Назорей

          Павел Ремешев, щурясь от яркого майского солнца, напряженно вглядывался в лица людей, выходящих из метро. «Какой странный человек… какое странное достоинство…» – подумал Ремешев, провожая взглядом, выплывшего из подземелья незнакомца. Тот, действительно, словно плыл в воздухе, не касаясь земли. «Но где же Васька?.. всегда опаздывает… сколько помню его, не было случая, чтоб не опоздал…» – посмотрел на часы.
         Вдруг почувствовал прикосновение, вздрогнул, обернулся – перед ним стоял этот незнакомец и пронизывающе смотрел в глаза, и даже не в глаза – в душу, куда-то в самую глубокую глубь нутра, куда и сам Павел никогда ещё не заглядывал…
- Василий, ты?.. – дрожащим, от волнения и какой-то умилительно-щемящей сердце непонятности, голосом, спросил Ремешев.
- Я, брат Павел, я… – они крепко пожали друг другу руки, обнялись.
- Ну, ты даёшь… встретил бы на улице, ни в жисть бы не узнал… да я и сейчас тебя не узнал… погоди, сколько лет прошло?..
- Двенадцать без малого…
- Значит, кто чем: я в бизнесе, а ты вот – к Богу пошёл… похож… обалдеть как похож… вылитый Христос… точ в точ… один в один… ну-ка, пройдись – сниму тебя на мобильный, Гальке покажу – обалдеет – она у меня тоже в церковь стала ходить…
          Василий чувствовал, как благодать переполняет его… мысленно вознёс Богу благодарственную молитву и поплыл… и, действительно, казалось, что плывёт над асфальтом… Вдруг сердце наполнилось тревогой, сжалось, словно он грех совершил… явился противный помысел, и голос отца Максима: «что же ты делаешь Василий?.. ты же паришь в прелести… остановись…» Он остановился и увидел себя со стороны: этот завидный каскад русых волос, ниже плеч, эта бородка, которую он холил и лелеял, этот длинный хитон, сшитый женою, из льняной ткани, цвета выжженной пустыни, эти сандалии на босу ногу, чётки трёхсотницы… Он вдруг всё понял, всё… а ведь мечтал ещё и арамейский выучить, чтобы совсем уже к ногтю прижимать сумнящихся в его вере… и стало так стыдно – ой, как стыдно… и последняя исповедь умножила крови в лице…

- В чём каетесь? – спросил отец Максим, с трудом сдерживая улыбку.
- Грешен, Господи, грешен… с разленением не совладал – будильник прозвенел, по обыкновению, в три часа ночи, а я ещё десять минут потом провалялся, и из-за этого не успел совершить молитвенное правило, до подъёма жены…
- Ещё в чём каетесь?
- Больше ни в чём. Нет на мне иных грехов.
- Точно нет?
- Господь свидетель.
- Хорошо, а что вы читаете?
- Известно что: утреннее и вечернее правило, Евангелие, Апостол, каноны, акафисты, положенные на каждый день, кафизмы псалмов… у меня очень плотно в этом смысле – едва успеваю – некогда грешить, батюшка, некогда…
- Интересно… А святых отцов читаете?
- Читаю… сразу многих читаю…
- И кого же?
- Святитель Феофан Затворник, Игнатий Брянчанинов, Иссак Сирин…
- Исаак Сирин? Помилуйте, а кто благословил? Это очень сложное чтение, можно неверно истолковать… не всякому монаху благословляется – тут особая подготовка нужна…
- Я всё понимаю – мне без труда даётся… Бог милостив…
- Знаете, у святых отцов есть такое напутствие: видишь, брат твой возносится в небо, возьми его за ногу и сдёрни, пока он не взлетел слишком высоко и не упал, и не разбился…
- Но что в этом дурного – я к Богу лечу?..
- Многие летели к Богу, а залетели к дьяволу… Что у вас с волосами?
- А что? Секутся?..
- Разве не читали – апостол Павел говорит: «если муж растит волосы, то это бесчестье для него»?
- Читал, но…
- Или вы назорей? Знаете кто такие назореи? – Василий молчал, он не любил признаваться в незнании или неправоте. – Так вот, в древнем Израиле, назорей, мужчина ли то или женщина, мог произносить обет назорейства, т.е. не пить вина и других крепких напитков, отращивать волосы, не входить ни в один дом, в котором находилось мертвое тело, и, наконец, не присутствовать на похоронах. Если бы кто-либо из лиц мужеского или женского пола случайно умер в присутствии кого-либо из назореев, тогда он должен был снова выдерживать весь срок своего обета, т.е. назорейства. Этот обет давался вообще на восемь дней, иногда на месяц, а иногда и на всю жизнь. Вы дали такой обет?
- Нет, но я читал, что христианин должен во всём подражать Христу, и что внешнее сходство может привести к внутреннему соответствию…
- А может и не привести – таких случаев великое множество. Вот, меня вчера матушка подстригла… она всегда меня стрижёт, когда зарасту… кстати, как на ваш вкус? – батюшка демонстративно огладил свеженькую стрижку.
- Ничего… несколько грубовато на затылке, но вашему статусу не вредит…
          «Что-то он не догоняет… впрочем молодой ещё – года три небось, как из семинарии…» – подумал тогда Василий, а теперь ясно видел, что не догонял он… и вот догнал – отец Максим его догнал – Господь его догнал…

- Что с тобой, Вась? На тебе лица нет…
- Погоди Паша, погоди… – он огляделся, увидел вывеску «Парикмахерская». – Побудь здесь… я сейчас…
          Было людно. На него смотрели с удивлением, так же, как смотрели прихожане в храме – и всегда было приятно это, но не теперь…
          Он занял очередь и стал ждать, непрестанно творя Иисусову молитву…


24.03.14
10:02