Ханай

               Глава 1 "Слухи". 

Ребята стояли на футбольном поле, обсуждая что-то. На скамейке сидя, в позе гуру, говорил один паренёк, который давно закончил школу. Но умение говорить его выдавало за очень интересного собеседника. Я бежал с мечом и остановившись, решил послушать о чём этот разговор, что говорил этот парень. Загнав мяч под ногу, и  чуть отдышавшись, я услышал интересную историю, о каких-то морских диверсантах, которые могут такое..., что не сможет ни один солдат, какой бы армии он не принадлежал. И вот что я услышал:
- Это войска специального назначения, которые действуют только перед началом войны. Элита флота, морские котики, особый отряд ГРУ. Их забрасывают в тыл врага, и они там устраивают такие диверсии, что мало не покажется. К примеру если кого-то из них забросили, то он уничтожит всех вокруг и даже не пожалеет того кто его случайно увидел.
- Не может быть? - сказал Андрюха.
- Вот те крест, зуб даю.
- Информация из достоверных источников?
- Обижаешь.
- Учения у них бывают вообще жуть. Забрасывают, к примеру, такого диверсанта за Урал, а он сам домой добирается, без документов.
- Не может быть?!
- Им разрешено всех бить, но не убивать.
- Просто супер солдаты.
- А это типа зелёных беретов? - спросил я.
- Отстань Влад, говорят тебе круче.
- Андрюха, пусть скажет он. - Я показал на паренька, который рассказывал про диверсантов.
- Меня зовут Гена.
- Вова,- Я протянул руку.
Мы поговорили ещё минут десять и Геннадий ушёл. Я редко его видел. Он приезжал в наш посёлок редко. Жил он в городе. Я никогда не слышал о таких войсках, но как-то помечтал о том, чтобы  попасть служить туда, но понимал что это не реально, да и вообще туда берут говорят только детдомовцев, со спортивными разрядами. Хотя я и занимался боксом и даже самбо, но разряда у меня не было, но то что нужно быть без родителей, я понимал, что у меня нет шансов туда попасть. Шло время, я учился в девятом классе, ходил на радиокружок, учился играть на гитаре, ходил в походы с друзьями. Время не заметно шло и через год, окончив школу, я поступил в индустриальный техникум во Владивостоке. Через год учёбы мне пришла повестка и в мае меня призвали служить в ВМФ на три года. Пройдя курс молодого бойца 45 суток, где нас учили ходить строевыми и выполнять устав, приняв присягу служить Родине, а так же многим тонкостям военной службы. И вот однажды к нам в часть приехал капитан-лейтенант, выбрал двенадцать человек, в список который попал и я. Мы до конца не знали, куда нас направят после учебки, и когда прибыл за нами этот морской офицер, я почему-то подумал, что мы попадём служить на корабль. Почему-то эта мысль мне очень понравилась, и я поделился с остальными. Все поддержали меня, признав что,  наверно это так. Затем нас посадили на автобус, и мы поехали. Ехали долго, дороги были ухабистые, небо тёмное и вот уже вечер, начало смеркаться, как мы заехали в часть. Выйдя из автобуса мы двинулись в двухэтажный корпус казармы и остановившись на первом этаже с вещмешками, стали ждать когда нас расселят. Из спортзала начали выходить бойцы в спортивной одежде очень здоровые, натренированные с большими мускулами на теле. По сравнению с нами просто Гераклы. Андрюха сказал шёпотом:
- Я знаю, что это за часть?!
- Не томи, говори.
- Это что-то смежное между береговой охраной и морской пехотой.
- Мутанты что ли?
- Не это диверсанты.
От его слов у меня похолодели руки. Неужели те самые - ханайцы, о которых мне рассказывали три года назад около школы.
- О, вот и пополнение,- с иронией говорили спортсмены.
- Какие-то они хилые, - сказал  один воин.
- Ни чего подкачаем на козьей тропке.
Затем ханайцы засмеялись и пошли дальше заниматься. Что за козья тропа? - подумал я. Затем поднявшись на второй этаж, нам определили места в кубрике. Мне досталась кровать на втором ярусе.

                Глава 2 "Ангина".

      Утром в шесть утра был привычный подъём. Я уже мог одеваться за 45 секунд, но здесь так не работало, здесь надо было одеться, пока горит спичка. А спичка горит максимум секунд тридцать. Поэтому на подъеме мы, немного задержались. После тренировок - "подъем - отбой" нас направили на пробежку в семь километров с обязательным отдыхом отжиманием на кулачках в середине пути. Затем спортзал, где я чуть не умер и наконец, поход на завтрак. Кормили просто и без излишеств: хлеб, кубик сливочного масла, кружка чая, каша.
После завтрака мы расходились по отрядам и там проводились специальные занятия. Кого-то обучали оружию, кто-то пошел на обеспечение штабную хозяйственную команду, кто-то в электромеханическое подразделение. Я попал в отряд. Их было три. Это боевые отряды специального назначения. Первый - парашютисты подводники, второй парашютисты радисты, а третий парашютисты радисты подводники. У всех есть особый подход к делу. Одни штурмовики, вторые минёры, а третьи вообще страшные, о них даже не говорят вслух. Говорят, что они могут всё. Все спортсмены, все грамотные и самое главное они умные. Я понял, что попасть туда может не каждый, но главное чтобы был с головой. Морская элита - разведка, притом  надводная и подводная. Я после завтрака сказал офицеру о том, что у меня поднялась температура и у меня болит горло. Меня определили в санчасть к Виктору. Виктор относился ко мне хорошо. Я мог отдыхать, лечиться и спокойно точить дембельские штучки старшине медику. Вообще подготовка матросов к дембелю это особенная вещь. Подготовка формы, ленточек, кокарды, альбома с фотографиями с калькой - исчерченной тонким карандашиком, готическими буковками, создание наколочки на плече с парашютом и мечами. У инструкторов, которые прошли Афганистан, наколочкой были горы с годами службы. Дембельская форма - это шедевр. Всё по размеру, отглажено, пришито, знаки отличия. Я, правда, сам не замарачивался такими вещами и наколок не делал, почему? Не помню, но наверно мне было все равно. Мы много говорили с фельдшером о доме, о службе, о жизни. Виктор для меня стал первым другом в этой части. Однажды ко мне в гости пришли начальник штаба и начальник строевой части и предложили перейти с первого отряда, в котором я еще и не начал служить, в штабную хозяйственную команду. Иван Петрович - начальник штаба, предложил мне стать писарем, так как в строевой части матрос демобилизовался. Я конечно ещё мало что понимал в службе там, но понял, что это необходимо части и согласился. Через неделю я уже был здоров и приступил к новому назначению. На втором этаже был кабинет с видом на море с диваном и электрической машинкой. Меня встретил старший матрос, имя которого я уже не помню, но скуластое лицо и вечно какая-то ссадина на лице, после увольнения, мне запомнилась хорошо. Я помню, как он приходил после увольнения и пытался со мной подраться, показывая свою неуёмную силу, но по утру, придя в себя, извинялся и угощал креветками и я его конечно прощал. Работ с созданием документов было  много. Это были приказы командира  части, разные документы технического характера и секретные документы, которые я уже не помню, да и не зачем мне их запоминать.

                Глава 3 "Батя".

Я помню, как я сделал ошибку в приказе заместителя командира по воздушно десантной подготовке. Ко мне зашёл матрос и сказал, что меня вызывает к себе в кабинет "Батя" - так мы называли Василия Ивановича. Батя был человек очень коренастый и высокий, около двух метров роста, да и столько же где то от плеча до другого плеча. Он обладал очень низким тембром голоса, но в сердце мне казалось что он очень добрый и нежный, наверно от того что под командованием этого человека не один матрос не разбился, прыгая с парашюта. Он был спортсмен и  был мастером спорта по боксу. Мне казалось, что в боксе ему  нет равных. Его уверенность и общение с ним приводили меня к тому, что это очень надёжный офицер. Его профессионализм и то как он поступал с подчинёнными говорили о том, что для него все равны и офицер и матрос. Его все уважали, и признаюсь, побаивались. Постоянно ходили слухи и легенды о его поступках. Но я увлёкся. Зайдя к нему в кабинет и представившись:
- Товарищ капитан второго ранга, матрос Петров прибыл по вашему приказу.
- Это что такое, - сказал раздражённо Батя
- Приказ, который вы сказали мне напечатать, - ответил я.
- А почему здесь ошибка?
- Разрешите перепечатать?!
- Разрешаю, кругом.
- Я резко повернулся на 180 градусов.
Его рука с приказом через шиворот опустилась в район нижней части спины. После чего он скомандовал:
- Шагом марш отсюда, двоечник.
Со временем Батя стал командиром части. И все перестроились в режим самых страшных и опасных ханайцев. Учения были всегда. Тренировки на выживаемость, козьи тропки, где бойцы, с полной выкладкой и кирпичами в рюкзаках, бегали вверх на гору и с неё, постоянные тренировки с оружием, бег и постоянный бокс, так как, сами понимаете, кто был командир части морских диверсантов. Я помню, как я получил по боксу грамоту за второе место в соревнованиях части по боксу, это было так. Мы собрались в спортзале, на первом этаже, где присутствовал командир. Он сидел на стуле в окружении офицеров и матросов, на ринг вызывались два матроса, обычно разной весовой категории и иногда без разряда по боксу или вообще человек ни когда не участвовал в таких турнирах по боксу, по тому как он просто другим видом спорта занимался. Ему давали перчатки боксёрские, которые были настолько сбиты, что иногда не отличались от кулака и начинался бокс, если конечно это назвать боксом, наверно это был просто со стороны кулачный бой, где три раунда, по три минуты раунд, тебя мутузили по лицу и телу, где после этого боя оставалось много ссадин. Батя мог громко крикнуть: "Не вижу крови". И конечно после такого начиналось месиво, бойцы интенсивно старались набить друг друга, тем самым стараясь угодить командиру. Мне досталось два боя за соревнования. Первый был простой, я техническим нокдауном завалил матроса, хотя бой был очень не простой и моим противником был Игорёк с моего призыва. Он достойно сражался, но проиграл. Но следующий боец у меня был один из водителей, здоровый такой парень, больше по весу меня и он вообще не умел боксоваться, но огромные кулаки и вес сделали своё. Он мотал так своими кулаками, что как бы я не защищался и не уклонялся от них, они иногда попадали по моему лицу. Удар был мощный как молот. Я не помню, кто выиграл, наверно я проиграл. Просто не помню, зато помню, что три дня я не мог нормально есть, болела челюсть, а тело было всё в ссадинах.
   
                Глава 4 "Кубрик".
   
Документов, которые нужно было сделать, было всегда много. Я работал часто ночами. Сильно уставала и болела спина. Бывало из-за этой работы с документами, я опаздывал на чистку картошки на камбузе, где нам ещё молодым, карасям - так нас называли, пока нам не исполнился год, необходимо было выполнять работы, которые не должны делать старослужащие. Вообще иерархия матроса неофициальная была такова: до присяги - "дух", после присяги - "карась", после года службы - "борзый карась", затем когда ты дослужил до полтора года, это уже золотая середина, тебя называли  "полторашник" ,- тот переходил в разряд где с тобой считаются старослужащие и ты имеешь такие же права  как и они. Ты перестаёшь выполнять те работы, которые делают до этого срока, перестаёшь "летать", становишься своего рода хозяином для молодых, которые ещё не дослужились до этого срока. Затем идёт  "годок" - , тот кто отслужил два года, затем  "сорокот",- отслуживший два с половиной. Ну и последние два, это матросы, отслужившие три года, или почти три, где до приказа о демобилизации, обычно это сто дней, называют "дедушка", а после исполнения приказа о демобилизации - "дембель". Это два отдельных, привилегированных типа, которые можно сказать входят в ранг "генерала" или правильно сказать "адмирала" службы. Если ты не нечаянно ошибёшься, сколько этим матросам до приказа дней осталось, то это просто страшно, что будет с тобой. Огребёшься, как говорят по полной. Первое, что сделают это бляхой по пузу, столько раз, на сколько ты ошибся дней и второе, это может сделать каждый дедушка. Ну, в казарме с одного отряда их может быть не много, может быть пятнадцать, а то и тридцать. Но этого хватит, чтобы на пузе вздулся пузырь или остался шрам от якоря с бляхи. Приходилось постоянно считать дни каждого дедушки. Однажды я сидел в строевой части и печатал очередной документ, как вдруг ко мне вошел Артем, мой сослуживец и сказал о том, что меня завет Анощенко. Я отказался идти, понимая чем грозит мой поход в кубрик к годку по имени Александр Анощенко. Александр был воплощением зла в части, издеваясь над молодыми, он преследовал одну цель отомстить за  духанку, его в свою очередь сильно гоняли старослужащие. После того как ушел Артем, через пять минут пришел Анощенко и схватив меня потащил в кубрик, унижая нецензурной бранью, бил кулаком в живот и лицо, приговаривая:"Карасина, такая".Я упирался и не хотел идти. Затащив меня в кубрик, в темноту, я, как животное которое гонят на убой, предчувствуя конец, схватился мертвой хваткой за душку стоящей двухъярусной кровати и нахватавшись тумаков от Александра услышал:
- Влад, если ты сейчас не отпустишь кровать и не подойдешь сюда, то мне придется встать.
- Слышь, карасина, если Сэм встанет, то тебя придется убить, а потом закапать - хрипел Анощенко.
Я отпустил ножку верхней, двухъярусной кровати и шагнул в сторону, где спал Сем.
Сэм, - это был матрос со второго отряда, двухметрового роста, очень толковый и грамотный боец. Я  же не помню его звание, но его уважали и считались с ним.
- Ну что душара, даже карасём тебя назвать сложно, – сказал Сем.
- Дрищ драный, ты сегодня узнаешь, кто такой настоящий ханаец – буркнул Сэм.
- Я буду тебе разъяснять политику партии, а ты, Влад, давай отжимайся.
- А как устанешь, на воздушной баночке отдохнешь.
Я без ропота начал отжиматься, пока Сем и все остальные рядом с ним объясняли мне разные тонкости службы на флоте.
Через пару часов, валясь от усталости, я пошёл в строевую часть работать с документами.
На следующий день меня вызвали в баталерку третьего отряда. С ребятами третьего отряда были вообще шутки плохи, бойцы там были очень грамотными, отличались от остальных смекалкой и изощренностью выполнения поставленной боевой задачи. Можно сказать элита спецназа.
     Спустившись вниз и зайдя в баталерку, я увидел одного Мирона, сорокота, командира отделения группы.
- Почему Влад, ты не сделал документ вовремя, вчера?
- Я, я сделал, только забыл его отдать.
- Ты понимаешь, что ты делаешь и где находишься?
- Конечно.
- Тогда вот тебе новое задание, бери.
- Что?
Оглядевшись вокруг я увидел в углу только 32-х килограммовую гирю и посмотрев на неё, спросил: "Гирю?!"
- Да.
- А что делать с ней?
- Что хочешь, только не ставь на палубу.
Я понял, что задание моё не из лёгких. Взяв гирю я начал было поднимать её вверх, но, к сожалению, она зараза не пошла выше моей головы, застыла в районе уха и как я не старался преодолеть силу тяжести железяки этой, мне это не удалось. Я отжимал от пола до груди, крутил с одной руки на другую и уже через пятнадцать минут железяка  тянула меня к полу. Я пошёл на хитрость и начал придерживать её ногой, затем, когда нога заболела, я переставил её на другую ногу и так делал минут двадцать, пока не понял, что уже нет ни каких моих сил её держать. Колени гудели от боли, мокрые пальцы разжимали рукоять гирьки, пришлось её держать двумя руками. Я смог продержаться час. Дальше было хуже. Весь мокрый и обессиленный, держа из последних сил 32-х килограммовую, которая буквально за час превратилась в стокилограммовую штангу. Я шатался и, сжав зубы, услышал:
- Устал?
- Да.
- Отдыхай, отжимайся от пола, пока не отдохнёшь.
Я поставил гирю на пол и, упав на кулаки начал отжиматься. Прошло полчаса, и я не помню, сколько я отжался, вдруг опять услышал:
- Отдохнул?
- Угу.
- Продолжай с гирей.
Я схватил двумя руками гирю, поднял её на полметра вверх и рухнул обессиленный вниз.
В дальнейшем все документы для третьего отряда я печатал в первую очередь.


                Глава 5 "Перевод в ЭМО".

     В штабной хозяйственной команде, было много отделений, о которых я рассказывать  не буду, так как это секреты особой важности, святая святых флота. Так об одном отделении всё же расскажу.  Это ЭМО - "Электра- механическое отделение". Меня перевели туда, потому что пришел матрос с хорошим образованием. Его родители были послы в Африканской республике, и у них родился там сын. Он получил хорошее образование, с отличным знанием английского. И когда он попал служить к нам, то, конечно же, его определили в строевую часть, вместо меня.  Я конечно был доволен, что смогу увидеть ещё одну грань разведки.
Закрытый от глаз ангар мне показался просто чудом технического вооружения. Я просто горд за наш флот. Такие технические конструкции я ни где ни когда не видел, да вообще вряд ли увижу.  Я никогда не знал, что можно создать подводную лодку на одного человека или на пятерых. А что стоит торпеда, которая тоже является субмариной и выходит из подводной лодки, намного превышая скорость любого подводного судна. Я ходил и трогал конструкции, смотрел на приборы и был счастлив своей страной. В мои обязанности входило следить за чистотой объектов и помогать при обслуживании. Иногда, когда никого не было в ангаре, я забирался в какой-нибудь объект и писал стихи или письма друзьям, подруге или маме. Однажды в субботу у нас было дежурство по обслуживанию бани и стирки постельного белья. Все молодые должны были выстирать не только своё постельное бельё, но и всех старослужащих своего отделения.  Задание ответственное, на самом деле. Стирали в бане в ручную с мылом, затем сушили на улице. Но когда был дождь, приходилось сушить в помещении экспериментального бассейна, там где испытывали подводные аппараты. Там стоял вентилятор и под его воздействием бельё быстро сушилось. Но в субботу все отряды о отделения стирались, поэтому приходилось занимать очередь и не дай Бог если мы к вечеру не успеваем высушивать бельё, тогда сушили утюгом. Однажды мы не успели во время высушить бельё и сушили утюгом:
- Юра, давай быстрее, у меня ещё два сорокота, пять палторашников и один дембель.
- Да я итак как могу, делаю быстрее, может, сходишь ещё за одним утюгом к Артёму?
- Точно, побежал.
Когда я прибежал к Артёму, то увидел, что там тоже запарка. Получать будет не только наше отделение. Я пришёл с потухшими глазами.
- Ну чего, Влад, не дали?
- У них тоже запарка с сушкой.
- А-аа.
Вечером было готово почти всё бельё, кроме белья одному полторашнику Шмелю, так звали Дмитрия - водителя. Пришлось мне ещё полчаса помучиться с сушкой. Но через полчаса, когда всё было готово, я получил по уху затрещину. Ухо болело дня два.
     Жизнь карася была сложная. Ты был виновен во всем, с тобой ни кто не разбирался, прав ты или не прав. Если ты опоздал - получи, если ты затупил и забыл что-то, опять получи. Зато когда тебе станет полтора года с тобой не просто считаются, тебя не имеют права трогать старослужащие, это золотая середина говорит о том, что ты своё отлетал. Как там по - Достоевскому: теперь ты - "право имеешь", а молодой боец - "тварь дрожащая". Вообщем жизнь сразу налаживается, но другая проблема начинается, время идёт очень медленно до дембеля. Пока ты молодой - дух, карась, борзый карась, то до полтора года время летит быстро. Ты всегда на задании, с начало у старослужащих, затем у офицерского состава. Ты летаешь со шваброй, стоишь на самых сложных участках работ и конечно добросовестно выполняешь свой долг перед Родиной, а когда тебе стукнуло полтора года, всё теперь всё не так. Теперь ты медлишь с подъемом, тебе не надо заправлять шконку, за тебя это сделает молодой, неопытный, обузданный тобой - "дрищ", простите молодой боец. Конечно, хочется смягчить, не писать об этом в кавычках негласном уставе службы, написать в розовом цвете, мы такие ух диверсанты, а на самом деле нет, мы страшные и ужасные звери и пусть лучше правда о нас, нежели ложь. Конечно, я не называю имен и название части выдумал, но остальное, всё правда и если ты читаешь эти строки друг мой сослуживец, то прошу не обессудь, посмотри на себя со стороны и поверь всё тайное становиться явью.
   

                Глава 6 "НЛО".

      Каждый день есть постовая служба в части. Кто-то стоит на дежурстве у ворот, кто-то ходит по части, наблюдая за  стратегически-важными объектами, кто-то дежурит на кухне, кто на задании. Вообщем, у всех есть какая-то ответственность перед Родиной. Однажды мне нужно было быть на дежурстве и обходить ночью часть, смотреть, чтобы никто не смог без ведома командования залезть на какой-нибудь объект, где находилось много ценного вооружения или продуктов и так далее. Мне выдали автомат, патроны, тулуп, валенки и я отправился на службу. Я ходил по заданному району, который мне определил дежурный по части, мне объяснил цель и задачу моей вахты и после инструктажа я приступил к своему несению службы. Морозное, звёздное небо манило своей свободой. Холодный свежий воздух приятно щекотал мой нос. Я был один и никто меня не тревожил, ни кричал, ни заставлял, не мешал. Я шёл и вспоминал свой родной посёлок, друзей, свою девушку, напевал песенки которые написал для гитары и тосковал, тосковал по дому конечно, маме. Я был совсем юным 18 - летним пареньком и у меня было ещё всё впереди.  Я был всегда романтиком, в любых условиях, даже самых сложных я рисовал для себя особые - "ветреные мельницы", с которыми я сражался, наверно благодаря своей маме, которая много рассказывала мне сказок и читала интересные книги, я был наполнен хорошими мыслями и разными положительными героями. Мне нравился романтик Виктор Цой и  Владимир Высоцкий, я мечтал служить где-нибудь в горячей точке, быть смелым и решительным как - Зорро и  помогать слабым и униженным. Вообщем, находясь на дежурстве по части, я так размечтался, что когда увидел нло, меня быстро отрезвило. Я вдруг увидел над сопками, где находили форты, это недалеко, в километрах трёх от части, летящий огромный, метров тридцать в диаметре огненно-красный шар, который двигался очень медленно, метров в пятидесяти от деревьев, направляясь в сторону моря. Я побежал к телефонной будке и, набрав дежурного, рассказал о том что увидел. Выслушав меня, дежурный Леняев, обматерил меня, не поверив мне, сказал, что если я ещё позволю себе такое, то со мной будет особый разговор. Я, конечно удивился, что дежурный так отреагирует.