, не оказалось ни одной её фотографии. Подозреваю, что об этом позаботилась моя тётушка, папина старшая сестра Ирина. Но даже и предположить не берусь, зачем ей это было нужно. Она вообще была с большой придурью. Я приезжала к ней, в Киев, только однажды, в 1978 году, сразу после школы, но мне тогда было 17 лет и вовсе не до бабушки. Тогда же я познакомилась и со своею двоюродной сестрой Анной, которая была несколько старше меня, и бабушку ещё застала и с которой мы оказались так похожи, что её бабушка по отцу, в сумерках, даже нас спутала, не смотря на то, что я была значительно крупнее. Но, видимо я им не понравилась, потому что на письма мои они не отвечали, и больше мы с ними никогда не виделись. Справедливости ради надо признаться, я не очень переживала по этому поводу. Общая кровь не предполагает наличия общих интересов. Это были самые обычные люди, очень среднего уровня, а я уже тогда жила на облаке.
             Моя мама была так хороша собой, что когда она шла по улице, с нею все здоровались. Им ничего не оставалось делать, они не могли отвести от неё глаз, надо было что-то сказать, а то было уж совсем неприлично. Что-то такое говорила мне тётя Ира, женщина с сиреневыми волосами, 120 кг веса, с половиной зубов, в готовом платье из ацетатного шёлка. Но я тогда ещё не была так саркастична и верила каждому её слову. Мама была для неё звездой, мечтой, легендой, единственным ярким пятном в её скучной унылой жизни.
           Дочь крымского татарина и обедневшей дворянки, Олечка Минакова, рано вышла замуж за человека, который был старше её более чем в 2 раза. Но, что было не редкостью в то время, мужа её, почти сразу же арестовали. Больше она его не видела. А арестовывал его, как раз мой дед, который тоже был примерно в 2 раза старше Оленьки. Но, как говорят,  влюбился без памяти и тут же бросил свою жену Татьяну с ребёнком, чтобы жениться на Оленьке. Оленька окончила биологический техникум, по тем временам блестящее образование, но предпочла сидеть дома и буквально ничего не делать. Она могла неделями не браться за холодную воду, целыми днями валяться с книжкой на диване, могла не вспомнить, что её дети не кормлены и, в то же время, могла усадить за стол и накормить целый класс сына или дочери. В гневе она была страшна, могла отходить напроказившего ребёнка всем, что попадалось под руку: собачьей цепью, стулом и т. д. Очень сильно скандалили они с моим дедом, вплоть до драк. И дед ей постоянно изменял, но не бросал и очень ею гордился. Потому что сам в жизни не прочитал ни одной книги.
             Он не бросил её даже тогда, когда в 1942 году она родила ребёнка, в то время, как он уже больше года был на фронте. Моя мама, говорила тётя Ира, была без ума от Абрикосова. Когда она узнала, что Абрикосов приехал в Алма-Ату, она сшила юбку из мешка, покрасила её и побежала с ним знакомиться. В их доме кто-то был на постое, сейчас уже не помню, Жаров, Крючков, Черкасов?... Но собирались там все и довольно часто. Видимо знакомство удалось. Мой дядя Вова родился. И, кстати, должен был играть младенца в «Иване Грозном», но в павильоне было очень холодно, и бабка его не дала.
             Только слепой мог бы не увидеть сходства моего дяди Вовы и Андрея Львовича Абрикосова, очень популярного в то время актёра кино. Но врождённый артистизм увёл дядю Вову в места не столь отдалённые. И не мудрено, от стольких актёров я слышала, что если бы они не стали актёрами, то точно были бы бандитами. Скорее всего, его уже нет.
             Уж не знаю, что у них там происходило, у деда с бабкой, а только дед Вову принял, и ни разу не дал ему почувствовать себя чужим. Видимо ему льстило, что у жены такой любовник. Но она сама всё испортила. Думаю, её жизнь кончилась, когда актёры вернулись домой. Кое-как она существовала, дед продолжал ей изменять, она пыталась покончить с собой, пила уксус. Её откачали, но на этом фоне развился рак желудка. И в 42 года она благополучно отправилась в мир иной. Правда умирая, чтобы отомстить деду, она открыла своему младшему сыну тайну его происхождения. Выдумав какую-то головоломную историю про какого-то кавказского князя, с которым она провела ночь из жалости, перед отправкой его на фронт. А по дороге его эшелон разбомбили. Правду она сказать почему-то не решилась, хотя имя назвала, видимо, потому что Вова сына своего назвал Андреем. И эту лабуду все мои родственники повторяли хором, ни мало не смущаясь, что несчастный был князем (а хоть бы и герцогом!), что звали его простым кавказским именем, а самое главное, откуда Ольга узнала, что эшелон разбомбили?
              Всё это растворилось во времени. Нет ни одного доказательства и ни одного свидетеля. Они как будто и не жили вовсе. Я ношу её имя и даже не могу себе представить её. Я собрала этот образ из каких-то осколков и назвала рассказом, потому что документом это быть не может. Я нисколько её не оправдываю, ни в чём. Но я сожалею…
                25.03.14г. Бутурлино.