Апостольский колокол

Валаамские столпы веры и духа
Н.М. Коняев

Словно из шума сосен, словно из плеска волн, бьющих о береговые скалы, словно из тихого шепота молитв рождаются Валаамские предания…
Словно засохшая кровь – темные пятна на суровом граните Валаамской истории…
Страшной зимою 1578 года пришли на острова шведы…
Тогда, 20 февраля, девятнадцать благочестивых старцев и пятнадцать послушников «потреблены были мечом» за твердость свою в православной вере…
Этим кровавым разорением завершается эпоха, начавшаяся на островах с Креста, который водрузил апостол Андрей Первозванный.
Именами великих, воженных на Валааме светильников православной веры, освещена она…. Это и Авраамий Ростовский, крестивший вместе со страстотерпцем Борисом язычников ростовской земли…. Это и Корнилий Палеостровский, Арсений Коневский, Савватий и Герман Соловецкие, наконец, это – Александр Свирский, сподобившийся еще в земной жизни лицезреть Пресвятую Троицу…
И вот буйными ветрами лютеранского неистовства захлестнуло Валаамские острова. Тогда казалось, что навсегда…
Но Бог поругаем не бывает…
И в мученической кончине Валаамских иноков скрывается не посрамление, а торжество православной веры, прославленной новыми страстотерпцами.
Кажется, что именно об этих иноках произнесены в те годы слова первого русского патриарха Иова:
- Подражайте бывшим прежде нас святым отцам, чьи имена помянуть боятся бесы. Не говори никто: невозможно есть в сии лета такому бытии, какими были святые, великими и крепкими, и лета их добрые. Ныне же злы настали. Христолюбцы, не помышляйте и не глаголите сего, ибо бывый Бог и тогда и ныне тот же есть и вовеки, на всех местах милует призывающих Его.
Житие патриарха Иова не связано с Валаамом, оно протекало в Старицком Успенском монастыре, куда взяли его еще ребенком. Здесь в Старицах, принял Иов монашеский постриг, отсюда призвал его Иоанн Грозный в Москву. Бесстрашно и мужественно исполнял Иов святительское служение. Это он предал анафеме самозванца, за что и был сослан назад в Старицкий монастырь.
Лжедмитрий приказал держать его «в озлоблении скорбном».
Но все, все связано в Божием мире…
Слова святителя оказались услышанными. Прямым ответом на них стала жизнь крестьянского мальчика Дамиана Кононова, родившегося два столетия спустя в принадлежавшей Старицкому монастыре деревне Репинка…
Этому мальчику предстояло стать игуменом Спасо-Преображенского Валаамского монастыря Дамаскиным, сумевшим восстановить прежнее величие обители.

Будущий игумен родился на стыке эпох. Пройдет чуть больше года, и завершится правление императрицы Екатерины Великой, а вместе с ним эпоха первых Романовых, ярых переустроителей русской жизни, фактически до начала правления Николая I ни в чем не ограничивающих своего деспотизма и своеволия. Увы…
Дворянская литература сосредоточивала свое внимание на грандиозных успехах, достигнутых наследниками Петра I в военном и государственном строительстве. Успехи эти действительно неоспоримы, и весь вопрос только в цене, которой были оплачены они. И, конечно, цели…
Русским трудом и русской кровью воздвигалась могущественнейшая империя. Но для чего? В результате многочисленных реформ основная часть населения, сами русские, оказались рабами в своей собственной стране. Строительство империи обернулось в результате разделением народа, и, хотя после Екатерины II и предпринимались попытки преодолеть и ЭТОТ раскол,
 Ликвидировать его так и не удалось.
И не могло удаться.
Слишком разным стало все – язык, культура…
Само православие и отношение к нему и то, кажется, рознилось у дворян и крестьян.
Поощрялось строительство монументальных, по западным образцам, храмов. Поддерживалось внешнее благолепие…
Но внутреннее, сокровенное и светоносное бытие православия было объявлено как бы вне закона.
Об этой униженности Православной церкви очень точно и верно сказал преподобный Амвросий Оптинский:
«Еще вопрос: если же, как сказано, кроме единой, святой соборной и Апостольской Церкви, каковою называется и есть Церковь Православная, так сомнительно спасение других вероисповеданий: то почему же в России не проповедуется открыто истина сия? – спрашивал великий оптинский старец. И тут же дал исчерпывающий ответ на свой вопрос. – На это ответ очень простой и ясный. В России допущена веротерпимость, и иноверцы наравне с православными занимают у нас важные должности: начальники учебных заведений по большей части иноверцы; начальники губерний и уездных городов часто бывают иноверцы; полковые и батальонные командиры – нередко иноверцы. Где ни начни духовное лицо открыто проповедовать, что вне Православной Церкви нет спасения, сановитые иноверцы оскорбятся. От такого положения Русское Православное духовенство и получило как бы навык и укоренившееся свойство говорить об этом предмете уклончиво».
Страшные слова…
Приобрести навык и укоренившееся свойство говорить уклончиво о единой, святой, соборной и Апостольской церкви…
Как сродни это неясному, тонущему в вязком тумане звону колоколов!