Тетрадь 22 ЭХ!

ЮРИЙ КИРЕЕВ

СТИХИ "ДО И ПОСЛЕ" 1970-2014 г.


Тетрадь 22

Э Х !


Глава первая

ПАССИОНАРИИ

     Рыбалка

Я не голавль
и не бычок.
Ещё чего бы
не хватало?
Я не попался на крючок.
Досталось мне
   другое жало.

Я сел по дури на иглу.
Я оказался ровно в пятом,
Судьбой
   отмеренном углу,
Неподражаемым растяпой.
 
Нет, я не сел…
   Но остриё
Как лом,
   вошло в моё сознанье.
И гастарбайтерский приём
Переиначил мирозданье.

Я проморгал.
   Я промотал
Неизмеримое большое.
Мою мечту.
   Мой капитал.
Мой плач,
   зовущийся душою.

Мелькает призрачная
   мысль
И ускользает золотая.
Не может
   грузный компромисс
Помочь подсечь.
   А что? – 
   Не знаю.

Да знаю!
   Только нипочём
Перед собою
   не откроюсь.
Я не голавль
   Я не бычок,
Боюсь,
   что сам я
   стал  блесною.
      01  1 апреля 2011 года


    А-У – караул!
      На закрытие  библиотеки
      во дворце машиностротелей,
      как бездоходного
      автономного учреждения (АУ).

Не в лесу,
   где, знай, пташки поют,
А в другом заповедном краю
В эхе-отзвуке
на «А-У!»
Вдруг послышалось:      
   «Караул!».

Не в лесу
   здоровеет завод –
ДоАУкался.
   Хоть завой!
Издержался
   на рынке людей
Без фантазии
   и без идей.

Не в лесу,
   что дремуч и дик
Не Джордано попал
   под вердикт.
Под заморскую руку
   попал
Русских книг
   золотой терминал.

Не в лесу
   дети прыгают
   в «классики» – 
На асфальте валяются   
   классики.
Потеряли
   былую прописку:
Угодили в сыр-строй 
   олимпийский.

Не в лесу,
   а в чиновничьих
   дебрях
Стала жизнь
   конкурентнее зебры.
Не кукожится
   зебре во зло
Норматив
   на людское тепло!

Не в лесу
   от пожарищей тошно.
Вторсырью
   книги незачем тоже.
Не берут
   никакие огни
Животворную
   ауру
   книг.

Не в лесу
   спотыкается 
   Данко
С опалённой душой
   на изнанку –
Он дойдёт – 
   он возмёт
   на поруки
Эстафету
   библейской науки.

Не в лесу
   показухе межа.
Там Потёмкин
   её не сажал.
Самосевочно 
   краснополошит
Транспорантами
   книжная площадь.

Не в лесу
   на задворках рублёвых,
А в сердцах,
   обожжённых любовью,
Возгорится   
    нетленный огарок
Тихой радостью   
    книжного дара.
       15.марта 2011 г.


     66. (шестьдесят шесть).

Спешу порадоваться за
Своих соседей по двору.
От евромарок
   рябь в глазах,
Но эта рябь мне по нутру.

66 автомашин –
Нет,
   не звериное число,
А долговые барыши
И то,
   кому
   как повезло.

66 –
   вот аргумент!
И ни к чему
   упорный спор.
А рыночный эксперимент
Предметный
   вынес приговор.

66!
   Но средний класс
Не потребитель
   манных благ.
Напряг мозгов
   на прозапас
И кредитор ему,
   и блат.

66 – на берегу,
А удовольствий – океан!
Одних акулы стерегут,
Другим –
   банкротство
   не капкан.

66! 
   Другой пример.
Он чёрной зависти
   предмет.
Одно –
   когда пенсионер.
А что,
   когда во цвете лет?

А что,
   когда завод банкрот,
А смежник тоже
   сел на мель?
И нужно в поисках работ
Бежать
   за три девять
   земель?

И от жены,
   и от детей
С надеждой,
   что как фараон,
Не попадёшь из-за рублей
В свежезамешанный
   бетон?

Словом,
   отложенный визит
Шампанским,
   точно, не грозит.

А потому
   других угроз
Уже не мало развелось.

66 – тому урок
С упреком горлу поперёк.

66! –
   как быть теперь?
Снаружи блажь.
   С изнанки зверь!
          2 апреля 2011 г.


     В поисках правды
              (Срафим)

Ушёл за правдой
В подземелье
Мудрейший старец
Серафим.
Пещера стала
Светлой кельей.
Затворный старец
Стал святым.

А мы
С недавних пор
Попали
В ещё пещерней
Переплёт.
Нас обманули.
Растоптали.
И оболгали наперёд.

Нам в пору в мамонты
Податься.
А нам внушают:
«Всё - о,кей!».
И заставляют улыбаться
Под перекрестием
Костей.

Что делать?
Где и в чём спасенье?
Но мощи вещие
Молчат.
Народ,
Лишённый озаренья
Лишён
Возмездного меча.

Так где же?
Где же наша правда?
Об этом знает
Лишь поэт.
Поэт ушёл
В поля Непрядвы.
Ушёл
Приветствовать рассвет.

Шумят
Соборные дубравы.
Молчат
Засадные полки.
И утопает
Поле славы
В цветах
Для праздничной строки.

Поэт повязан
Повеликой.
Он отбыывает
Вечный срок.
И зреют рифмы
Земляникой.
И сердце –
Полный туесок.

Он отоваривает ветром
Победных гроз
Полёт стиха.
Над куликовским
Километром
Чтоб гром возмездный
Не стихал.

Бессильны
Мир венчать на славу
Святые мощи.
Только мощь
Стихов,
Настоянных на травах
Донских полей,
Должна помочь.

И не чернец
Под сводом гроба,
А львиной зоркости поэт
Среди цветов,
Среди раскопок
Найдёт
Карающий ответ.


     Пассионария               
          КрасинойЕ.М.,
    председателю
    Узловского городского   
    Совета общественного   
    самоуправления

Она снимает заморочку
Вопросом,
бьющим точно в точку.

Она направит к прокурору
Того,
кому свиданье впору.

От управляющих компаний
Возьмёт подписку,
Чтоб и в плане

И на планёрке ежедневной
Рос теплоты процент душевной.

И по теплу
в многоэтажках
Бьёт за промашку
без бумажки.

Мол, уважаемые!
Бросьте!
Её закон –
людские просьбы.

А проволочка –
это кража
Благополучия у граждан.

Её досье достойно спича.
Но обывателю не спится.

Кому нужны
   такие квоты
От бессеребренной заботы?

Ведь на общественных началах
Одна морока,
проку мало.

Не та на улице эпоха:
Труд за спасибо –
это плохо.

Другая жизнь.
Другие судьи.
Но нет!
Ещё остались люди.

Есть сорт людей – пассионарий.
Кто счастлив лишь,
когда в ударе.

Когда удастся
в меру страсти,
Жизнь обустроить
и УКРАСИТЬ.
           2009 г.


     Юбилейное
          Крышко
     Михаилу Алексеевичу
     с днем 80-летия
     (Приложение  к поздравлению
     от «Знамени»16 октября 2010г.

«Заносит нас»*.
Не всё так просто.
Но нам на очной
со стихами
На поэтическом допросе
Вы раскрываете все ямы.

Вы открываете нам веки:
Какие «Мужество
и нежность»*
Не дораскрыты
в человеке.
И чем аукнется небрежность.

И всё ясней
в отсвете звёзд,
Как высока
и как проста
На перепутьи
«Русских вёрст»*
И «марсианская»* «верста»*.

Но вы не с марса.
Это фарс!
АВы правда
лаврами увита.
Вы
сам литературный Марс
И с вами
ваша
Аэлита.

А юбилей ещё не вечер,
Лишь «Вечерницы»*
жгучий взгляд.
Но посыпать седины нечем.
Поскольку рифмы
не горят.
--------------________
*– из стихотворений юбиляра. 


    Дедушка мороз, А-У!
            Антоше и Ангелине

На пороге
Новый год.
Где же,
где же
хоровод?

Шумно.
Празднично.
Но только
Без подарка
что за ёлка?

Вот и дедушка Мороз,
Он подарки всем принёс.

Ну, а что же,
Ангелине
Присмотрел он
в магазине?

Куклу!
Куклу!
А на сдачу –
Кукле платьице
в придачу.

А потом ещё Мороз
Рассмешил гостей
до слёз.

Он коньки
купил Антоше,
Но распарил
в суматохе.

Что за страсть?
Полез в мешок         
И достал
второй конёк.

И ещё
Всем на веселье
Ключ достал
Для новоселья.

А потом
на радость всем
Встал под ёлкой
На совсем.               
         1января 2011 г.


    У переправы
           Абрамовой А.Г.,
    ветерану комсомольского
    движения, активисту по
    восставлению компартии.
 
Нельзя
в одну и туже реку
Войти два раза человеку.

Он
по душевной простоте
На берегу,
как на черте,

Стоит
далёкий от соблазна
Исполнить финт
своеобразный.

Он терпеливо ждёт
пока
Не остановится река.

Река, бывает,
что промёрзнет.
Но время –
штука посеръёзней.

И хромос не остановить.
Не урезонить
эту прыть.

И где же эти инженеры
Кто б ход событий
шаг умерил?

Чтоб заскрипели тормоза
и время потекло назад.

Назад смотреть,
вперёд шагая?!
Такого нет и у Шагала!

И нет ещё таких левшей,
Чтобы законы
гнать взашей.

И только память
по парткомам
У переправы
ждёт парома.

Зовёт стихия
комсомольцев –
Неугомонных правдомольцев.

Да разве канет
на совсем
Тоска
по Вэ-эЛ-Ка-Сэ-эМ?

У вечной юности страны
Секретов нету от весны.
                05.03.2011г.


    Данко
         Кудиновой Р. М.,
     секретарю первичной
     организации КПРФ.

Есть дух, как дух.
Есть дух святой.
Ещё бытует дух народный.
Свободный
От маржи людской.
От состраданья
Не свободный.

Как вразумить
Слепых башкой?
Как докричаться
До безухих?
Своей
Толкающих рукой
Себя
В болото невезухи?.

Прельщает
Параллельный мир
То гречкой,
То другим соблазном.
А то,что мир
Большой сортир,
То не в домёк
С судьбой согласным.

Рецептор запаха
Заложен.
И мозг разжижен
Телеядом.
И сладостно
Ползти под вожжи,
Как под желанную
Награду.

Доколь
С улыбкою мычать?
И полагаться
На Мавроди?
В груди
Зажжённая свеча
Когда укажет
Путь к свободе?

Доколи же
Не понимать,
Что жертву
Умники осудят.
Но всё равно
Опять,
Опять
Свеча
Воспламеняться
Будет!
    26.02.2011 г.


    Приказ
         Гусеву  В.Н .,
       соКПРФнику нетерпеливого
       созидания.

Приказ,
как выстрел:
«Взять высотку!».
Но для манёвра - .
Ни кусточка…
«Вперёд!
За мной!» – 
сдавило глотку.
А смерть за точкой
ставит точку.

Приказ не штык.
Но кто посмеет
Не встать в атаку
на бетон?
Там,
в Доте
замурован смертник.
Убийство встало
на поток.

Но есть приказ.
Нет, не приказ
Штабных шашистов
и не сдуру
Любви
не мыслимый приклад
Толкает
лечь на амбразуру.

Есть!
Есть приказ!
Есть зов земли.
Есть криком
взорванные груди.
И девушка из той семьи,
Что никогда
уже
не будет.

Кровавый смерч
ослеп и смолк.
Солдат лежит,
бетон объемля.
Он честно сделал всё,
что смог,
Но не успел
обнять
всю землю.
        05.03.20011 г.


    Мельница

Когда
   узорчетые кружева
  контекста
Или тем более,
   что сам оригинал
Становятся
   подобием конспекта
Той грамоты,
   где ногу Бог сломал…

Когда
   ещё симптомы
   травматизма
Даже инстинкт
   не в силах уловить…
Параграфы
   разбойничьей харизмы
В сто пальцев
   утверждают соловьи...

Куда 
   Илья былинный 
   подевался?
А не бандитских ли
   понятий жернова
С жестокостью
   кармического вальса
На жизнь и смерть 
   присвоили права?

В чём
   долговечность
   мельничного изма,
Дробящего надежды
   и мечты
Тех,
   кто создал
   ценою целой жизни
Грядущего
   прекрасные черты?

Ответов внятных
   меньше, чем вопросов.
И всё нахальнее
   разбойный пересвист
И Муромец
   стал подвывалой 
   просто.
И каждый русский
   над собой садист!
 
Такой охват
   лишь мельнику на руку.
Бурлит запруда
   мёртвою водой.
Какую выстоять
   пристало свыше
   муку,
Чтоб стать, о! радость,
   костною
   мукой?

Не дефицит.!
   Но камни не предтечи.
И муромчане
    с визою
    небес
Готовы встретить
   каждых новых певчих,
Как Пересвет
   крестом на перевес.
                31 марта 2011 г.


    Зелёный змий

Я знаю, как зелёный змий,
Бывает, спутывает ноги.
Не так ли и сегодня СМИ
Сознанье делает убогим.

Змий, как и змий.
Он от людей.
Он к женским слабостям
не ровен.
Он, становясь всё зеленей,
И мужиков на том же ловит.

Не лёгок змиевый вопрос.
Но не легко и СМИ осилить.
Другой вопрос
давно пророс:
За что СМИются над Россией?

За что змиются
над людьми?
За, что по сговору итожа,
Смиются СМИ,
змиётся змий?
Но это всё одно и тоже.

И змий, и СМИ –
в зелёнке оба.
Откуда зелье?
Как не знать!
Снимает зельевую пробу
На крышке гроба
эта знать.

Не пир чумы,
но не пора бы
Обеззаразить зелень лжи,
Флакончик
с перекисью правды
У правосудья одолжить.

Примеры есть,
но пользы мало.
За дело приняться пора.
Шипит раздвоенное жало,
Толкая руки к топорам.

Безумный шаг
продлит несчастья.
Он никогда не помогал:
Ответит
с фирменным участьем
зелёной правки «томагавк».

Он на смизмиевом пиру
У зельегонного устройства
Ведёт смертельную игру
Демократического свойства.

Но зло зелёное не вечно:
Сурова русская зима
С архангелом
с копьём засечным
От просветлённого
ума.


      На ТВ-3

Смотрит луна,
не моргая,
А мне б
досмотреть ТВ-3.
Ластится Фея моргана*:
Расслабься,
не думай,
смотри!

Смотрю,
А со дна преисподней
Где всякая тварь –  сыроед.
Не прошлое –
наше сегодня
берёт
человеческий след.

Одышка –
плохой навигатор.
Хромая –
хорошая дичь.
Трофеев любой аллигатор
Готов, как купонов, настричь.

От стрижки не пустопорожней
Страна опустела давно.
Бог кормит бомжей,
а безбожник
Стрижёт
золотое руно.

А каждая площадь – цирюльня,
Где мысли стригуться косой.
И умываются дурни
Во век
не прощённой
слезой.

Срываются аплодисменты
Маржой
на бездонный карман.
И превращается
в ренту
не уличенный обман.

Но в центре, в десятом круге
Слезами
(а не крокодил)
За будущие заслуги
Цирюльник
прощенья
просил.

Я выдержал лунную дыбу
И ТВ-3 отрубил.
Я дурь крокодильскую выбил,
Чтоб Фею не утопил.


глава вторая


       ЭХ, ЯБЛОЧКО
                сюита

       Краснощёкое.

Эх, яблочко!
   Без дурака!
С кронштадтских палуб,
   с улиц Пресни
Рванувшись 
   из-под каблука,
Ты краснощёкой
   стала песней.

И зря не верит
   в песню тот,
Кто угорел
   от информации
И похмеляется
   лишь кто,
Чтоб никогда
   не просыпаться.
СМИ в массы
   жёлтый свет несут,
А змий зелёный
   вырубает.
Антагонизм тоже труд.
Лишь общий труд 
   соударяет.

Удар – ответ!
    Ответ – удар!
И по режимной
    власти факта
Уже не деться никуда
От двуединого теракта.

И не дай  Бог -
    кто попадёт
В меню гурманских
   интересов,
Тот станет брызгами
   из-под
Четырех
челюстного
   пресса.
Так ублажается позыв
До капли,
   до седьмого сока,
Пока прибавочный         
   пузырь,
Как рента слёз,
   не выйдет боком.

Так давят
   песню площадей
Ту,
   что о яблочке на блюдце.
Ему б от этих трудодней
Слинять скорей –
   где блюдца бьются.

Там за живот,
   а не за страх
На перекос любой   
   страшилке
К лицу
   лишь лозунги в зубах,
Как ленты бескозырки.


    Кто там?

Эх, яблочко!
   Не торопись.
Не ошибись в азарте.
Да приглядись:
   кто первый близ
Дверей,
   отверстых в завтра?

В лихих осколках
   верный знак
Счастливого похмелья.
Но в пузырях,
   ещё как знать,
Какое зреет зелье?

Змиится змий,
   смеются СМИ
И ложью затоварен
Опять Адам,
    тот самый Смит
Толчётся на базаре.

Субъектом права   
   возомнясь
По части контрибуций,
Он грезит:
   станет вся земля
Его
    глобальным блюдцем.


    Шутит опасно

Да яблочко не динамит.
Оно другого свойства.
Но вот шутить
   не надо с ним
До полного расстройства.

Предатели дают урок,
Как бить и в глаз,
   и в бровь, но
Рассудит яблочный пирог
Всех,
   разделённых кровью.

Сны на яву
   штампуют СМИ.
Народ мычит,
   но лень подняться.
Его бы
   в сотый раз казнить,
Чтоб яблочко он сбацал.

От яблочка
   огонь в ногах
И аромат в корзинке.
Оно
   и молнии в глазах,
И ветер в бескозырке.

И знает,
   где в два пальца свист,
А где каблук хозяин.
По части взять
   кто активист
И кто
   чем дышит
   знает.

Вор не ударился в бега:
Стал лучшим в мире    
   мэром.
А что по яблочко
   богат –
Ему и судьи верят.

Идёт зима.
   Нужны дрова.
Но сук рубить опасно.
Чем
   взятки гладкие давать
В дни яблочного спаса?

Кто прочно сел
   на горб страны,
Боится не закона,
Но лишь свалится
   с вышины,
Да чтоб
   не на
   ОМОНа.

На древе жизни
   есть дички.
От них всей пользы-то
   на рубль.
Они привиты на сучки.
А есть серьёзней дубли.

Судьба по жизни колесит.
А яблочко –

    по краю блюдца.
Но не даёт оно скосить
Под Нобеля
   ублюдцу.

Где власть,
   как старый фрукт,
   с гнильцой -
Гниют суды,
   больницы,
   школы.

Там пьют
   до нормы ножевой
И примерзают к полу.

Страна разделалась
   с врагом.
Но в яблоневой рани
Стоит надгробьем
   ветхий дом
Живому ветерану.

Буржуй за яблочко хватал,
Не пофартило вору.
Его тогда понос достал
От яблочка с «Авроры».


    Близнецы

У СМИ и змия –
   не пиджак
От близнецов  сиомских.
Нет не пиджак.
   Совсем не так:
Это мундир!
   Мундир сионский.

Себя тандем
   по курсу прав
Любить уполмочил.
Но мало
   смех кого пробрал
От этой заморочки.

Кто
    в топоры спешит отдать
Страны берёзовое имя
И на безвременьи
   распять
Святую страсть
   о третьем Риме?

Кто
   тайным грузом 
   отягчён
Сушить
   и сушит до экстаза
Скелеты будущих времён
На сучьях
   яблонего Спаса?

Кого
   тряхнуло и зачем,
Как током,
   пьяной визы близость
У совковатых на плече
Вернуться в рай
    загробных измов?

Кто
   по наследнему досье
Был комсомолец –
   стал помещик.
И замахнулся кто на все
Земные веси
   и не меньше?

Кто положить
   спешит 
   прищур
Из генного прицела
На жизнь
   простую через чур.
Чур!
   С целью передела?

Кому пришла
   такая страсть
(От мозговых ли вздутий?)
Чтобы  людскую ипостась
Считать живой валютой?

Эх, яблочко!
   Да не впопад
Ты развернулось
   против солнца
И катишься, увы! назад
С конца к началу
   пересортицы.

А там – всего,
   что жид послал:
Ни состраданья,
   ни просвета.
В цене лишь
   пепел да зола
От яблонего цвета.

Эж, яблочко!
   Тебя тандем,
Дуумвират и прочая
Купил, как видно, 
   насовсем.
На вечно заморочил.

    Не гвоздь

Гвоздь – просто гвоздь.
   Но в правде – лом!
Змий хвост, а СМИ
   язык прикусят,
Лишь оглаушится Содом
Нагорним гневом Иисуса.

Гвоздь – контрофакт.
   Но правды лом
Рождён из будней
   искру высечь
И краснозвёздным
   рушником
Украсить
   праздничные выси.

Он
   на брусчатке застолбить
Российский
   полюс мирозданья
Готов.
   Но жизнь дырявит лбы
Бесповоротным
   опозданьем.

Под прессом стресса
   в два пойма
Идут на жмых
   мечты и планы.
Лишенных меры и ума
Крышует блеянье баранов.

И голове,
   что тоже кость,
Недостаёт
   простых усилий
Понять:
   зачем откован гвоздь,
Тот самый гвоздь
   на гроб России?

Пусть каждый гвоздь,
   поди, не прочь
Согнуться
   каверзным вопросом,
Но он не в силах
   превозмочь
Твердыню сна
   великороссов.

Никчёмный гвоздь
   наводит грусть.
И СМИезмию на
потеху
Зачем
   шагреневая Русь
Снимает скифские
   доспехи?

Змиится змий,
   смиются СМИ,
Хохочет бомж –
   барон отбросов.
И прокурор –
   не здравый смысл,
И гнутый гвоздь –
   не гвоздь вопроса.


    Лом, каблук и окурок

Не поздно ль
   гланды полоскать?
Стерильней
   стали оплеухи.
Пора планету зачищать:
Всё пропиталось
   русским духом!

А это явный перебор,
Как факт
   попранья прав соседей.
Пора
   концлагерный забор
Воздвигнуть,
   как вердикт последний.

Пора
   без видимых морок
С салютом брызг
   мозгов на бойне
В сознанья вламываться
   впрок
И души взламывать 
   прикольней.

Пора.
   Но сорок раз пора
Назвать спецназом
   заморочки
И знать пора –
   Русь не дыра,
Но света белого
   источник.

И в этом свете тот святой,
Кто не нашёлся
   в свете ближнем,
Но ищет в дальнем
   кто зато
Вороний камень
   сносной жизни.

А всяких
   клерков и вождей
Спецоперации разврата
Приговорить пора
   к нужде
В отхожей яме невозврата.

На аппетиты топора
Взглянуть
  при белом свете в оба
Пора:
   у этого добра
Есть кроме лезвия
   и обух.

Эх, яблочко!
   Да от души
Пора
   пока и в руку случай
Тревожным свистом
   оглушить,
Да и окурок
   прикаблучить!


    Подушка

Узлы завязывает змий,
А СМИ повязывают души.
Какую дурость
   ни возьми –
Там русский дух
   подушку душит.

Не слышит больше
   брата брат.
Мир содрагается от храпа.
Под этот храп
   смешно не брать
Детей природы на арапа.

Что стоит жизнь
    простую, как
Черезполосицу      
    тельняшки
Уговорить
   на полный мрак
Мешка
   смирительной! рубашки.

Как не поморщась
   не помочь,
Под белый хруст
   гламурной ломки
Скатиться
   в траурную ночь,
Как
   по тарелочке с каёмкой.

Как обожраться -
   не вопрос,
Где шведсктий стол
   и всё такое
За окорот страны берёз?
Эх, яблочко!
   Да что с тобою?

Безумно катишься.
   Куда?
А не к столбу ль,
   где блуд смакуя,
Сомкнуться пальцы
   навсегда
Под хриплый выдох
   «Аллилуйя!».


    Сошестие
   
Змиится змий.
   Смиются СМИ,
Хохочет тот,
    кто жить не хочет.
Но жизнь поправ,
   живёт в займы
Как обнесённый
   лаской Отчей.

Но есть!
   Есть верный оберег
От полного грехопаденья
Тот самый
   долгожданный грех,
Грех пробужденья,
   как рожденья.

Он, как пришествие
   и как
Сошествие души и духа,
И, как
   благословенный знак:
Ура!
   Закончилвсь разруха!

К сердцам
   откроется транзит
И яблочко
   порхнёт по кругу.
Её не возвратом не грозит
Ни СМИ,
   ни змий,
   ни пятый угол.

Эх, яблочко!
   Без тормозов,
Как обойдённая
   причастьем,
Ты катишься
   на вечный зов
Не досягаемого счастья.

Смиются СМИ,
   зиится змий,
Но этот цирк не метастаза.
Как правду ложью
   не казни,
Мир матереет
   русским Спасом.

Смизмиевый дуумвират
Двужало давит
   на сознанье.
Но где-то русское «Ура!»
Уже проснулось –
   ищет знамя.


    Ссуда

Двухжалое
   в народ вонзилось зло.
Исколотым
   завис больной рассудок.
Но прошлое Руси
  своё взяло
И духу стало
   богатырской ссудой.

В тар-тарары
   не рухнула страна –
Ушла,
   как Китеж в воду,
   в катакомбы.
Не досягаема теперь она
Ни клевете,
   ни лжи,
  ни глупой бомбе.

Смиренная
   страстной отмашки   
   ждёт,
Где не какой-то там
   чумной прохожий,
Не вор,
   назвавшийся вождём,
А лишь сама себе,
   как водится, поможет.

Готовая смести
   всё в пух и прах
Клубится магма
   в черепных колодцах.
И вырвется наружу
   Русский дух,
Как дух пришествия
   вождя и полководца.


    Огниво

Эх, яблочко!
   Ты коротаешь срок
За праздничной каёмкой,
   как на плахе.
А русский дух?
   Да, он сшибает с ног.
Сшибает,
   а не только
   Русь пахнет.

Не только Русью,
   но и всеми в ряд,
Кто исповедует,
   облокотясь на совесть,
Как запах дружбы,
   яблок аромат
И каждый новый день,
   как   
   дарственную новость.

СМИ в президенты
   снаряжают смерть,
А змий зелёный –
   как удавка в помощь.
А в чём проблема?
   Ведь державный смерд
И вкуса
   яблочка матросского
   не помнит.

Продался он
   за призрачный кулёк
Толи надежды,
   толи гречки
И, как голавль,
   всё клюёт,
   клюёт
На марш-броски
   от новогодней печки.

Но каждый раз
   блистательному «па»,
Как ране соль –
   проклятие танцора.
А если кто
   и не в попад
 упал –
Поднимется, конечно.
   Пусть не скоро.

Не скоро.
   Не легко из катокомб
Достать и яблочко,
   похожее на солнце.
И выкатить
   на градусе таком,
Где не страшны
   ни СМИ,
   ни  змий,
   ни пересортицы.

Не за холмами трупов   
   высший суд.
Для каждого найдётся
   свой параграф.
А в мире зреет
   солнечная суть,
Как русский дух,
   как киллер,
   как виагра.

Эх, яблочко!
   А не пора ль тебе
Кончать
   кружить по краю,
   как в потёмках,
И разорвать
   наперекор себе
Страх высоты,
   очерченный каёмкой.

Сорвись!
   Сорвись
   с уютной высоты
Под частоту
   октябрской частушки.
И будь во всём
   с ньютонами на ты,
Как огниво
   у мира на макушке.
                2011 г




О Г Л А В Л Е Н И Е

Тетрадь 22
ЭХ!

Глава первая   
ПАССИОНАРИИ

Рыбалка
А-У – караул!
66. (шестьдесят шесть).
301
В поисках правды
Пассионария         
302
Юбилейное
Дедушка мороз, А-У!
У переправы
300
Данко
Приказ
Мельница
304
Зелёный змий
На ТВ-3

Глава вторая

ЭХ, ЯБЛОЧКО!
Краснощёкое.
305

      306
Кто там?
Шутит опасно
Близнецы
Не гвоздь
Лом, каблук и окурок

307
Подушка
Сошестие
Ссуда

308
Огниво

     оглавление
     тетрадь 22
310