Рецензии

Рецензии и отзывы на книги Былинок
Оздоровляющее чтение
У меня очень тяжело заболела близкая родственница. Когда прошел напряженный ужас первых двух недель и появилась надежда на спасение, она стала просить принести ей что-нибудь почитать. Не газету — газетами их заваливали, а книгу. Я принес книгу Александра Ракова «В ладошке Божией», скромно изданную, в мягкой обложке. Никоим образом она не могла бы соперничать с сотнями и тысячами издаваемых нынче книг, в твердых лакированных переплетах, с тиснением, на блестящей плотной бумаге, с цветными иллюстрациями. Но для русской литературы на все времена остается главным не форма, а содержание. А содержание было настолько человеческим, настолько нужным, что в самой книге была исцеляющая сила. Сама жизнь говорила своим голосом в книге Ракова. И, казалось бы, судьбы людей, описанные  автором, были трудными, но такая на всех страницах царила любовь друг к другу, такое понимание чужой беды, такая вера во всесилие Божие, что становилось легче жить.
Книга обошла всех больных в палате, потом перекочевала в соседние. И ведь, казалось бы, говорила книга о горестях и переживаниях, не старалась ни рассмешить, ни заинтриговать. Но в ней была та жизнь, которой мы живем, было сострадание и милосердие, которых сейчас так не хватает.
Новая книга писателя и редактора продолжает его предыдущие книги. Вновь судьбы людей, находящих спасение в Боге, вновь авторская повесть собственного пути к храму. Это не та «исповедальная» проза теперь уже далеких шестидесятых, когда автор выворачивался наизнанку и хвалился: глядите, какой я плохой, какой я смелый, как я горжусь своей отвратительностью. Нет, здесь исповедь иного рода, здесь сердце болящее, голова думающая, душа, чающая очищения. Здесь опыт созидания человеком самого себя, воспоминание о том, что мы созданы по образу и подобию Божиему. Это единственное, что спасет нас. В этом нам помогает книга Александра Ракова «Былинки». Владимир Крупин, Москва. О книге «Былинки» 2004. Предисловие.
У раскрытого окна. Былинки 2006
Посрамляя диавола
О книге Александра Ракова « У раскрытого окна. Былинки»
Петербургским клирикам и мирянам хорошо знакомо имя Александра Ракова. Выпускник русского отделения филологического факультета Ленинградского университета, профессиональный журналист, с 1993 г. Александр Григорьевич бессменно возглавляет газету «Православный Санкт-Петербург» и ее дочерние издания — «Горница», «Чадушки», «Соборная весть» и «Правило веры». Издательскую и редакторскую деятельность А. Раков начал по благословению митрополита Иоанна (Снычева), благодарную память о котором и теперь хранят прихожане петербургских храмов. Ныне эти газеты выходят по благословению митрополита Владимира (Котлярова).
В последние годы А. Раков выступает не только как издатель и публицист, но и как прозаик. Одна за другой увидели свет его объемистые книги, в основу которых легли публикуемые почти в каждом номере «Православного Санкт-Петербурга» материалы под общим заглавием «Записки редактора». Эти книги — «В ладошке Божией» (2001), «Страницы души» (2002), «Заветные узелки», «Время странствования» (обе — 2003), «Былинки» (2004), «У раскрытого окна» (2004), «На милость дня» (2006).
Предисловие к книге «У раскрытого окна» написала доктор филологических наук, ведущий научный сотрудник Института русской литературы (Пушкинского дома) Валентина Ветловская. По мнению Валентины Евгеньевны, «автор не боится познакомить читателя с этой своей внутренней, интимной жизнью, которую часто прячут из опасения встретить неодобрение или насмешку. Ведь он не просто рассказывает, он еще и исповедуется; исповедь же предполагает ощущение собственной греховной неприглядности, покаянное признание вины, исключающее самооправдание и ссылки на «обстоятельства». Такое покаяние в любом случае нелегко, даже если оно делается с глазу на глаз. Но Александр Раков приносит его открыто, без оглядки на какой-нибудь сторонний и недобрый суд - вероятно, потому, что мнение того человеке, чей авторитет для него единственно свят и непререкаем, мнение духовного отца, писателю уже известно, а оно растворено любовью. Как бы то ни было, писатель убежден, что его духовный опыт может пригодиться многим».
А. Раков не принадлежит к тем тысячам русских людей, которые приняли на себя Христовы язвы в лихую годину гонений на Церковь. Он и таинство Св. Крещения принял уже в 1990-е годы, когда преследование верующих успело стать достоянием нашей нелегкой истории. К тому времени А. Ракову перевалило за сорок.
Поздний приход к вере сродни поздней любви. Душа, озаренная светлым, высоким и чистым чувством, и радуется, и одновременно тоскует, осознавая, что чувство это — последнее и к тому же резко оттеняющее заблуждения, ошибки и неприглядные привычки молодости (от юности моея мнози борют мя страсти). Чтобы искупить их и заслужить прощения у Бога и людей, необходимо прежде всего исповедаться в грехах и прегрешениях. К этому и стремится А. Раков в своей книге.
Действительно, по жанру книга «У раскрытого окна» - исповедальная проза. У истоков этого распространенного в мировой литературе жанра лежит «Исповедь» блаженного Августина. Она представляет громадный интерес даже для невоцерковленных читателей, ибо отличается необыкновенной глубиной психологизма «Исповедь» Августина разительно отличается от написанной много веков спустя «Исповеди» Ж. Ж. Руссо, который все свои пороки (по крайней мере, исповеданные) и отрицательные черты характера силится объяснить дурными влияниями, неблагоприятными обстоятельствами (проще говоря, виноват кто угодно, только не я). Блаженный Августин все свои беды и горести открыто объявляет по следствиями собственных страстей, порочных наклонностей и стремлением ко греху. Подобно великому богослову, А. Раков мужественно, с беспощадною откровенностью признается в самых неблаговидных своих поступках и страстях, хорошо зная, что посрамляет не себя, а диавола.
Нередко прихожане, взыскующие правды Божией, но не обладающие достаточным духовным опытом из-за позднего воцерковления, на лету ловят каждое слово священника — неважно, своего или чужого духовника — даже если тот высказывает явно ошибочное суждение. На самом-то деле ничего даже отдаленно похожего на католический догмат о «папской непогрешимости» в Православной Церкви нет! И это прекрасно осознает А. Раков, позволяющий себе полемику с пастырем по поводу отношения к животным. И вряд ли могут не вызвать понимания у мыслящего и совестливого читателя такие рассуждения автора:
В Греции купил жене самую дешевую, но натуральную шубу из лобиков норки. При встрече с батюшкой сказал: «Жалко, батюшка, норок!» — «А чего их жалеть, крысок?» — ответил духовник! Но мне почему-то кажется, что здесь в нем заговорил крестьянин: не любят они животных, наносящих потраву.
А вот другой вопрос, мучающий меня: не грех ли — рыбалка развлечения ради? <...> Представьте только на миг, что вы проглотили стальной крючок с зазубринами, а некто с силой тащит го из вашего нутра назад. Волосы дыбом!
Что греха таить: до обидного редко поднимается в наших духовных беседах вопрос о гуманном отношении к братьям нашим меньшим (С. Есенин). Это тем более досадно, что во многих странах Европы защита животных вызывает живейшее и сочувственное обсуждение во внецерковых кругах и в светской прессе. А ведь сказано: блажен, иже и скоты милует...
Раздумья   и  рассуждении   автор   перемежает  поэтическими вставками, цитируя стихи как классиков (И. Бунин, М. Волошин, П. Вяземский, А. Майков, А. Фет и, конечно же, великий Пушкин), так и наших современников (М. Аникин, В. Голубев, Г. Горбовский, Т. Егорова, Б. Орлов, И. Сергеева, иеромонах Роман и многие другие), а также своими собственными юношескими стихами. Это свидетельствует и о достаточно широкой эрудиции писателя, так и о поэтичности   его   натуры.   Ученые   Пушкинского   дома   и   Санкт-Петербургского государственного университета (кроме В. Ветловской, это Ю. Руденко и О. Сокурова) отмечают новизну жанра, когда проза автора сливается с поэзией других авторов.
Многие главы в книге «У раскрытого окна» проникнуты глубочайшим трагизмом. Оно и понятно: сердце мудрых в доме плача, а сердце безумных в доме веселия (Екк. 7, 5). На грустные рассуждения наводят автора не только нестроения и неурядицы, терзающие наше многострадальное Отечество, но и разлад в собственной семье  вызванный непримиримым, воинствующим атеизмом некоторых ее членов. Что же, сказал ведь Христос: «Не мир пришел Я принести, но меч. Ибо Я пришел разделить человека с отцом его, и дочь с матерью ее, и невестку со свекровью ее. И враги человеку — домашние его» (Матф. 10, 34 — 36). Откровенно и подробно повествуя о своих семейных неурядицах, А. Раков проявляет максимум смирения и подает добрый пример тем, кто попадает с подобную ситуацию. А такие случаи теперь, насколько можно судить, столь же типичны, как и во времена апостольские...
Чье сердце не наполнится сопереживанием при чтении, например, таких строк:
Эх, сынок, сынок! Почему ты не пошел по моим стопам? Я так хотел, чтобы ты, как отец, стал филологом, или журналистом, или писателем. Я научил бы тебя газетным премудростям, мы читали бы друг другу любимые стихи, спорили о поэзии, о книгах, ходили бы в одну церковь. Ты вырос бы красивым, умным, добрым и сильным, очень похожим на отца, но лучше него, и я гордился бы тобой, — но никогда тебе этого не говорил. А ты гордился бы отцом и тоже любил бы его, а мама любила бы нас обоих. <.  > Опомнись, старик, у тебя никогда не было сына...
Но не только за семью болит чуткое сердце А. Ракова. Острая боль пронзает его из-за катастрофы, в которой раз переживаемой нашей Родиной:
Дожили: сначала отобрали национальность, теперь Финляндия желает присоединения к ней Карелии. А в Риге осквернили памятник Солдатам-Освободителям, и латвийское правительство требует у России огромные деньги за «оккупацию»; Эстония настаивает на присоединении к ней района Псково-Печерского монастыря. У нас пытаются отобрать память о положивших живот свой за Отчизну в великой Отечественной войне. <...> И в школьных учебниках можно будет прочитать, что Америка победила фашизм в 1945 году. Процесс вымирания народа идет по нарастающей — по 1 миллиону в год. <...> О каком духовном возрождении Отечества может идти речь, если народ утратил чувство собственного достоинства?..
Не случайно книга озаглавлена «У раскрытого окна». А. Раков раскрывает перед читателем свою душу — мятежную, страждущую и ранимую. Автор откровенно беседует с читателем — или, вернее сказать, исповедуется ему. И можно не сомневаться, что книга найдет благодарный отклик у читателей, взыскующих правды Божией, болеющих душой за Отечество и чающих его возрождения и великого будущего.
Литературно-художественный альманах «СФИНКС»

У раскрытого окна. Былинки 2006
Покаяние перед людьми - перед Господом покаяние...
(о прозе Александра Ракова)
В тяжкое время мы живем. Кажется, христианский мир, вслед за блудным сыном отряхнув прах у родного порога, пустился «на страну далече» (Лк. 15,13), чтобы там с резвостью и без удержу промотать до нитки отцовское наследство.
Нет ничего нового в ощущении конца, исполнения «сроков», которые Господь «положил в Своей власти» (Деян. 1,7). Ведь разные события и целые эпохи в ходе мировой истории говорят о движении отнюдь не к лучшему будущему. Но для нас, переживших в минувшие десятилетия слишком много утрат поистине вселенского размаха, мрачный финал своевольных блужданий обозначился вполне определенно. Он выразился и в энергичных стихах петербургского поэта, чьи слова Александр Раков приводит в первой книге «Былинок»:
Ну вот, мы проданы и куплены.
А некоторые и убиты.
Глаза печальные потуплены,
Пути-дороги перекрыты.
Александр Раков. Былинки. СПб., «Сатисъ», 2004. С. 115
Дороги могут быть перекрыты всякие и все. Кроме одной — той, которая ведет в глубины собственной души. Как раз этой дорогой идет Александр Раков, судя по серии книг, опубликованных им в недавнее время. Последняя из них у нас перед глазами.
Имя автора в особой рекомендации не нуждается. Александр Раков — профессиональный журналист и писатель, многолетний редактор газеты «Православный Санкт-Петербург» и сопровождающих ее изданий. «Заметки редактора», печатающиеся в газете из номера в номер, подали автору мысль о публикации таких заметок в виде книг, в том числе и «Былинок». «Былинки» — пестрое собрание непритязательных, как думается, и безыскусных прозаических миниатюр, не связанных ни единым сюжетом, ни интригой. У них, в сущности, нет начала, как нет конца. Поэтому, будучи продолжением первой, вторая книга «Былинок» тоже, в свою очередь, может быть продолжена. Такая принципиальная незавершенность сказанного заключена в самой природе автобиографической, исповедальной прозы Александра Ракова. Она напоминает дневник, в который писатель, не заботясь о порядке и последовательности, заносит все, что останавливает его внимание, что задевает душу — какой-нибудь факт, воспоминание, мелькнувшую вместе с ними ассоциацию, бытовую сценку, газетную хронику, чье-то письмо, свою или чужую мысль и т.д. Казалось бы, это мелочи. Но из таких мелочей и состоит по большей части наша жизнь. Каждую миниатюру замыкает стихотворение, назначение которых автор объясняет сам. Они имеют и прикладную, и самостоятельную ценность, доставляя читателю эстетическое удовольствие и свидетельствуя о высоком уровне современной поэзии, не забывающей классических традиций. Объединяет весь этот пестрый материал личность автора, отбирающего предметы для разговора, обдумывающего и оценивающего их сообразно со своим складом чувств и понятий. При этом неожиданность переходов от темы к теме, их видимая случайность на большом пространстве текста, т. е. прежде всего в книге, а не в газетной рубрике, производит впечатление добросовестного отражения напряженной, непрерывной работы ума и сердца, откликающихся на обращенные к ним и с разных сторон идущие призывы. Некоторые темы возвращаются; ясно, что они играют доминирующую роль в потоке меняющихся представлений. Как эти, так и другие темы служат для Александра Ракова либо исходным пунктом, либо итогом его «духовного делания».
Автор не боится познакомить читателя с этой своей внутренней, интимной жизнью, которую часто прячут из опасения встретить неодобрение или насмешку. Ведь он не просто рассказывает, он еще и исповедуется; исповедь же предполагает ощущение собственной греховной неприглядности, покаянное признание вины, исключающее самооправдание и ссылки на «обстоятельства». Такое покаяние в любом случае нелегко, даже если оно делается с глазу на глаз. Но Александр Раков приносит его открыто, без оглядки на какой-нибудь сторонний и недобрый суд — вероятно, потому, что мнение того человека, чей авторитет для него единственно свят и непререкаем, мнение духовного отца, писателю уже известно, а оно растворено любовью. Как бы то ни было, писатель убежден, что пережитый им душевный и духовный опыт может пригодиться многим. Отсюда щедрость, с какой он готов поделиться своим необычным, по нынешним временам, на деньги не переводимым, богатством. При этом он сам не терпит и малейшего ущерба. Поскольку его достояние нематериально, оно, пусть и щедро раздаваемое, не оскудевает. Отклики читателей, тоже включенные в книгу, подтверждают, что в своем убеждении писатель прав: его личный опыт важен другим.
Это понятно. Нам всегда интересна чужая биография. Тем более — биография современника, поставленного в те же условия, что и мы, питающегося соками той же почвы, что и мы, испытывающего те же, что и мы, влияния извне. Автора окружает та же реальность, которая окружает нас. Поэтому биографические факты, разбросанные в книге Александра Ракова среди прочих, и не только они, воспринимаются нами как нечто знакомое, и узнавание нового здесь нередко имеет характер припоминания. Да автор и не стремится противопоставить себя всем и каждому. Скорее, напротив. Из своей и не своей жизни он выбирает преимущественно то, что, по его мнению, несет широкий смысл.
В соответствии с таким настроем единичные явления (семейных неурядиц, одиночества, бесприютности, пьянства, жестокости, преступлений и т.д.) под пером Александра Ракова, сознательно избегающего отвлеченных идеологических или политических рассуждений и остающегося в границах будничных и житейски привычных, все-таки оборачиваются общей проблемой. А его собственная судьба (детство, юность, зрелость, отношения с родителями и детьми) увязывается с судьбою поколений. Трагическое неблагополучие настоящего момента русской истории, подтвержденное документально (ведь автор ничего не вымышляет), выступает со страниц книги с удручающей очевидностью. Это неблагополучие большинства. А те немногие, которые греют руки на трагедии народа и умудряются благоденствовать среди пахнущих кровью развалин, Александра Ракова не занимают: на этот счет он брезглив.
Суть несчастья — в нищете не только материальной, но и духовной. Для нас, не умеющих распорядиться наследием отцов и сокровищами великой культуры, эта нищета грозит одичанием. Оно, как показывают приводимые автором примеры, переворачивает нормальную иерархию вещей и ставит человека ниже животных — в положение, когда он теряет и Божий, и всякий образ и подобие. Это положение хуже смерти.
Ввиду такой мрачной перспективы и вблизи последней черты начинаешь вместе с Александром Раковым сознавать, что в конце концов самая большая ценность, которую при всей нашей лишенности или невозможно, или труднее всего отнять, — ценность нашей души. Пока она жива, она способна к возрождению. С порядка в ней начинается любой порядок — было бы только желание выпрямиться и посмотреть вверх. Остальное — земное и Небесное — в милосердии и воле Божией. К этой мысли ведет нас автор книги. Хотелось бы закончить в его духе — стихотворением А.Н. Майкова (1821-1897), кратко подытоживающим речь:
Не говори, что нет спасенья,
Что ты в печалях изнемог:
Чем ночь темней, тем ярче звезды,
Чем глубже скорбь, тем ближе Бог.
 
Валентина Ветловская, доктор филологических наук, Санкт-Петербург, ИРЛИ (Пушкинский Дом), Российская Академия Наук

Васильки тянутся в небо
Ольга  Сокурова, Русская народная линия
12.05.2010
Рецензия на седьмую книгу Александра Ракова из серии «былинки» …
Летнее высокое небо с вольно гуляющими по нему белыми облаками. И васильки, васильки, васильки... Из травы тянутся они в небесную высь, врастают в нее своими зубчатыми лепестками, мохнатыми пестиками, еще не раскрытыми бутонами. Такое близкое, дорогое, милое всякой русской душе васильковое поле на обложке новой книги Александра Ракова притягивает к себе, обещает встречу с чем-то родным и необходимым, чем можно дышать - не надышаться. Светлое предвестие чего-то очень хорошего, насущного и мудрого несет в себе и поэтическое название книги - «О жизнь, нечаянная радость». Сразу же скажем, что книга оправдывает ожидания.
На поле каждой страницы этой прекрасно изданной книги живет тоненькая былинка, напоминающая об оригинальном и в то же время очень органичном жанре, изобретенном автором. По его собственным словам, «былинки» подтверждают свое название тем, что они легонькие, непритязательные на первый взгляд, в них нет сложных сюжетов, они берутся из самой жизни. Толчком для их рождения становится какое-то жизненное впечатление, наблюдение, воспоминание (подчас это может быть воспоминание о каком-нибудь давнем грехе, которое, возникнув, не дает покоя). В душе идет процесс, имеющий разную временную протяженность, но, наконец, наступает момент, когда «былинка» требует выхода и заставляет сесть за компьютер, воплотить ее в тексте и выпустить на свет Божий. Как видим, «былинки» - это нечто такое, что представляется не искусственно сделанным, а зародившимся и вызревшим. Это что-то природное, не вымышленное, а выращенное.
И. М. Ольшанская, редактор нескольких предыдущих книг А. Г. Ракова, написанных в жанре «былинок», подтверждает, что источником для их появления является сама жизнь во всем многообразии ее проявлений. Создатель «былинок» «всем этим болеет», все пропускает через сердце и дает любому человеку почувствовать, что «он не один в своей боли, своих грехах, своих муках». «И человек, переживший, может быть, и разлуку, и смерть близких, а нынешняя молодежь - и наркотики, и страсть винопития, - открывает книгу» и видит, что другой человек может обо всем этом прямо, просто и честно написать. И тогда он понимает, «что он не брошен, что его проблемы решаемы».
В самом деле, поистине драгоценна та доверительная, искренняя интонация, которая выбрана автором при его беседе с другом-читателем. Вести себя совершенно открыто, держать душу нараспашку, конечно, рискованно. Но автор, похоже, сознательно идет на такой риск. Ведь в наше время люди, к сожалению, очень разобщены, каждый предпочитает жить «на особинку» и при этом молча мучается своим одиночеством. Мы, русские, можем утратить уникальное свое богатство, уже давно недоступное остальному миру - роскошь настоящего человеческого общения.
Это жажда разговора со своим.
Это детское братанье - навсегда.
И наивное: потом договорим.
А потом и не бывает никогда.
Это вечное желание мое
Всех собрать и воедино, и навек.
Это то, что называется «свое»,
По чему тоскует русский человек.
Надежда Мирошниченко
А. Г. Раков не случайно включил эти стихи в последнюю книгу «былинок»: они выражают позицию, которая побуждает его упорно двигаться «против течения», против тенденции разъединения людей и расчленения русского мира к противоположной цели - восстановлению человеческого братства и соборного единства народа, то есть того главного, «по чему тоскует русский человек».
Сплав стихов и прозы - еще одно проявление соборного начала в книгах А. Ракова и еще одна характерная и неповторимая, «каноническая» особенность жанра «былинок».
Стихи множества известных, малоизвестных и совсем не известных поэтов возвышают, одухотворяют, облагораживают прозу, обобщают конкретные жизненные впечатления, дают возможность мысли о земном оторваться от земли и воспарить вверх.
Этот сплав авторской прозы и «чужих» стихов еще раз убеждает в том, что истина - одна на всех, и поскольку у нас еще и одна на всех страна и общая историческая судьба, мы часто мучаемся одними и теми же вопросами, темами, одними и теми же физическими, духовными болезнями и социальными проблемами. Мы нередко переживаем похожие впечатления, приходим к одинаковым выводам. Мы родные друг другу. Мы не одиноки.
Приходится только догадываться и удивляться, какую надо иметь память, и какую огромную собрать библиотеку современной поэзии, чтобы в нужное время и в нужном месте извлечь на свет, точно подогнать и прикрепить «стропы поэзии к вескости прозы», а затем отправить в путь очередную «былинку». Действительно, при всей непосредственности, естественности, спонтанности возникновения «былинок», от автора этого, как кажется, «легкого» жанра требуется большой творческий труд и высокий профессионализм.
Кстати, именно о сложности создания малой литературной формы и о несомненной ее перспективности в условиях нашего стремительного времени говорил Ю. В. Бондарев при вручении Александру Ракову в 2009 году Международной премии им. М.А. Шолохова за сборник публицистических и философских размышлений «На милость дня. Былинки». Приведем дословно слова Бондарева: «Я давно понял, что в короткой речи, если она насыщена тем, что у тебя на душе болит, можно выразить очень многое. А у Вас очень много боли. Я не увидел никакого подражания кому бы то ни было». Далее выдающийся писатель-романист признал, что короткой литературной форме принадлежит будущее и работать над ней сложнее, чем написать большой роман: «...в романе тебя движет сюжет, какие-то коллизии, взрыв характеров. А в короткой форме нужны настроение и мысль».
Юрий Бондарев - честный и мужественный человек и настоящий писатель. Писатель-фронтовик. Поэтому получить из его рук премию особенно почетно. Это равносильно признанию боевых заслуг, включению в братство по оружию. То, что оружием является писательское слово, дела нисколько не меняет. Ибо бои за честь, свободу и независимость нашей Родины продолжаются. И становятся все тяжелее:
Был День Победы взрывом счастья,
В нем гасла даже боль потерь.
Стучали радостно и часто
Сердца людские. А теперь?
 
Идут года, а с ними беды -
Как из прорвавшейся сумы.
И чем мы дальше от Победы,
Тем ближе к пораженью мы.
 Эти горькие строки, включенные в книгу, принадлежат кубанскому поэту Николаю Зиновьеву. Его имя стало широко известным в последнее время, и его правдивые, сдержанные в своей трагичности и тем более сильные стихи находят живой сочувствующий отклик во многих сердцах. Но все-таки приведенные строки кажутся слишком пессимистичными в финале. Да, ныне мы несем огромные потери, не сопоставимые ни с каким былым историческим лихолетьем, даже с ужасами прошлой жесточайшей и великой войны. Но дух, но сердце не хочет и не может согласиться с окончательностью нашего поражения. Во временных же поражениях русский характер только закалялся и креп - таково его удивительное свойство. Капитулировать мы не собираемся, хотя внутренне готовимся к еще пущим испытаниям. И обо всем этом свидетельствует последняя книга А. Ракова.
Эта книга в некотором смысле юбилейная: десятая по счету среди всех книг автора и седьмая среди «былинок». Семь - тоже число знаменательное, символизирующее земную полноту. Диву даешься: когда только автор успел столько написать - всего-то в течение одного десятилетия XXI века... По книге в год! И это при той нагрузке, которую Александру Григорьевичу приходится нести в качестве редактора газеты «Православный Санкт-Петербург» и четырех дочерних ее изданий. Для такого редкостного плодоношения нужно, чтобы многое накопилось в душе и терпеливо ожидало своего дня и часа. Нужно, чтобы была большая любовь к едва ли не каждодневному занятию «былинками» и почти неослабевающая творческая энергия, почти (без передышек все же невозможно!) неиссякаемая радость вдохновения. Чтобы писалось, как дышалось - без такого свободного дыхания «былинки» вряд ли могли бы появиться на свет. И потому их изобилие похоже на чудо. Возможно, это чудо связано с благословением замечательного духовника - о. Иоанна Миронова и с его постоянной молитвенной помощью. Православному читателю представлять о. Иоанна не надо. Все знают, что в нем - сама безграничная любовь Христова, и благость, и детская простота, и святоотеческая мудрость. По милости Божией, он здесь, с нами, и в нем - все драгоценные дары русского старчества. Дай Бог дорогому Батюшке многая и благая лета!
По признанию А.Г. Ракова, ему на первых порах удавалось с великим трудом испрашивать у духовника благословения на свои литературные занятия, а в последнее время старец сам настойчиво говорит: «Пиши, пиши и пиши!» Согласитесь, это дорогого стоит. Должно быть, о. Иоанн усмотрел несомненную пользу написанного и для самого автора, и для его читателей. Ведь по видимости легкие «былинки» связаны с нелегкой и неустанной внутренней работой их создателя над исследованием собственной души: «Я с ужасом и удивлением узнал, что чем глубже погружаешься в себя, тем больше грехов и всевозможных ошибок открывается перед тобой»:
Пора углублять свою веру;
У сердца потребность в тиши.
Почаще исследуй пещеру
Своей богозданной души.
И там затепляя лампаду,
И там возжигая свечу,
От сердца шепчи то, что надо
Небесному слышать Врачу...
Протоиерей Андрей Логвинов
Читатель тоже, подчас незаметно и неожиданно для себя, втягивается в эту работу души, начинает что-то похожее или иное вспоминать о себе и испытывает живительную боль стыда и покаяния. Ради таких моментов истины стоит писать книги.
К этому следует добавить, что в последней, «юбилейной» книге А. Г. Ракова появилось нечто новое: каждую «былинку» сопровождает комментарий архимандрита Амвросия (Юрасова), духовника Свято-Введенского женского монастыря в г. Иваново и православного общества «Радонеж». Если привычные поэтические «крылья» позволяют «былинке» взлететь над землей, то духовное слово опытного пастыря и миссионера поднимает ее еще выше, в горние сферы, и бросает на все повестовование отблеск вечности. Порой получается выразительный контраст: горячая, страстная реакция автора книги на то или иное явление жизни встречается с невозмутимо спокойным вразумлением или наставлением о. Амвросия. Иногда его наставление кажется слишком отвлеченным, отрешенным от страдающего человека или от конкретной жизненной ситуации, от поражающего воображение факта. Но всякий раз это отрезвляющее безпристрастное слово напоминает о Боге и Его Благом и Премудром Промысле. Так что, даже при видимой «нестыковке» текстов, комментарий духовно опытного пастыря очень полезен. Кроме того, возникшая потребность в таком комментарии свидетельствует, что автор книги, хотя он и продолжает считать себя человеком еще не вполне воцерковленным, все же развивается в нужном направлении: смиренно склоняет буйную головушку перед авторитетом Церкви, почтительно прислушивается к пастырскому голосу.
Вообще работа автора над собой - например, старание совладать со своей раздражительностью, вспыльчивостью, порывистостью - отражена в книге. И добрые следствия этой внутренней борьбы, ведущейся с помощью Божией, тоже порой видны.
Как говорил великий старец нашего времени, архимандрит Иоанн Крестьянкин, тот, кто действительно хочет спасать Россию, должен начать с проблемы своего личного спасения и спасения близких людей.
Автор книги именно в такой мудрой последовательности движется в своем повествовании: от внутреннего делания к внешним проблемам, от малого к большому, от частного, сугубо личного или внутрисемейного - ко всеобщему, универсальному.
Раздвигается пространство: от квартиры на Черной речке, или от маленькой дачи с рабочей кельей, родными деревьями и знакомой вороной до просторных картин русского севера, до распахнутых мировых пространств, до всего живого космоса (пока еще живого!). Раздвигается и время: от циклической смены времен года, отраженной в композиции книги, со всеми драгоценными, милыми сердцу природными приметами - до глубокого колодца родовой памяти, «преданий старины глубокой», связанных с фамилией Раковых и судьбами предков. А потом, из глубины прошлого - взгляд в грядущее: тревоги о духовном состоянии дочери, вол-нения о том, как сложится жизнь внуков, вырастают в заботу о будущем планеты, с уже явленными на ней знаками грядущего Апокалипсиса. Одно из характерных качеств новой книги - это ее «итоговость», масштабность размышлений, подкрепленных поэтическими обобщениями:
Сошел на нет двадцатый век,
Итог его таков:
Мы отравили русла рек
И извели китов.
Леса, поля кровоточат
И воздух заражен.
Мы превратили землю в ад,
А небо - в полигон.
А все сильнее человек
Хватает и гребет.
Кончается железный век -
Какой теперь грядет?
Иван Стремяков
Обращает на себя внимание еще одна особенность книги: она обильно снабжена фотографиями. Если сопровождение авторской прозы поэтическими текстами усиливают эмоциональное и смысловое воздействие текста, то фотодокументы придают ему силу достоверности, убедительности, наглядности. Вот старые семейные фотографии: за каждой угадывается история страны, ее этапы. Вот светлые лица внучат... А вот любимые коты, о которых автор так замечательно умеет рассказывать. И еще фотографии множества животных и птиц, расселившихся по всему огромному свету. Их становится все меньше... Вот бьющие по сердцу фотографии инвалидов, фотографии бездомной опустившейся женщины и другой женщины, всеми брошенной в своей болезни и беде, но не желающей сдаваться. Фото слепого юноши с удивительно чистым, прекрасным и сильным лицом. О каждом таком человеке в книге не просто рассказана история - в ней звучит призыв к конкретной действенной помощи. Где возможно, прилагается адрес.
...А вот и сам автор с очками на лбу, что придает его образу, с одной стороны, какую-то забавную непосредственность, безыскусность, а с другой - неожиданную символичность: очки нужны не столько глазам, сколько лбу - умозрению, чтобы оно было особенно зорким и четким.
Много грустного, а часто и трагичного разглядел А.Г. Раков сквозь свои старомодные круглые очки. В книге есть, например, потрясающий рассказ о послевоенной судьбе безруких и безногих «самоваров» на Валааме, которым мы обязаны жизнью и которых власти постарались проводить с глаз долой, подальше от наступившего в стране относительного благополучия. В книге можно найти размышления о детском алкоголизме, об униженном женском достоинстве. Есть в ней и исповедь ВИЧ-инфицированного православного человека, позволяющая заглянуть в еще одну бездну, разверзшуюся у нас под ногами в последние десятилетия. Есть и скупое сообщение, что единственный в стране батальон, созданный для поиска неучтенных воинских захоронений, министерство обороны решило сократить «в целях оптимизации расходов».
Может возникнуть вопрос: а где же та нечаянная радость жизни, которая воспета и вроде бы обещана нам в названии книги? Радость эта в книге постоянно присутствует. Она - в том, что великое чудо жизни, по Божьей милости, несмотря ни на что, продолжается. Она - в том, что мы с годами начинаем ценить и понимать многое, чего раньше не замечали. Это значит, что все более оживает в нас внутренний человек, и по мере этого оживления усиливаются в нас чувства благодарности и вины. Эти чувства относятся, прежде всего, к Господу, и еще к тем, кто отдал жизнь, чтобы жили мы.
Автор книги, как и автор этих строк, принадлежат к поколению детей Победы. Цена, заплаченная за нее, была столь велика, что вот уже 65 лет продолжается в стране, худо-бедно, но мирная жизнь - срок для России неслыханный! Это тот срок, в который уложилось наше действительно счастливое детство, безоблачные годы учебы (говоря диким языком современных чиновников, годы совершенно безплатно предоставляемых народу «образовательных услуг»). Это тот срок, в который вошли еще годы, когда мы набирали «опыт - сын ошибок трудных», и годы, в которые мы успели осмыслить эти ошибки, сумели многое пересмотреть и понять, и, главное, созреть душою для того, чтобы прийти к вере, окрепнуть в ней и постараться по этой вере жить. Да, срок отпущенной нам мирной жизни поистине огромен. Это великий дар отцов, положивших живот свой за други своя - за всех нас. Между тем, нынешние «правдолюбцы», которые точно так же обязаны им самим фактом своего существования, швыряют в них, уже беззащитных, комья грязи и пытаются развенчать народную, священную войну как ложный миф.
Но живы мы, дети Победы - свидетели, призванные защитить тех, кто добыл ее для всего мира. На всех нас есть отблеск Победы - многие представители нашего поколения отличаются сильным характером, независимостью взглядов и внутренним достоинством. При этом мы несем всю полноту ответственности перед Богом и поколением отцов. И к каждому из нас может быть с особой настойчивостью обращен призыв Амвросия Оптинского, не раз прозвучавший в книге: «Тяни лямку, пока не выкопают ямку».
В нынешней трудной ситуации Александр Раков «тянет лямку», сражается на передовой, а его книги можно приравнять к действенному оружию борьбы за Жизнь, за Веру, за Правду, за Россию.
Ольга Борисовна Сокурова, кандидат искусствоведения, доцент исторического факультета СПбГУ
Газета  «Российский писатель». Былинки Александра Ракова.
Имя автора в особой рекомендации не нуждается. Александр Раков — профессиональный журналист и писатель, многолетний редактор газеты «Православный Санкт-Петербург» и сопровождающих ее изданий. «Заметки редактора», печатающиеся в газете из номера в номер, подали автору мысль о публикации таких заметок в виде книг, в том числе и «Былинок». «Былинки» — пестрое собрание непритязательных, как думается, и безыскусных прозаических миниатюр, не связанных ни единым сюжетом, ни интригой. У них, в сущности, нет начала, как нет конца. Поэтому, будучи продолжением первой, вторая книга «Былинок» тоже, в свою очередь, может быть продолжена. Такая принципиальная незавершенность сказанного заключена в самой природе автобиографической, исповедальной прозы Александра Ракова. Она напоминает дневник, в который писатель, не заботясь о порядке и последовательности, заносит все, что останавливает его внимание, что задевает душу — какой-нибудь факт, воспоминание, мелькнувшую вместе с ними ассоциацию, бытовую сценку, газетную хронику, чье-то письмо, свою или чужую мысль и т.д. Казалось бы, это мелочи. Но из таких мелочей и состоит по большей части наша жизнь. Каждую миниатюру замыкает стихотворение, назначение которых автор объясняет сам. Они имеют и прикладную, и самостоятельную ценность, доставляя читателю эстетическое удовольствие и свидетельствуя о высоком уровне современной поэзии, не забывающей классических традиций. Объединяет весь этот пестрый материал личность автора, отбирающего предметы для разговора, обдумывающего и оценивающего их сообразно со своим складом чувств и понятий. При этом неожиданность переходов от темы к теме, их видимая случайность на большом пространстве текста, т.е. прежде всего в книге, а не в газетной рубрике, производит впечатление добросовестного отражения напряженной, непрерывной работы ума и сердца, откликающихся на обращенные к ним и с разных сторон идущие призывы. Некоторые темы возвращаются; ясно, что они играют доминирующую роль в потоке меняющихся представлений. Как эти, так и другие темы служат для Александра Ракова либо исходным пунктом, либо итогом его «духовного делания».
Автор не боится познакомить читателя с этой своей внутренней, интимной жизнью, которую часто прячут из опасения встретить неодобрение или насмешку. Ведь он не просто рассказывает, он еще и исповедуется; исповедь же предполагает ощущение собственной греховной неприглядности, покаянное признание вины, исключающее самооправдание и ссылки на «обстоятельства». Такое покаяние в любом случае нелегко, даже если оно делается с глазу на глаз. Но Александр Раков приносит его открыто, без оглядки на какой-нибудь сторонний и недобрый суд — вероятно, потому, что мнение того человека, чей авторитет для него единственно свят и непререкаем, мнение духовного отца, писателю уже известно, а оно растворено любовью. Как бы то ни было, писатель убежден, что пережитый им душевный и духовный опыт может пригодиться многим. Отсюда щедрость, с какой он готов поделиться своим необычным, по нынешним временам, на деньги не переводимым, богатством. При этом он сам не терпит и малейшего ущерба. Поскольку его достояние нематериально, оно, пусть и щедро раздаваемое, не оскудевает.
Валентина Ветловская,
доктор филологических наук.
ИРЛИ (Пушкинский Дом), Российская Академия Наук
* * *

 На милость дня. Былинки 2006
Без лукавства
Так уж совпало: мое знакомство с книгой, которую вы только что открыли, дорогой читатель, началось в неделю Торжества Православия. В это первое воскресение после начала Великого поста в храме на литургии читают евангельский рассказ о том, как Филипп позвал Нафанаила пойти и посмотреть на Господа. «Иисус, увидев идущего к Нему Нафанаила, говорит о нем: вот подлинно Израильтянин, в  котором нет лукавства. Нафанаил говорит Ему: почему Ты знаешь меня?» (Ин. 1, 47-48).
Вечером этого дня я стала перелистывать страницы новой книги. И надо сказать, что самое первое, главное впечатление, возникшее при чтении, было таким: «Вот православный русский человек, в котором нет лукавства». Автор сразу привлек к себе сочувственное внимание своей исключительной искренностью, любовью к правде.
Его имя было мне известно давно. Да и кому не знакомо имя Александра Ракова, очень строгого, как говорят, редактора весьма читаемой и почитаемой в городе газеты «Православный Санкт-Петербург»?  Газету при ее рождении благословил  приснопамятный митрополит Иоанн (Снычев). При всех перипетиях времени и усилиях «враг видимых и невидимых» она не только выстояла, но и окрепла – наверное, по молитвам святителя и во многом благодаря мужеству и подвижническим усилиям своего редактора. Раков принадлежит к послевоенному поколению детей Победы, которое обладает редкими и неистребимыми качествами внутренней независимости и достоинства. К тому же он носит имя Александр, смысл которого – «защитник людей». Боевое имя, подходящее для человека, который сражается на передовой.
Вот и все, что было мне известно. Важные, но довольно-таки внешние сведения. Теперь же, через книгу, стала раскрываться перед внутренним взором душа этого человека – так широко, так разносторонне, доверчиво и щедро, что нельзя было не откликнуться благодарно, с теплым чувством духовного родства, на этот неожиданный дар.
Сначала, однако, скажу несколько слов о форме книги, неразрывно связанной с ее содержанием. Опытный журналист и новый в нашей литературе писатель, растущий от книги к книге, Александр Раков нашел свой, весьма интересный и необычный литературный жанр. Этот жанр определен самим автором совсем не академично, зато образно и метко – «былинки». Что же это за новшество такое? Попробую, насколько сумею, передать свое понимание. Былинки связаны с былью – жизненной былью и еще былью сердца, совести и ума. Они несут в себе впечатления, чувства, размышления, воспоминания, которые спонтанно, ненароком посещают душу и во всей своей непосредственности, живой первозданности оказываются на кончике пера (или на кончиках пальцев, бегущих по клавишам компьютера) и бережно высеваются на бумагу. И вот прорастают на ней, тянутся к небу  скромные легкие «былинки». В них вовсе нет торжественной героики былин. Но они связаны и с вечной сутью бытия, и с насущными заботами, тревогами, радостными и скорбными мгновениями нашего повседневного житья-бытья.
Жанровое своеобразие этой книги чем-то родственно наиболее оригинальным, новаторским книгам В.В. Розанова – «Уединенное» и «Опавшие листья», созданным в начале XX века. Редкие по своей интимной откровенности заметки, собранные в названных книгах, представляют собой свободное сочетание ярких публицистических оценок, лирических зарисовок, емких философско-исторических размышлений, мимолетных впечатлений. Такое тематическое и  стилевое разнообразие, при всей видимой «рукописности», безыскусности, непосредственности словесного выражения, требует высокого мастерства.
Все сказанное побуждает увидеть некие параллели в литературных поисках видного представителя русского Серебряного века и автора этой книги. Но между ними есть и существенные различия. Розанов часто эпатирует читателя, стремясь подчеркнуть свою оригинальность, индивидуальную обособленность, «уединенность» от всего и всех. Типичный представитель своего времени, он мечется от язычества к христианству и обратно. А.Раков, при всем очевидном своеобразии своей личности, совсем не стремится к нарочитой оригинальности и непохожести на других. Напротив, он пишет о том, что волнует, заботит многих. Его «былинки» едва ли не в каждой своей строчке напоминают, что все мы – родные.
Нисколько не стремясь никого эпатировать, Раков честно обнажает самые болевые точки нашей жизни. Он пишет о нищих ветеранах, о бомжах, о брошенных животных и уничтоженных в материнском чреве детях, о нашем непонимании родителей, нашей непоправимой вине перед ними. Он задевает болезненные струны так называемого национального вопроса, бередит душевные раны, напоминая о судьбах искалеченных в Чечне солдат. Есть страницы, которые читать невыносимо тяжело – такое страдание и сострадание они вызывают. Но читать необходимо: с сердца сдирается короста забвения, безразличия, самоуспокоенности.
В книге можно найти и много светлых страниц – о послевоенном детстве, о мальчишеских играх, о родительском доме, о первой любви. И о благодатных дарах сегодняшней жизни – драгоценных встречах с духовным отцом, общении с близкими и дорогими людьми, с животными и птицами, с родной северной природой. Часто встречаются на этих страницах блестки доброго юмора. И все это тоже вызывает у читателя чувство сопричастия: у нас одна общая историческая судьба, одна страна, одна вера.
К православной вере, судя по собственным признаниям, автор шел, как и многие из нас: через испытания, ошибки, падения, разочарования, страдания, осознание близкой погибели души. Так трудно обретя веру, он уже, хочется думать, не отступится от нее, как случалось с талантливыми представителями Серебряного века. В книге есть смелые попытки публичной исповеди в тех грехах, которые продолжают мучить совесть. И происходит ответное движение: совесть читателя оживает, страдает, вспоминает – работает…
Одна из читательниц предыдущих «былинок» написала А.Ракову письмо, помещенное в этой новой книге. Она благодарит автора за мужество, с которым он приносит свою исповедь перед всеми, «на миру». И далее делится такими впечатлениями: «Читаю «Былинки» с душевным трепетом, зная, что на каждой странице найду что-то для себя, и сегодня, и в будущем. … Примеряешь на себя многие ситуации, сравниваешь, анализируешь. Получается не просто чтение-развлечение, а чтение-работа, и мысль постоянно в действии, не витает «над»…
Вот это вовлечение читателя во внутреннее пространство повествования, побуждение к духовному труду – одно из самых драгоценных  качеств книги, которое основывается на традициях православной культуры. И еще одно важнейшее достоинство книги – это ее соборное начало. Живое чувство православной соборности, которую А.С.Хомяков определил как «свободное единство в любви», уже утраченное, к сожалению, многими нашими соотечественниками, побуждает автора выбрать необыкновенно доверительную интонацию в разговоре с читателем – разговоре самых близких людей, которым нечего друг от друга скрывать.
На тех же соборных началах основан, на наш взгляд, совершенно самобытный, свежий прием, который использует автор в каждой своей «былинке»: он непременно привлекает к разработке затронутой темы стихи различных поэтов, знаменитых и малоизвестных, а то и совсем не знакомых даже искушенному читателю. В конце книги приведен список участвующих в ней поэтов – в нем насчитывается 270 имен! Многие из нас, увязнув в суровой жизненной прозе, почти отвыкли от поэзии. А.Раков упорно и осознанно разворачивает, заново приучает к ней читателя, и тем самым выполняет, помимо литературной, еще и важную просветительскую задачу. Ну, а что же все-таки дает такой прием в художественном отношении? Как объясняет сам писатель, «к вескости прозы прицепляешь стропы поэзии – и воздушный парашют-одуванчик, званый духом попутного ветра, поднимается над землей и неспешно парит вдаль». Как видим, писателю самому не чужда лирическая образность. Кроме того, он умеет подобрать стихотворный отрывок так, что этот отрывок (или целое стихотворение) органично, «без швов», срастается с авторской прозой и способствует сильному эмоциональному и нравственному воздействию на читателя. «Но ведь он к своему присоединяет чужое!» –  может возразить какой-нибудь скептик или литературный фарисей. В том-то и дело, что не чужое, а родное, свидетельствующее о нашей единой соборной душе.
И последнее общее впечатление. В книге А.Ракова возникает полный жизни и движения русский космос, в котором собраны и благословлены былинки и звезды, люди, звери, птицы, в котором размышляют, страдают и радуются, щедро делятся друг с другом плодами духовного труда сам автор, его замечательный духовник о. Иоанн Миронов, другие духовные лица, а также многочисленные поэты и еще более многочисленные – мы, читатели. Нас всеми средствами и способами пытаются разъединить. А мы – давайте будем вместе. Будем с Богом. И тогда победим. Христос Воскресе!
Ольга Сокурова, кандидат искусствоведения, доцент Санкт-Петербургского Государственного Университета
 
 Знаки припоминания. Былинки 2007
Гипертекст Александра Ракова. Предисловие.
Как понимать ключевое слово в заголовке, вошедшее в культурологический обиход с появлением интернетовского пространства? Гипертекст – связка, превращающая произведение во фрагмент универсального информационного поля. Новизна гипертекста состоит в его нелинейности. Он не ограничен одной плоскостью. Напластования текста открывают новые горизонты познания. От одной ссылки можно двигаться к другой, и так далее, без конца. Такое движение даёт возможность читателю, вырабатывающему жизневоззрение, оказаться вдруг в неожиданной для себя точке многомерного сетевого пространства.
Открытие сетевой публицистики в отечественной литературе связывают с «Дневником писателя» Ф.М. Достоевского, в котором (вспомним!) появился изумительный рассказ «Мальчик у Христа на ёлке». Оригинальная форма издания писательского дневника, публицистического и одновременно пронзительно личного, публикация в нём не только своих мыслей, но и обширных откликов читательской аудитории, вольность стиля – едва ли не важнейший атрибут сетевой прозы, – эти и другие формальные открытия Достоевского обогащают практику русского Интернета. Это бесспорно.  Как и то, что Фёдор Михайлович в построении «Дневника писателя» использовал так называемый анфиладный принцип, генетически свойственный древнерусской письменной литературе. Окончание огромных сочинений в ней – от агиографий до хожений – как бы отодвигается, продолжаясь дополнительными записями о новых событиях и размышлениях. Древнерусский гипертекст обширен, как православие. Дневниковые же заметки Достоевского с их спонтанностью, многослойностью и чётко выверенным ассоциативным рядом размышлений действительно предвосхитили гипертекстуальные лабиринты сети Интернет, состоящие из периодически пополняющихся веб-страничек, потенциальной аудиторией которых является весь мир, превратившийся в глобальную деревню.
В этих лабиринтах достойное место уже четырнадцатый год занимают тексты газеты «Православный Санкт-Петербург» и его дочерних изданий «Соборная весть», «Горница», «Правило веры» и «Чадушки», главным редактором и создателем которых является автор представляемой мной книги «Знаки припоминания» Александр Григорьевич Раков. Свои тексты он публикует в газете под рубрикой «Заметки редактора». Публикует не как черновики, а как светоносные, подчас интимные откровения. Они востребованы и формируют читателя, хотя православное писательство Александр Раков определяет как минное поле: «и сам можешь подорваться, и других сделать духовными калеками». Об этой опаске речь впереди. Пока же ради читателей авторы «Православного Санкт-Петербурга», подобно герою пантелеевского рассказа «Честное слово», обязаны стоять насмерть на своих постах: «Пока не придёт разводящий со сменой».
            Так понимает и осознаёт своё поприще Александр Раков, усвоивший, видимо, совет Н.В. Гоголя: «Обращаться с словом нужно честно. Оно есть высший подарок Бога человеку». А у писателя и газетчика, как и у духовенства, два законных поприща: исповедь и проповедь.
Что же поддерживает автора на этом минном поле? Александр Раков отвечает: «Тихая-тихая любовь Бога теплит моё сердце и никогда не покидает его. И когда я погружаюсь в неё, я чувствую, что Господь совсем рядом, только протяни руку». Вслед за гоголевским откровением в «Завещании» он вполне осознанно, не без мучительности сознаёт, что «долг писателя – не одно доставленье приятного занятья уму и вкусу; строго взыщется с него, если от сочинений его не распространится какая-нибудь польза душе и не останется от него ничего в поучение людям». Эти гоголевские слова применительно к своим обширным гипертекстам о судьбах России (типичным из них явился «Архипелаг ГУЛаг», так и не прочитанный в России) любит цитировать Александр Исаевич Солженицын.
Вот на какие, казалось бы, отвлечённые суждения подвигла меня рукопись «Знаков припоминания», стилю которой свойственна правдивость и совестливость – главные писательские достоинства. Достойная прочтения книга в России воспринималась и воспринимается как сакральный предмет, который содержит в себе тайну мира или её отголосок. Особой стороной русской книги, со времён её рукописного бытия, является взыскуемая со страниц нравственная сила и осознанная её создателями ответственность перед читателем и перед Богом. От православного книгописания с древности три блага извлекалось: «первое – от своих трудов питаешься, второе – праздного беса изгоняешь, третье – с Богом беседовать научишься».
«Знаки припоминания», по моему мнению, наилучшее из названий книг Александра Ракова в обретённом им жанре былинок. Представляю, насколько трудно было отстаивать автору этот термин, отсутствующий даже в «Толковом словаре» В.И. Даля. Язык русский словами бывалка, бывальщина, былина, быль охватил «рассказ не вымышленный, а правдивый; вымысел, но сбыточный, несказочный». Слово былинки, выстраданное Александром Раковым, не просто продолжает этот ряд, но обновляет его кардинально. Тема былинок – смысл человеческой жизни, а сюжет – история человеческой души в наши дни. Им свойственен лаконизм повествования, мягкость и зыбкость структуры, отсутствие строго определяемых границ. Повторяющиеся элементы гипертекста – из прочитанных стихотворений, высказываний святых отцов и святителей, из читательских писем – напоминают известное в тысячелетней истории нашей литературы плетение словес – орнамент, близкий к орнаменту рукописных заставок древнерусских книг, так называемой «плетёнке», известной ещё с тех времён, когда Церковь была главным заказчиком и организатором книгопроизводства на Руси. Обилие стихотворений не подавляет читателя: письменное стихотворство появилось у нас сравнительно поздно, только в середине XVII века, и освоено недостаточно. Александр Раков, по собственному признанию, неравнодушен к поэзии, которая по определению есть чистая исповедь души. Как составитель, он тонко разборчив, но его былинки притягивают творения сюжетной поэзии мыслей, более доступные, чем строки поэзии звуков, определяющие творчество как гром в себе (термин В. Сосноры). Первые незавиднее, зато выигрывают своим содержанием и развивают читательский вкус. 
«Мысли православного человека, – свидетельствует одна из читательниц былинок, – напоминают о том, как должно жить. Общение с православным человеком в любом случае располагает к серьёзным размышлениям». Соглашаюсь: былинки Александра Ракова, в которых автор приоткрывает тайники своей души, располагают к серьёзнейшим размышлениям. И вызывают доверие, поскольку автор не призывает, а сам старается жить по законам православной чести, не путая свет и тьму, исповедуя такие жизненно необходимые понятия, как порядочность, благородство, стыд. Дорогого стоят в глазах иных специалистов по православию такое, к примеру, откровение писателя: «долго не понимал высоты подвига новомучеников». Или: «Великий пост провёл плохо, недостойно».
Александру Ракову не просто нравится повседневная русская жизнь, она вызывает его пристальный интерес. Не останутся безответными многие наблюдения, думание автора: «Невский проспект стал чужим», «с футболом перебарщивают», «не строят снеговиков, и горок ледяных самодельных нет больше. И снежных крепостей. А без снеговика какая зима!».
Автор не захлёбывается жизнью, он – в ней: «Редакцию газеты с полным основанием можно назвать «домом печали»: идут и идут люди со своими бедами, шлют письма – исповеди, просят помолиться, передать записочку старцу или прислать денег». От письма безутешного не уклонишься, а у писателя появляется плач одной женщины по двум нерождённым детям. А кого не тронет своей горечью авторский вывод: «Как-то незаметно ушло, выветрилось из повседневья бывшее нормой достойное умение жить по-людски и умирать по-Божьи»?!.
Как жизнь прожить? – всегда мучительный вопрос для России, в которой непрерывно воспроизводятся основные в истории человеческой мысли формулы, концентрирующие в себе целые мировоззренческие миры. «Да будет воля Твоя на земле, как на небе» – это молитва о возможном. «Нужно жить не для себя и не для других, а со всеми и для всех» – правило русского мыслителя Н.Ф. Фёдорова. Для этой цели все должны стать познающими и всё – предметом познания. В том числе, родная история как исследование уходящего вглубь веков родства по предкам, восстановление их жизни и деяний, для начала – в мысли.
Вот к каким параллелям привело меня чтение новой книги былинок Александра Григорьевича Ракова, в которой не забыты ни корни, ни ветви его рода, ни аксиомы православной веры, ни переживания за близких.
Многомерный гипертекст в отечественной литературе, как мы уже уточнили, не новинка. За Достоевским по пути дневниковой исповеди воспоследовал живой В.В. Розанов, выстрадавший «жанр безответственной и откровенной болтовни на любые темы (от поноса у младшей дочки до принципиальной вредности монашества)». Такую нелестную характеристику, подобную оплеухе, русский мыслитель получил в дни своего недавнего юбилея (150 лет со дня рождения!) от критика «Московских новостей». Розанову, конечно же, были свойственны и страстные увлечения, и досада, и гнев, но в своих уединённых исповедях он не мог видеть Россию проигранной, разобщённой, оказавшейся вне истории и православной эстетики: планета сбросила тысячелетнее царство с себя легко, «буквально, Бог плюнул и задул свечку». Розанов виноватил литературу эпохи модерна: «мерзость безстыдства и наглости». Не внушила литература, по Розанову, выучить народ гвоздь выковать, серп исполнить, косу для косьбы сделать, а царь взял и отрёкся от такого подлого народа. Почему Русь слиняла в два дня? Никто вернее Розанова не высветил эту историю. Он считал, что знаменитый мартовский приказ № 1, разрушивший многомиллионную российскую армию, был заготовлен в Берлине. «Берлин вообще очень хорошо изучил русскую литературу. Он ничего не сделал иного, как выжал из неё сок. Он отбросил целебное в ней, чарующее, нежное. От ароматов и благоуханий он отделил ту каплю желчи, которая несомненно содержалась в ней. И в нужную минуту поднёс её России… Россия выпила и умерла».
Столь подробная остановка на текстах В.В. Розанова вызвана тем обстоятельством, что именно в том же литературном русле, но без экзальтации и парадоксов, рождаются в переломное для народа время и книги  Александра Ракова, которые, по оценке Владимира Крупина, «остро необходимы сегодня для ориентации в теперешней обстановке нашествия на Россию чужебесия».
За исповедальной прозой Розанова в манере гипертекста последовал многотомный и весьма осторожный «Дневник» М.М. Пришвина. Позже – «Трава-мурава» Фёдора Абрамова, «Мгновения» Юрия Бондарева, «Камешки на ладони» Владимира Солоухина, «Затеси» Виктора Астафьева, «Крохотки» Александра Солженицына. В этой замечательной плеяде не затеряются и освоят надлежащее пространство в читательском сознании былинки Александра Ракова – чистая исповедь души редкостного человека, освобождающегося от вины и греха чистосердечием и теплотой молитвы. Русская литература в лучших своих образцах по преимуществу – прозрение и молитва.
И, наконец, об опаске подорваться, и других сделать духовными калеками. Драматург Эдвард Радзинский недавно рассказал, что митрополит Антоний Сурожский в Лондоне прочитал ему басню И.А. Крылова «Сочинитель и Разбойник». Герои басни «в жилище мрачное теней / На суд предстали пред судей / В один и тот же час». Но когда под Разбойником погас костёр, то под Сочинителем, который «не думал быть Разбойника грешней»,  адов огонь не унимался и становился всё злей. Мораль такова: «по лютости своей и злости / Разбойник вреден был, / Пока лишь жил». Писателю же, который «величал безверье просвещеньем, / В приманчивый, в прелестный вид облёк / И страсти и порок», и посмел хулой вооружиться на богов, гневная Мегера, захлопнув котёл крышкой, указала как бы в сторону России: «И вон опоена твоим ученьем, / Там целая страна / Полна / Убийствами и грабежами, / Раздорами и мятежами / И до погибели доведена тобой! / Терпи ж; здесь по делам тебе и казни мера!».
Одно ясно: пишущему человеку следует честно обращаться со словом – даром Божиим и приводить в стройность собственную душу. А как же иначе?
Александр Раков этими свойствами наделён. Более того. Одна из заключительных глав-былинок повествует о том, как ему со второй попытки удалось добраться до скромной могилы великого старца на лондонском кладбище: «Мы прочитали заупокойную молитву, приложились к кресту и по длинной липовой аллее отправились в обратный путь. На душе было хорошо. Появилась надежда, что труды митрополита Антония на английской земле не пропадут даром».
Судя по упомянутой и весьма поучительной для сочинителей-постмодернистов басне, митрополит Антоний болел душой за Россию, за нашу духовную участь. Он понимал, что писательство – служение, постриг, а не блуд или бред. Осознаёт это в полной мере и Александр Раков, ратующий за возврат России в лоно православной культуры.
Юрий Помпеев, профессор, доктор культурологии, член Союза писателей России.
 Повторение пройденного. Былинки 2008
Новый литературный жанр. Предисловие.
Хочу сказать несколько добрых слов, которые должны согреть душу Александра Григорьевича Ракова как писателя. Я, литературовед со стажем, знаю, что современных православных почти не интересует, среди кого они живут: кто велик, кто пишет действительно то, что станет безсмертным, а кто ныне знаменит, а потом его имя только специалисты будут помнить. Должен сказать, что обычно люди представляют себе уровень, значение и место того или иного деятеля искусства в зависимости от уровня его талантливости. Это совершенно неверно и не соответствует действительности — ни исторической, ни живой. Потому что есть произведения мёртворождённые, то есть сочинённые, из жестянок сложенные, пусть даже и очень талантливые, а есть — живые, которые прорастают из человеческой души. Но тот, из чьей души это прорастает, как правило, не может дать себе ясного отчёта, что растёт, откуда растёт, почему растёт и что в итоге вырастает. А со стороны это лучше видно. Конечно, как современник, я не могу совершенно определённо сказать, в каком ранге Александр Григорьевич окажется в будущем, это рассудят время и любовь читателей. Но могу сказать абсолютно правдиво: Александр Раков пишет настоящее, живорождённое, потому что оно перетекает из души писателя в наши души. Кроме того, то, что пишет Раков, — значительно. И читатель чувствует, осознаёт, что в былинках есть нечто, совершенно ни на что не похожее, нечто, чего нельзя назвать иным словом, кроме того, которое писатель сам нашёл — былинки, то есть то, что было, правда жизни. Чуткий читатель понимает, что в былинках есть что-то родное, коренное — то, что в литературном процессе называется узнаваемой традицией. Эта маленькая прозаическая миниатюрка, рождённая когда-то Тургеневым, потом продолженная некоторыми другими классиками, у Александра Григорьевича выглядит как исповедь. Но! и в этом изюминка — к каждой былинке обязательно добавлена поэзия. Как правило, это поэзия не авторская — чужая, но прочувствованная, пережитая писателем, составляющая внутренний контрапункт того, что исповедует Раков. Былинки — это рождённый, открытый Александром Григорьевичем новый жанр литературной миниатюры.
РУДЕНКО Юрий Константинович, доктор филологических наук, профессор, зав. кафедрой истории западноевропейской и русской культуры исторического факультета Санкт-Петербургского Государственного университета
Гони, старик, свою лошадку! Былинки 2009
ЖИВАЯ ЛИТЕРАТУРНАЯ КОЛЛЕКЦИЯ
Я познакомился с шестью томами «былинок» Александра Григорьевича Ракова. Вот самое первое ощущение.
Его душа открыта перед миром. Чутко различает добро и зло. Вбирает добро. И – делится им с нами. В его книгах история, наши дни – все в крутых надломах.
Книги эти – не обычная литература. Это, с позволения сказать, живая литературная коллекция всего прочитанного – книг, писем, дневников… Всего, оставшегося в памяти и в душе. Это наблюдения, размышления, воспоминания, вызванные разным – близким и спорным – чтением.
А главное – это мир, не пройденный мимо. А ведь так часто мы проходим мимо этого мира! А он – тоже минует нас. Словно бы мы утрачены для него, а он не существует для нас. Какая потеря!
… И вот читаешь, пролистываешь, то пожимаешь плечами, то, остановившись, возвращаешься к прочитанному, пропущенному. Нет, это не мимо жизни! Это – через жизнь, вместе с нею. Открываешь свою душу перед душами других. «Ваши» переживания становятся моими. Словом, такое чтение – это спутник, попутчик и путеводитель. В чём? Да в самой обычной ежедневности нашей.
Оказывается, нам очень много дано! Только нужно у в и д е т ь это, всмотреться… И вот мы уже не одиноки, не случайны. Мы – вместе. И – необходимы.
И названия трёх книг вбирают мир в себя: «У раскрытого окна», «На милость дня», «Знаки припоминания».
… Я еще не читал таких о б ы к н о в е н н ы х, не сочинённых, а данных нам – встреч, переживаний, наблюдений, открытий…
Вот начало одной из «былинок»: «Литература неточно отражает жизнь. Более того, она отражает чьё-то видение жизни, а не саму жизнь». Конечно, с этим можно поспорить, конечно, литература – это «видение жизни»! Но сама эта полемика – в пользу всего неисчерпаемого многообразия с а м о й жизни
А «былинки»! – разве они не вбирают – и в этом суть! – чуть ли не на каждой странице л и т е р а т у р у. К ней устремляет их создатель свою душу и мысль. Она открывается ему своей правдой, внимающей жизнь. С её помощью, её поддержкой мы вместе с А.Г.Раковым вбираем весь окружающий мир – природный, особенно, - неповторимый и вечный. Он и привычен, и нов всякий раз. Почему? Да потому – не могу не сказать! – что так вдумчиво, приязненно смотрит А.Г.Раков вокруг себя. И видит и в природе, и в людях… И – к слову – о поэзии! Я почти не знаю такого вбирающего интереса к поэзии…
Идём дальше. При нынешней замкнутости (или, наоборот, банальной, шаблонной жизни нараспашку) исповедальная искренность А.Г.Ракова ко многому нас возвращает. Прежде всего – к искренности, честности перед самим собою. А ведь с этого и начинается истинный человек. Такой человек более всего необходим нашему времени. В таком человеке – заметная «нехватка».
И понятно, почему взыскующие искренности люди тянутся к А.Г.Ракову. Одна из читательниц благодарно пишет ему о прочитанном у него и находит точное слово: «духовный дневник». Такой «дневник» объемлет очень многое из того, что происходит в наших душах.
И еще одна (из многих, конечно!) особенность его книг: не только «чужое» находить, переживать, но – открывать свою душу перед нами. С в о ё видеть, просто – у м е т ь  в и д е т ь. Как это нам необходимо! А мы так часто проходим мимо себя, слепые и во вне, и внутри себя самих…
А.Г.Раков, мне кажется, с а м  всё видит. И нам открывает глаза (и душу).
… Хорошие люди отовсюду пишут ему. Стихи присылают. Он многим нужен. Как тут не вспомнить классика: «Человеку нужно, чтобы было к кому пойти!» Вот и к А.Г. Ракову идут…
Не раз ловлю себя на том, что читаю не отрываясь: и самого А.Г. Ракова, и тех, кого он он вбирает в свои книги ( и в свою душу). И мне легче становится: чувствую в них близких людей, близкие души.
Множество заметок о цивилизации и её влияния на природу – все они справедливы, т р е в о ж н ы! И в наш век другими быть не могут!
А.Г.Раков – христианин, глубоко верующий человек. И православие его – это добротолюбие, сохранение души человеческой. И вокруг своей глубокой веры – это нужно понять и поблагодарить! – он собирает многих людей: поэтов, чьи стихи чуть не на каждой странице; тех, кто пишет письма А.Г., кто отзывается на его собственную литературную работу…
Уже по одной этой причине «былинки» должны выходить и впредь: жизнь неисчерпаема…
О «литературной» стороне книг А.Г. Ракова. Да, он умеет говорить точными, простыми, душевными словами. Видит, понимает, думает так, что читаешь, и думаешь, понимаешь и видишь в м е с т е  с  н и м.
И вокруг себя, в душе, в слове своём он соединяет многих и разных людей. Его можно (нужно!) читать, не пропуская ни страницы. Это – человеческие документы! Они свидетельствуют о самых разных судьбах в самых разных обстоятельствах. Даже – из т ю р ь м ы! Всего не перечесть.
Снова подчеркну: А.Г.Раков привлекает многие и разные голоса и со всеми вступает в душеполезный разговор. Такое многоголосие, эта человеческая «полифония» - его о т к р ы т и е.
Словом, книги его «былинок» мне кажутся необходимыми. Можно надеяться даже, что нужен значительно больший тираж. И значительно меньшая цена. И полиграфия не такая дорогая по себестоимости. Уверен что «Былинки» А.Г.Ракова  разойдутся по всей России…
В.М. Акимов, профессор Санкт-Петербургского университета культуры и искусств, доктор филологических наук, заслуженный работник культуры РФ, член Союза писателей России.
БЫЛИНКА О ПИСАТЕЛЕ РАКОВЕ

Передо мной очередная шестая книга писателя Александра Ракова «На милость дня» с подзаголовком «Былинки». Что это за жанр такой? В нашей родной русской литературе такого ещё не было!

— …Так и быть, раскрою вам тайну, как слагать былинки, — отзывается на стр.50 сам автор. — Сначала ты мучительно пишешь своё, без жали терзая душу. Потом к вескости прозы прицепляешь стропы поэзии — и воздушный парашют-одуванчик, званый духом попутного ветра, поднимается над землёй и неспешно парит вдаль. Потом он плавно опустится на полянку страницы, и две склонённые над книжкой головы, прочитав «былинку», в один голос скажут: «Как же вовремя она прилетела!» И прижмутся крепче, чтобы жить дальше…»

Я знаю воина Христова,

Я у него любить учусь

И русское родное слово,

И Церковь-матушку, и Русь.

Какой могучей, какой созидательной, объединяющей силой обладаем мы с вами, читатель, — русским языком! Со времён святых равноапостольных Кирилла и Мефодия, подаривших предкам нашим азбуку, древнеславянский, а затем выросший из него русский язык был той скрепой, той силой, которая удерживала Русь от развала. Сегодня мы живём именно в такое смутное время, когда недруги православной России норовят растащить её на куски, действуя по принципу всех захватчиков — разделяй и властвуй. И удар за ударом принимает на себя прежде всего русский язык. Мы уже не только говорим, но и пишем, как нерусские: школьная реформа, наглаженная с иголочки; тотальный глобализм; плоды на лице; в Украине; автобусный крестный ход; камень размером около трёх килограммов…

Писателю Александру Ракову читать такое — больно, и он создаёт былинку «Урок нерусского языка», чтобы хоть как-то вразумить собратьев по перу. Творение Божие — русский язык — надо не только защищать, но и приумножать его богатства, считает Александр Раков. Он создал пять православных газет, которые говорят с читателем чистым народным русским языком. У Ракова ежегодно выходят книги былинок. Этот подвижный эмоциональный жанр по достоинству оценили и писатель Владимир Крупин, и священник о.Иоанн Миронов, благословивший их создание, и кандидат искусствоведения Ольга Сокурова, и многочисленные читатели.

Былинки Александра Ракова!

Не все их любят одинаково.

А я их вновь и вновь читаю,

Мне не хватает даже дня:

Они, как рашпилем, счищают

Густую ржавчину с меня…

В одной из былинок автор приводит короткое стихотворение Пушкина, навеянное поэту чтением Библии:

Воды глубокие

Плавно текут.

Люди премудрые

Тихо живут.

Это всем нам пример и назидание. 9 октября 2007 года русскому православному писателю Александру Григорьевичу Ракову исполняется 60 лет. Поздравляю с юбилеем! Многая лета!

Алексей Логунов, г.Новомосковск, поэт, писатель
 О жизнь, нечаянная радость
Александр Раков — лауреат международной премии имени М. А. Шолохова в области литературы и искусства в 2009 году. Конкретно: «за сборник публицистических и философских размышлений «На милость дня. Былинки».
Юрий Васильевич Бондарев о творчестве А.Г.Ракова:
«Я познакомился с творчеством Александра Ракова не так давно. Но не имеет никакого значения, когда и кто кого прочтёт. Важно, чтобы прочли. Я должен сказать, что мне нравится: нравится Ваша безпокойная нота в Вашей короткой прозе, нравится Ваша лаконичность. Вы умело раскрываете в малых словах многое. Я давно понял, что в короткой речи, если она насыщена тем, что у тебя на душе болит, можно выразить очень многое. А у Вас очень много боли. Я не увидел никакого подражания кому бы то ни было. И я очень порадовался, что не только Вы, но уже многие писатели полюбили короткую литературную форму; не хочу обижать романистов, но это форма будущего. И она сложнее, чем написать большой роман, — для меня, например. Потому что в романе тебя движет сюжет, какие-то коллизии, взрыв характеров. А в короткой форме нужны настроение и мысль. С удовольствием вручаю Вам диплом и желаю, чтобы Вам сопутствовало ве-зе-ни-е». 26 мая 2009 года, Москва.

 
 

Сундучок воспоминаний. Былинки. 2011. Предисловие.
КЛЮЧИ ОТ «СУНДУЧКА»
У каждого из нас, дорогой и многоуважаемый читатель, если пристальней вглядеться, обнаружатся две биографии – внешняя и внутренняя. Внешняя биография легко обозрима: родился… учился… женился… трудился… (с небольшими вариантами). Но помимо этой, документально подтвержденной, оболочки существования, в каждом струится «подводное течение» жизни потаенной, заповедной, скрытой от посторонних глаз. Среди повседневных забот, в стремительно убыстряющемся круговороте дел мы все равно успеваем, подчас нежданно-негаданно, вспомнить какого-то человека или событие и погрузиться в размышления о нем, о себе. С покаянным стыдом вдруг отчетливо представляем вроде бы забытый и поросший быльем проступок.  Иной раз пытаемся кусать локти от совершённых ошибок, которые уже не поправить. Или же с растроганной благодарностью созерцаем какой-нибудь светлый миг в своей жизни, что-то очень хорошее, бережно хранимое в тайниках сердца. Если наше сердце верующее, то под напором внутренних движений памяти оно неизбежно начинает молиться – молитвой благодарственной, или покаянной, или просительной. Мы несем в себе все свои возрасты, мы включаем в бездонную сердечную клеть образы всех неслучайно встреченных на жизненном пути людей. В наших душах то и дело воспаляются рубцы от понесенных потерь. Как говорили древние, «все своё ношу с собой». Или, как утверждается в одной славной песне, «мои года – мое богатство».
Автор книги, которую Вы сейчас раскрыли, дорогой читатель, готов всем своим накопленным богатством щедро поделиться. С широтой истинно русской натуры он распахнул перед нами весьма весомый «сундучок», доверху наполненный воспоминаниями, мыслями, переживаниями, драгоценным жемчугом жизненного опыта – бери на здоровье, сколько сможешь вместить, сколько способен унести. Вынимай, что придется по душе, из любой «укладки» – и верхней, и нижней, и донной. Прими от чистого сердца, да еще и с верхом .От этого хозяину «сундучка» одна радость и духовный прибыток, ведь старинная мудрость гласит: «Что ты спрятал – то пропало, что ты отдал – то твое».
Зовут этого неуемно щедрого человека Александр Григорьевич Раков. Он известен в городе на Неве и далеко за его пределами как редактор газеты «Православный Санкт-Петербург» и четырех ее дочерних изданий. Непостижимо, как при таких нагрузках он ухитряется писать и выпускать книги – чуть ли не по одной в год! Возможно, дело тут в его очевидной пассионарности и в молитвенной поддержке духовника, протоиерея о. Иоанна Миронова.
«Сундучок воспоминаний» – восьмая книга А. Г. Ракова, написанная в изобретенном им жанре былинок. Мне уже приводилось делиться своими размышлениями об особенностях этого жанра в рецензии на предыдущую книгу со светлым названием «О жизнь, нечаянная радость» и в предисловии к книге «На милость дня…», удостоенной в 2009 году Шолоховской премии.
Коротко повторю свои мысли. Былинки, в соответствии с их названием, невелики и скромны, но они драгоценны тем, что вырастают из глубоких пластов той внутренней биографии души, о которой говорилось вначале. В былинках нет ничего нарочито придуманного – ведь они связаны с былью жизни, ее правдой. Однако при всей безыскусности, органичности этого жанра он требует немалого писательского опыта и мастерства, соединенного с живой болью сердца. Итак, быль и боль – это именно то,  что жизненно необходимо былинкам и без чего они не могут существовать.
В книгах Ракова, составленных из рвущихся на Божий свет впечатлений, переживаний, воспоминаний – спонтанных и свежих, предельно искренних в своей исповедальной смелости – раскрывается неповторимая, очень своеобразная личность автора. И в то же время, при всей своей уникальности, былинки универсальны, поскольку выросли на почве нашей общей исторической судьбы, совместного опыта всенародных бед и побед, схожих реакций на происходящие ныне события и перемены. Да и внутренние, духовные проблемы у нас общие, поскольку принадлежим мы одному грешному человеческому роду. Трудная работа совести, которая ведется в каждой книге былинок, может оказаться для читателей по-хорошему заразительной, дать толчок для цепной реакции добра в человеческих душах. Во всем  сказанном можно увидеть живые проявления соборности – коренного начала русской духовности, истории и культуры.
В книгах Ракова присутствие соборного начала особенно ощутимо благодаря тому, что каждая былинка, помимо авторского текста, обязательно несет в себе стихотворные строки известных, а чаще малоизвестных поэтов. Эти строки, мастерски подобранные и бережно присоединенные к прозаическому тексту, приподнимают его над земными реалиями, увеличивают объем мысли, наделяют новыми богатыми и свежими красками, заряжают большой эмоциональной энергией. Эрудиция А. Г. Ракова в области современной отечественной поэзии поистине огромна. Вполне закономерно, что его последняя книга «Сундучок воспоминаний», которую вы открыли, дорогой читатель, посвящена забытым талантливым русским поэтам. Благородная цель автора – познакомить читателей с их  творческими открытиями, увековечить в памяти их имена, привить навык и вкус к чтению стихов. Поэтому представленная вашему вниманию книга, как и другие собрания былинок, осуществляет еще и просветительскую миссию. Автор выступает словно бы в трех лицах: не только как самобытный талантливый писатель, но и как очень внимательный и благодарный читатель, и как составитель-просветитель.
В «Сундучке воспоминаний», например, приведен  полный текст «Баллады о прокуренном вагоне» А. Кочеткова. Многие из нас эту балладу не читали и знают из нее лишь хрестоматийную строку «С любимыми не расставайтесь…» Баллада по-настоящему потрясает своей пронзительной нежностью и трагической силой. Но Раков не ограничивается только публикацией малоизвестного стихотворения. Он приводит рассказ жены поэта об истории его создания, и этот рассказ поражает воображение не менее, чем поэтический текст: оказывается, трехдневная отсрочка разлуки двух любящих людей, осуществленная по обоюдному согласию, спасла поэта в 1932 г. от неминуемой гибели, поскольку он сдал свой билет на поезд, который «нечеловеческой силой» был смят, превращен в обломки в страшной железнодорожной катастрофе.
Читатель найдет в «Сундучке» А. Ракова и сведения о жизни и творчестве Николая Зиновьева, одного из лучших поэтов современности, наследника тютчевской традиции в создании афористически лаконичных и философски емких строк о России, ее великой крестной судьбе. Немало таких строк с ювелирной точностью, словно драгоценные жемчужины, вставлены в былинки Ракова. И другие поэтические строки-самородки, отшлифованные в мастерских ныне живущих и уже ушедших поэтов (в книге насчитывается 285 имен!), одна за другой вкрапляются, бережно вводятся в авторский текст. Особое внимание автор книги уделяет трагическим судьбам поэтов. Ведь это правда: «поэт в России больше, чем поэт». Вот, наверное, почему не просто поэтическое, а пророческое слово, написанное кровью сердца, у нас нередко оплачивается жизнью. В книге приводятся некоторые малоизвестные широкому кругу читателей сведения об обстоятельствах гибели Н. Гумилева, С. Есенина, М. Цветаевой, Н. Корнилова и других больших поэтов XX века.
Надо сказать, что в последней книге расширены границы жанра: наряду со стихами используются различные прозаические формы – отрывки из интервью, газетных статей, читательских писем. Приводятся даже копии документов. Кроме того, в «Сундучок» включены некоторые наиболее близкие автору рассказы Ю. Бондарева из книги «Мгновения». Причем и они, по законам жанра былинок, снабжены родственными поэтическими строками, против чего глубокоуважаемый современный классик великодушно не возражал. Но все-таки кажется, что в данном случае нарушение цельности авторского текста не всегда оправдано и необходимо.
Вообще иной раз возникает опасение, что маленькие былинки могут не выдержать груза все новых и новых поэтических и прозаических дополнений. Однако, смотришь, – нет, ничего: порой с трудом, но выдерживают. Понятное дело, автору бывает трудно остановиться: вот еще и эти строки  замечательно точно подобрались, и этими хочется обогатить, расцветить тему, и этим перлом нужно поделиться с читателем, а уж от этого и совсем жалко было бы отказаться… Однажды Ф.М.Достоевский (имея в виду и себя самого, и каждого из нас) изрек замечательную полушутливую, полусерьезную формулу: «Широк русский человек, я бы сузил». Но ведь только сузишь, введешь в необходимые рамки  – а человек, глядишь, став узким, перестал быть русским. Так что пусть уж «Сундучок» распирает от помещенных в него вещей и вещиц – подобного богатства и разнообразия добротной поклажи в иных местах ведь и не сыскать…
Расширение жанровых границ – не единственная особенность последней книги А. Г. Ракова. Гораздо важнее выбор тем. Иные из них традиционны, и в новой книге продолжается их разработка и развитие. Это, например, увлекательные рассказы о разных географических точках, в которых автору довелось побывать. В «Сундучок» попали впечатления о недавней поездке в Париж и стихи современных поэтов, посвященных этому удивительному городу, который принимает каждого как своего, и каждому щедро дарит все новые чудесные открытия, покоряя  и притягивая своим неповторимым обаянием. Однако мало кто знает, что в России, в Челябинской области, на дороге между Магнитогорском и Челябинском, есть село… Париж. Читатель извлечет из  «Сундучка» сведения, почему оно так названо и чем интересно.
Как и в прежних собраниях былинок, в новой книге можно найти живые и яркие воспоминания автора о детстве, о последующих жизненных этапах, а также связанных с ними событиях и людях. Но нельзя не отметить, что в данном издании наиболее пристальное, глубокое внимание уделено старости, ее нешуточным проблемам. Тут, прежде всего, одиночество и одна из самых болезненных его примет – частое и неизбежное непонимание со стороны молодых, даже самых близких людей. Тут и необходимость смиряться с разными немощами, и новое ощущение бытия, и осознание стремительно уходящего времени. Но этот возраст увенчан царственной мудростью, отмечен стремлением завершить что-то важное, как можно больше отдать, оставить после себя. В книге справедливо говорится о том, что старость –  это возраст небывалых творческих возможностей, когда душа, освобожденная от земных страстей, оказывается способной к высокому, могучему и смелому полету. Поистине, жизнь, чем дальше, тем интересней, если она правильно идет.
Необходимо добавить, что не только у людей преклонного возраста, но, пожалуй, у всех в наши дни возникает чувство ускорения времени и стремительного приближения человечества к какому-то краю. Это ощущение с большой силой отражено в последней книге Ракова. В ней показано, что происшедшее еще вчера, сегодня уже кажется далеким прошлым, становится воспоминанием, поскольку вытесняется новыми спрессованными событиями, навалившимися проблемами и бедами – «как из прорвавшейся сумы». Землетрясения по местам, извержения вулканов, потоки бешеной воды или селей, сметающие все на своем пути, удушающая жара и пожары, ледяные дожди, небывалые по интенсивности снегопады, едва ли не ежедневные сводки о крушениях воздушных лайнеров, об авариях на дорогах, техногенные катастрофы, террористические акты в разных точках планеты…
Автор с предельной честностью говорит обо всем этом, и не только говорит, но стремится осмыслить. И здесь проявляется новая грань изобретенного им жанра былинок. Былинка беззащитна и хрупка, как все живое. Ибо «жизнь человека как трава: пройдет над ним ветер, и нет его, и место его уже не помнит его» (Пс. 104).И оттого жизнь требует особо бережного к себе отношения, особой ответственности. Нельзя прятать глаза и совесть от чьей-то боли и беды – завтра они могут постичь и тебя. Из книги в книгу автор бередит наши души, вызывая в них покаяние и сострадание. Вот и здесь, в этом издании, очень сильные страницы посвящены, например, «параллельному миру» бомжей. Назван конкретный адрес, по которому можно оказать помощь замерзающим людям. Как и в прежних книгах, с исключительной любовью, пониманием и состраданием рассказывается о животном мире. Некоторые страницы невозможно читать от боли за тех, кто доверился человеку и кому человек нередко отвечает вероломством и запредельной жестокостью. При чтении этой книги возникает и усиливается чувство личной причастности к общечеловеческой вине, уже перешедшей все границы, вызывающей ответную грозную реакцию изнемогающей и возмущенной природы, когда, как справедливо отмечает автор, аномальные явления становятся нормой.
Итак, вышла в свет уже восьмая книга былинок. Восемь – это особое, сакральное число – число Христа. Восемь – число символическое, связанное с выходом за пределы земных измерений, несущее в себе образ Вечности. Все, о чем идет речь в настоящей книге, – даже самые острые современные события и вопросы, самые новые, небывалые явления  –  рассматривается автором с христианских позиций. И на лучших, драгоценных страницах книги есть отблеск Вечности. Этот благодатный отблеск находим мы в мудрых, исцеляющих и возвышающих душу словах духовного отца автора протоиерея Иоанна Миронова, в дивных размышлениях архимандрита Амвросия Юрасова о монашеском счастье, его связи с Небесным Царством и  Крестом. Этот отблеск с особой силой проявляется в воспоминаниях о приснопамятном митрополите Иоанне (Снычеве), его духовных поучениях .
Митрополиту Иоанну посвящен целый раздел в «донной укладке» книги, и этот раздел  – сокровище поистине безценное. Автор книги в  данном случае смиренно самоустраняется, позволяя в полной мере звучать любящему отцовскому голосу всенародного Архипастыря. Авторское начало проявляется  только в выборе статей, выступлений и изречений митрополита Иоанна, наиболее насущных для нас сегодня, дающих необходимые ориентиры для понимания современных событий, укрепляющих в чистоте православной веры.
Там же, на самой глубине «Сундучка воспоминаний», помещена и удивительная поэма «Русский крест», в которой с огромной художественной убедительностью подтверждаются слова еще одного великого и прозорливого старца, недавно почившего: «В зримом умирании России начинается незримое ее воскресение». Да будет так.
Ольга Борисовна Сокурова, кандидат искусствоведения, доцент исторического факультета Санкт-Петербургского Университета.

Пишу свою судьбу до точки. Былинки. 2012
ПОПЫТКА ПРЕДИСЛОВИЯ
Так как я не являюсь профессиональным критиком, оценка будет происходить по принципу «нравится или не нравится», что, естественно, несёт в себе некоторую долю субъективности. Но тут же следует себя опровергнуть в том, что главное достоинство книги объективно и заключается в том, что труд написан по-русски, то есть с любовью.
Ещё одно достоинство книги Александра Ракова (это прослеживалось и в предыдущих книгах «былинок») в том, что он вытащил из «мглы забвения» множество имён поэтов забытых или полузабытых. В этом плане книга «Пишу свою судьбу до точки» и восемь предыдущих — своеобразная антология российской поэзии.
Каждая «былинка» не несёт в себе никакой прямой назидательности. Неточно цитируя Лермонтова, скажу, что задача писателя — определить болезнь общества, не давая рецептов излечения. Этот действительно художественный подход к творчеству — ещё один плюс книге.
Использование в каждой «былинке» стихотворений (одного или нескольких) естественно дополняет мысли и чувства автора, обогащает их, придаёт некую творческую соборность, столь необходимую в наше время воинствующего эгоизма. Индивидуальность автора этим только подчёркивается, а не сводится на нет. Хотя в подобном случае легко уйти в сторону, потеряй автор чувство меры. Как говорил ещё Гомер, «талант — это чувство меры». Но автор этого чувства, слава Богу, не теряет…
О языке повествования. Он естественен, как дыхание. Читая, не замечаешь, каким стилем пишет автор, какие литературные приёмы использует. И это хорошо. Это нравится.
Теперь о том, что не нравится. Написал и задумался. Если я начну писать об этом, то непременно скачусь к «выискиванию блох», чем так любят заниматься многие профессиональные критики, а я уже писал, что к оным себя не причисляю.
Прочитав одну «былинку», подсознательно тянешься прочесть и другую, и третью… То есть книга подтверждает известное изречение: «Все жанры хороши, кроме скучного».
И ещё одна мысль, которая мне… приснилась: каждый раздел начинается со слова «точка». Точка, точка, точка… Сознательно или нет, но у автора получилось многоточие, то есть безконечность, а иначе и быть не может: православный человек стремится в жизнь вечную…
Не желая более утомлять читателя и желая ему поскорее окунуться в живительный источник книги, хочу поблагодарить автора за добротную и своевременную работу, ещё раз повторюсь, написанную по-русски, с любовью.
Николай Зиновьев, поэт, Краснодарский край.
  «Поэзию любят красивые люди». Избранные стихи из книг «былинок». 2013
                ПРЕДИСЛОВИЕ
«ЭТО ДЕРЕВО ВЕЧНО РАСТЁТ»
о книге Александра Ракова «Поэзию любят красивые люди»
Это дерево вечно растёт.
Его корни в глубинах пространства…
Борис Бурмистров

Говорить о книге, содержащей около двух тысяч стихотворений русскоязычных поэтов, наших современников и мастеров прошлого и даже позапрошлого веков, представителей разных поэтических школ и течений, поэтов разных национальностей и вероисповеданий, связанных лишь алфавитным порядком, говорить о книге многоликой и многообъемлющей, складывающейся из противоречивых и согласных элементов бытия, наверное, проще через обобщающий образ. Древний образ растущего древа в данном случае не оригинален, но может быть наиболее выразительным для понимания основной идеи книги, которая не является ни узко тематическим поэтическим сборником, ни антологией. Несмотря на то, что эта уникальная книга обладает возможностью самостоятельного существования и интересна как таковая, её смыслы в большей степени раскрываются в контексте предыдущих книг автора.

Имя Александра Ракова, признанного литературоведами основоположником нового литературного жанра, и его знаменитые «былинки» достаточно известны. Известен и неуёмный, творчески ищущий характер санкт-петербургского прозаика, автора девяти «толстых» книг прозы. Хотя по стремлению своей верующей, импульсивной души он явно тяготеет к поэзии. Писатель всегда работал и продолжает работать в малых художественных формах, требующих максимальной изобразительной точности, напряженной образной выразительности. Идеи в его «былинках», воплощенные оригинальными авторскими средствами, не абстрактные, не выдуманные, но живые, и всё произведение, говоря словами В.Белинского применительно к поэтической идее, «является не отвлёченной мыслью, не мёртвою формой, а живым созданием». Но, как известно, идея связана с формой художественного выражения. Поэтому, наверное, А. Ракову для ещё большей выразительности этой поэтической идеи, для убедительности своих щемяще правдивых, «живых» былинок понадобилось поэтическое слово, которое усиливает и подтверждает сказанное автором.
Издревле на Руси более всего доверяли слову ритмическому, образно-символическому, с помощью которого удается полнее всего передать идеи христианского вероучения, а еще вспомним, что по тонкому замечанию архиепископа Иоанна Шаховского, - «поэзия - помощница молитвы».Но в подтверждение своих «былинок», для их типизации, писатель использует не только духовную поэзию. Даже, наоборот, для решения сложных нравственных задач, для выражения своих духовных исканий, в обезпечение художественной реальности он использует иногда стихи бытового, повествовательного плана. К ряду творений известных мастеров слова он добавляет стихи авторов забытых и малоизвестных, и даже самодеятельных поэтов. Более формы и правильности написания поэтического текста писателя заботит искренность автора, главным он считает безыскусность.
В книгах прозаика, созданных за последние годы, каждая «былинка» содержит смысловое поэтическое подтверждение и в прозу «былинок» включает стихотворения или его фрагменты, может закончить даже маленькой поэмой. Так, внося в свои произведения допустимый в современной прозе элемент несобственно-авторского повествования, писатель подчеркивает авторскую позицию, усиливает авторскую идею.

Новая книга «Поэзию любят красивые люди», в которой собраны воедино почти все стихи, использованные А. Раковым в предыдущих книгах, значительно от них отличается. В ней он вообще отказывается от собственного повествования, предоставляя слово только поэтам, что, однако, не исключает присутствия авторской идеи. Да, подчеркну, идеи, а не идей, несмотря на многообразие тем и проблем, затронутых в выбранных А. Раковым стихах. Именно это кажущееся хаотическим многообразие наводит на предположение, что книга создана не только для того, чтобы расширить наше представление об обширности и глубине пласта поэтического творчества. И не только для того, чтобы вернуть из забвения многих уже ушедших и, слава Богу, еще здравствующих поэтов. Для чего же А. Раковым проведена эта титаническая работа, большое литературоведческое исследование? Для чего он по крупицам собрал истории жизни многих забытых поэтов и неимоверно трудно разыскал и опубликовал, за небольшим исключением, их фотографии, а главное, их стихи?

Да, это очень важно и милосердно, но, мне кажется, что не только в том заключается основное значение этой необычной книги. Интереснее всего, что осознанно или, скорее всего, неосознанно, по наитию своей верующей души, автор пытается с помощью художественных произведений осмыслить основополагающие законы бытия. И то, что в прежние века мы бы назвали хаотическим набором имён и текстов, в ХХI веке обретает закономерные очертания, похожие на разрастающуюся крону вечного древа человеческого творчества. Именно образ кроны дерева наводит на мысль, что ведь сегодня для описания морфологических свойств природы и человека, то есть живых, турбулентных, не подчиняющихся линейным законам систем, используются строгие, проверенные алгоритмы фрактальной геометрии. Именно с её помощью выявляется порядок из любого безпорядка, кажущегося хаоса.

Как стало известно науке ХХ века, мир элементарных частиц и Вселенной не подчиняется привычным линейным физическим законам. И теория творчества, в которой нет и не может быть длящейся стабильности, только в первом приближении описывается законами Аристотеля. Так же современная теория причинно-следственных связей доказывает, что не существует изолированных систем, что даже разнесённые на большие расстояния и временные промежутки, они все взаимосвязаны, как веточки знаменитого фрактального дерева английского ученого Майкла Бетти, показавшего с помощью ветвления этого дерева, то есть с помощью дробления на части, что всегда эти части примерно подобны целому.
Книга А. Ракова есть подтверждение фрактального устройства нашего мира. Поэтому, наверное, и в её названии множественное число – «красивые люди» связано и со словом в единственном числе– «поэзия».Поэты, стихи – это фрактальная первооснова, а поэзия, отождествляемая с Красотой и Любовью, – то целое, отражение напряжённого стремления к которому через творчество требует от автора тонкого художественного зрения и недюжинной собственной творческой силы. Несмотря на то, что здесь мы не находим ни одного его авторского слова, иначе, как автором этой книги А. Ракова назвать нельзя. Потому что он управляет всей этой, на первый взгляд, неустойчивой хаотической системой, доказывая один из её законов, а именно – пластичность, то есть способность вне зависимости от внешних воздействий сохранять направление движения. Ведь и в природе – дерево вне зависимости от кривизны и неправильности своих веточек всегда растёт вверх.
Элементарные частицы этой системы, - духовные и нравственные стихи, собранные автором книги, своим большим, очень большим количеством (число измерений объекта) создают необходимый уровень для нашего восприятия, растущего, как то древо, всегда вверх к солнцу, к постижению Божественной основы мироздания, где кажущийся на первый взгляд хаос содержит прекрасный порядок. Автор книги показывает, что в этом стремлении нельзя выламывать у дерева творчества ни одной веточки: ни имени художника, ни его поэтической строки. Только ощущение целостности, единства со всем сущим позволит человеку испытать состояние полноценного бытия, которое основано на взаимодействии, высмотренном ещё две тысячи лет назад великим греческим философом Плотином: «Прежде всего, необходимо, чтобы сам орган зрения был подобен и аналогичен объекту созерцания. Никогда бы глаз не смог воспринять солнце, если бы сам не был подобен солнцу; точно так же и душа не сможет видеть прекрасного до тех пор, пока сама не будет прекрасной, и вот, чтобы увидеть красоту и божественность, каждый человек должен сам стать прекрасным и божественным».

Много тому способствует книга А. Ракова, содержащая в своем названии две извечные опоры бытия, две незаменимые ипостаси творчества – Любовь и Красоту. Это не просто слова. Зная с какой самоотверженностью работал над книгой автор, с какой любовью он, как крупицы золотого песка, собирал стихи, могу сказать, используя слова П.Флоренского, что это целостное произведение «проработано духом», а значит, обладает художественной стойкостью и может оказать должное метафизическое сопротивление современному апокалиптическому фронту, воссоздавая целостную картину мира, реставрируя утраты в единстве духа.
Валентина Ефимовская, СПб

Дорогой Александр Григорьевич! Сердечно благодарю Вас за прекрасную книгу («Поэзию любят красивые люди»). Такой книги не хватает нашей школе, где литература занимает далеко не первое место, к огромнейшей печали. Я рад, что Вы по-прежнему полны энергии, любви к словесности и доброжелательного чувства к своим собратьям по перу. Всех Вам благ и — главное —
здоровья! Искренне, Юрий Бондарев. Октябрь 2013.

Андрей Родосский, кандидат филологических наук, доцент СПбГУ
ЛЮБИТЕ ПОЭТОВ!
Во всех или почти во всех храмах и церковных лавках нашего богоспасаемого града можно приобрести пользующуюся заслуженной популярностью и признанием газету «Православный Санкт-Петербург» и ее дочерние издания: «Соборная весть», «Горница», «Правило веры», «Чадушки». Основатель и бессменный главный редактор этой газеты, первые номера которой вышли еще по благословению приснопамятного митрополита Иоанна (Снычева) — известный журналист и писатель, филолог-русист по образованию, сын боевого офицера Александр Раков.
Александр Григорьевич не был воспитан в духе христианского благочестия. Как и многие наши современники, он пришел к вере и воцерковился уже в зрелом возрасте, будучи вполне сформировавшейся личностью. Время было такое… Но, по слову Спасителя, «на небесах более радости будет об одном грешнике кающемся, нежели о девяноста девяти праведниках, не имеющих нужды в покаянии» (Лк. XV, 7). Именно покаянные мотивы занимают важнейшее место в исповедальной прозе А. Ракова — а ведь вся исповедальная проза нового времени, будь то «Исповедь» Руссо или «Чистосердечное признание в делах моих и помышлениях» Фонвизина, вышло из «Исповеди» блаженного Августина, который проник в такие тайники человеческой души, какие античным авторам оказывались совершенно недоступными.
Из-под пера А. Ракова вышло девять книг, жанр которых автор определил как былинки — прозаические миниатюры. «Я должен сказать, — говорил А. Ракову наш живой классик Юрий Васильевич Бондарев, — что мне нравится: нравится Ваша безпокойная нота в Вашей короткой прозе, нравится Ваша лаконичность. Вы умело раскрываете в малых словах многое. Я давно понял, что в короткой речи, если она насыщена тем, что у тебя на душе болит, можно выразить очень многое. А у Вас очень много боли. Я не увидел никакого подражания кому бы то ни было. И я очень порадовался, что не только Вы, но уже многие писатели полюбили короткую литературную форму».
«Так понимает и осознает свое поприще Александр Раков, — вторит Юрию Бондареву профессор, доктор культурологии, член Союза писателей России Юрий Помпеев, — усвоивший, видимо, совет Н. В. Гоголя: «Обращаться с словом нужно честно. Оно есть высший подарок Бога человеку». А у писателя и газетчика, как и у духовенства, два законных поприща: исповедь и проповедь».
Прозаческий текст былинок автор перемежает стихотворениями, написанными как современными авторами, так и классиками. Стихи продолжают мысль, выраженную в предыдущей былинке, или созвучны с нею, и свидетельствуют об эрудиции и тонком вкусе А. Ракова.
Недавно А. Раков решил выступить в новом для себя качестве составителя поэтических антологий, в которые он включил стихи тех поэтов, которых цитировал в книгах былинок — но не только. Первая антология, содержащая почти две тысячи стихов, озаглавлена «Поэзию любят красивые люди», о которой пойдет речь — «Поэзия делает землю красивой» (заглавие представляет собой заключительную строчку из стихотворение поэта-фронтовика, рижанина Бориса Куняева «Стихи ни к чему недотепам и нудным…». Как тут мне вспомнить знаменитый афоризм Достоевского: «Красота спасет мир»… А чувство красоты, особенно красоты родного слова, неизменно присуще А. Ракову. Посвящена книга духовному отцу писателя — протоиерею Иоанну Миронову, столь почитаемому православными петербуржцами.
Антология представлена не только современными и не только петербургскими поэтами. В нее также вошли сочинители золотого и серебряного века русской словесности. Хронологически открывается этот список «Стихами похвальными России» Василия Тредиаковского, начавшего реформу русского стихосложения (от силлабического к силлабо-тоническому). Упомянем стихотворение Сергея Аксакова «Уральский казак», на основе которого сложена известная казачья песня (помню, как ее пел мой покойный дедушка Александр Иванович). Включено и небольшое, но очень емкое стихотворение Василия Жуковского, открывающее еще одну грань его удивительного таланта и несгибаемой гражданской позиции. Представлено и стихотворение участника Отечественной войны 1812 года Федора Глинки, в чьем наследии преобладает религиозная лирика — от переложения псалмов до благочестивых размышлений. Многим читателям покажется в новинку исполненное праведного гнева стихотворение Владимира Даля «Не стыдно ль вам!» Имя графа Алексея Константиновича Толстого в особом представлении не нуждается, а что касается полузабытого, считавшего себя дилетантом Ивана Мятлева, вскользь упоминавшегося Лермонтовым и известного большинству наших современников как автор первой строки стихотворения «Как хороши, как свежи были розы…», цитированной Тургеневым и Игорем Северяниным, то как созвучен основному настроению раковской антологии его образ снега, выпавшего на чужбине и вырастающего до образа любимой Отчизны:
Здорово, русский снег, здорово!
Спасибо, что ты здесь напал,
Как будто бы родное слово
Ты сердцу русскому сказал.
Напомнил А. Раков читателям, да и слушателям популярнейший романс Ивана Тургенева «Утро туманное», положенный на музыку композитором-любителем А. Абазой, но часто исполняющийся с искажением текста. Выгодно дополняет книгу творчество Владимира Соловьева, теперь уже, слава Богу, широко известное и многими почитаемое, а также стихи его младшей сестры Поликсены, публиковавшейся под изысканным псевдонимом Allegro. Большое дело сделал А. Раков, включив в свою книгу «Молитву» Федора Касаткина-Ростовского, окончившего земной путь в 1940 г. под Парижем:
Благослови, Господь, мой путь,
Открой души моей глубины,
Согрей измученную грудь
Того, кто рвется на вершины.
Благослови, Господь, разлуку,
Не угаси мой свет во тьме,
Подай Свою благую руку
Душе, томящейся в тюрьме.
И как созвучна с этими строками написанная в совершенно ином ключе «Молитва о гибнущих» мечтавшей «умереть молодой» Мирры Лохвицкой — родной сестры известной юмористки Тэффи и любимой поэтессы Игоря Северянина:
О Боже праведный,
Внемли моления
За души гибнущих
Без искупления,
За всех тоскующих,
За всех страдающих,
К Тебе стремящихся, —
Тебя не знающих!
Не обойдено вниманием и стихотворение «Петр I» Николая Агнивцева — возвратившегося на Родину эмигранта первой волны, в творчестве которого доминирует тема «блистательного Санкт-Петербурга». Юрию (Юргису) Балтрушайтису — правда, более популярному в Литве, нежели в России — установлена мемориальная доска на Поварской улице в Москве. Читателю наверняка будет интересно познакомиться с поэтическим творчеством Екатерины Бекетовой — тетки Александра Блока. Песня из знаменитой горьковской пьесы «На дне», вкупе с «Песней о буревестнике», также имеется в антологии. Популярная в советское время песня Федора Шкулева «Мы кузнецы, и дух наш молод…» также попала в антологию.
Целая подборка принадлежит перу Павла Васильева, репрессированного в 1930-е годы. Разделивший его судьбу Николай Клюев — неоднозначная, но безусловно яркая и талантливая личность — также удостоился быть включенной в антологию. Трагически оборвалась и жизнь Ивана Приблудного, автора стихотворения «Последний извозчик». Горечью и осознанием всеобщей вины, а не стремлением свалить грех на кого-то постороннего, проникнуто стихотворение «Цареубийцы» Арсения Несмелова (Митропольского), погибшего в пересыльной тюрьме в 1945 г.:
Бережем мы к убийцам злобу,
Чтобы собственный грех загас.
Но заслали Царя в трущобу
Не при всех ли, увы, при нас?
Имена этих и многих других поэтов, пострадавших в годину репрессий, знаменуют тяжелейший период в истории нашего многострадального Отечества. Эту печальную, трагическую тему нещадно эксплуатировали политические спекулянты во время недоброй памяти горбачевской «перестройки» и пресловутых ельцинских «реформ», исходя при этом ядовитой слюной в адрес коммунистических вождей, в первую очередь Сталина. А. Ракову, истинно православному человеку, достало сил подняться выше этих низменных страстей. Об этом свидетельствует уже то, что в антологию включено два юношеских стихотворения Иосифа Джугашвили. Кроме того, в одном из последних номеров «Православного Санкт-Петербурга» помещена очень хорошая и умная статья, посвященная И. Сталину, стоившая автору немало конфликтных ситуаций и новых врагов. И не всякий составитель осмелился включить а книгу, например, стихотворение Валерия Алексеева «Молитва сталиниста» или Олега Дороганя «На смерть первого президента».
Для большинства читателей наверняка окажется сюрпризом поэзия наших священнослужителей, прославившихся совсем на ином поприще. Это священник Павел Флоренский, которого теперь, слава Богу, подробно представлять никому не нужно. Это и священномученик Владимир Лозино-Лозинский, служивший до ареста в домовой церкви Святых Апостолов Петра и Павла, где пишущий эти строки уже который год несет послушание чтеца. Это и ныне здравствующий священник Владимир Нежданов, автор стихотворения «Красная горка», и недавно умерший о. Павел Бурдин из Костромской епархии. Но самой большой неожиданностью для читателей, пожалуй, будет известие, что поэтическому дару был не чужд приснопамятный Пимен (Извеков), Святейший Патриарх Московский и всея Руси, написавший в 1960-е годы проникновенное новогоднее стихотворение.
Коснемся одной важной идеи. Непрерывная преемственность поколений — непременное условие их успешности и в жизни, и в литературе. Эта мысль проходит красной нитью через всю книгу А. Ракова. Процитируем стихотворение москвича Игоря Волгина:
Меня пугают подражательством:
«Твоя манера — не твоя!»
Доброжелатели дражайшие,
Кому же подражаю я?
Я подражаю старым классикам
И подражаю молодым.
Важное место в книге занимает творчество поэтов-фронтовиков, среди которых — знаменитые Николай Грибачев, Сергей Наровчатов, Алексей Недогонов, а также менее известные москвичи Юрий Гордиенко и Василий Ноздрев, екатеринбуржцы Михаил Найдич и Венедикт Станцев, куряне Василий Алехин и Николай Сидоренко, туляк Михаил Абрамов, петрозаводчанин Борис Шмидт и другие. Творчество этих авторов, не с чужих слов знающих события Великой Отечественной войны — нашей национальной трагедии и вместе с тем источника героизма и самоотверженности нашего народа, обрело естественное продолжение в поэзии их идейных наследников. Справедливости ради отметим, что стихотворение Михаила Владимова «Лечебный снимок» производит жутковатое впечаление и может больно ранить впечатлительного читателя.
Многие вошедшие в книгу стихи созданы современными петербургскими поэтами, среди которых — Борис Алмазов, Ирина Знаменская, Марина Корж, Татьяна Лапшина, Наталья Лодеева, Евгений Лукин, Феликс Лукницкий, Владимир Марухин, Борис Орлов, Николай Пидласко, Владимир Рецептер, Юрий Серб (Лебедев), Иван Стремяков, Екатерина Шантгай, Михаил Яснов. Всякий, кто хоть немного знаком с литературно-общественной жизнью Санкт-Петербурга, знает, что перечисленные стихотворцы принадлежат к разным союзам и литературным объединениям и вообще слишком различествуют и по стилю, и по идеологии. Нельзя не отдать должного А. Ракову, проявляющему maximum поэтической терпимости, которая проистекает не из-за безразличия и всеядности, но от понимания и доброты. Дай Бог всякому!
Тематика представленных в антологии стихов разнообразна. Ясно, что там много религиозной лирики — в силу личности составителя. Есть и стихи, правдиво и выразительно живописующие колебания и сомнения человека, искренне взыскующего путь к Богу. Таково стихотворение мурманчанина Николая Васильева, открывающегося словами:
Не верую, как надо, а молю.
Не ставлю в церкви свечки, не говею,
Читать молитвы вовсе не умею,
Но можно я с Тобой поговорю?
Евангельская притча о динарии кесаря (Мф., ХХ, 15—22; Мк. XII, 13—17; Лк. ХХ, 20—26) говорит, что мы граждане двух градов — земного и небесного. Мы живем в земной Отчизне, но нам обещана и Отчизна вечная, небесная. Крайне важно отметить следующее. Как невозможно любить человечество, не любя отдельных людей, как нельзя любить Бога, не любя ближнего — точно так же нельзя возлюбить обетованную небесную Отчизну, не проникнувшись любовью к земному своему отечеству. Патриотизм — любовь к Родине, к своему народу, к родной земле — одно из благороднейших человеческих чувств, и горе тому народу, в котором это чувство иссякнет! Потому-то патриотическая лирика столь щедро представлена в новой книге А. Ракова. Вот, к примеру, стихи поэта и известнейшего актера Михаила Ножкина, ставшее популярнейшей песней:
Я люблю тебя, Россия,
Дорогая наша Русь,
Нерастраченная сила,
Неразгаданная грусть.
Ты размахом необъятна,
Нет ни в чем тебе конца,
Ты веками непонятна
Чужеземным мудрецам.
Как это перекликается с проникновенными тютчевскими строками, цитировать которые явно излишне…
Тема русской деревни — точнее, ее трагической судьбы в ХХ столетии — одна из важнейших тем отечественной словесности. Не обошел ее и А. Раков. Именно об этом — стихи петербуржца Анатолия Белова, тверичанина Александра Гевелинга, вологжанина Михаила Демашева, козельчанина Николая Мельникова и других.
В антологии представлены не только русские, но и зарубежные поэты — французы Беранже и Базен и ирландец Йейтс, видимо, нашедшие отклик в душе составителя. Это и не удивительно: ведь патриотизм, духом которого пронизана вся книга, вовсе не предполагает национальной замкнутости, а подразумевает открытость всему доброму и прекрасному, что создано иными народами. Примеров тому столько, что приводить их излишне. А есть и русские поэты, живущие (или жившие) за рубежом, но продолжающие (или продолжавшие) писать по-русски, среди которых — Равиль Бухараев (Лондон), Юрий Терапиано (Париж), Ольга Анстей (Нью-Йорк), Геннадий Беззубов (Иерусалим). Хорошо сказал в свое время Мережковский: «Язык народа — это дух народа».
А еще в книге представлены детские стихи, среди которых — популярнейшее во времена нашего детства стихотворение-песня Зинаиды Александровой «Маленькой елочке холодной зимой…» Как тут не вспомнить слова Спасителя: «Если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царствие Небесное» (Мф. XVIII, 3).
Завершить статью хотелось бы словами Татьяны Кузовлевой:
Пусть где-то плывут кривотолки
О том, что им ближе грехи, —
Любите поэтов! И с полки
Почаще берите стихи!
Этого и хочется пожелать нашим читателям. Что же касается антологии, то она, несомненно, удалась. Не сомневаемся, что Александра Ракова ожидают новые творческие удачи и свершения.

В рассказах он неодинаков,
Александр Григорьич Раков.
И не найти у всякого
Того, что есть у Ракова.
Дружески, Николай Рачков


«ОТКРЫТЬ РОССИЮ В ЕЕ ЗАКОНАХ»
(о книге Александра Ракова  «Поэзия делает землю красивой»). Предисловие, не вошедшее в сборник.

Убеждение в том, что за 15-ю миллиардами лет истории мира не может не быть какого бы то ни было замысла, присуще даже современному человеку. Стремление к выявлению законов бытия лежит в основе творчества многих русских художников. Иногда оно базируется на выявлении космологических закономерностей или на осмыслении мировых физических констант, иногда опирается на антропологические исследования, но всегда исходит из метафизического национального опыта, из видения России подобием Вселенной в полноте Божиего замысла о ней. Поэтому, наверное, поэт-философ Велимир Хлебников, чей творческий и жизненный путь выпал на выявляющие многие закономерности революционные времена, был убежден, что задача художника заключается в том, чтобы в первую очередь “открыть Россию в ее законах”.
Александр Григорьевич Раков, известный санкт-петербургский прозаик, публицист, издатель популярной в России газеты “Православный Санкт-Петербург”, создатель нового литературного жанра “былинок”, на мой взгляд, ставит названную задачу в своем творчестве и решает ее, экспериментируя не только с литературными жанрами, с литературной формой, но и с содержательной частью издания. Этот эксперимент следует рассматривать не данью моде, но как необходимый современный инструмент убедительного художественного исследования извечных законов бытия. Необычной, на первый взгляд, кажется его новая книга «Поэзия делает землю красивой». Книга содержит около семисот стихотворений разных поэтов. Стихи расположены без разбивки на главы, темы или хронологии, только в алфавитном порядке по именам авторам. Здесь есть стихотворения известных и неизвестных, профессиональных и непрофессиональных поэтов настоящего, прошлого и даже позапрошлого веков. Встречаются поэтические переводы иностранных авторов. Так, например, автор издания приводит стихи Николая Агнивцева 1888 г.р. и Ивана Ничипорука 1975 г.р., Эрве Базена (Франция) и Валерия Перелешина (Рио-де-Жанейро) и т.п.
Первый взгляд на содержание, как будто не содержащее никакой закономерности, озадачивает читателя, биографические сведения о каждом представленном поэте заинтересовывают, уникальные, собранные Александром Раковым с неимоверным трудом фотографические портреты поэтов, заставляют, хотя бы выборочно, ознакомиться с творчеством писателей, которых автор издания выбрал из множества только по своему литературному вкусу и личному мировоззрению. Но, в конце концов, эта книга настолько захватывает, обнаруживая скрытую нравственную интригу, формирующуюся в результате личного прочтения духовную структуру, что невозможно не дочитать ее до конца. Хотя нельзя однозначно выявить единый тематический вектор, она воспринимается как произведение целостное, наводящее на многие размышления, позволяющие сделать объективные оптимистические выводы. А это в наши дни очень ценно для человека, находящегося во власти разрушительных стихий хаоса и очевидной неумолимой энтропии.
Хотя в современной науке встречаются идеи, рассматривающие энтропию как причину, условие и даже механизм самоорганизации системы любой сложности, в том числе и живой, в христианстве, как известно, саморазвитие невозможно. Причиной, источником и условием жизни является Слово Божие и Божия Благодать. Эту Благодать каждый человек может использовать по своему усмотрению: и во славу человека, и во славу Бога, и против Него. Однако с помощью категории «личностная негэнтропия» (Миронова М.Н. Личностная негэнтропия. Взаимодействие науки, философии и религии на рубеже тысячелетий: прошлое, настоящее, будущее. Санкт-Петербург. 2002. С.90), означающей сознательную негативную энтропию личности, можно найти связь сугубо научного представления о развитии мира с христианским мировоззрением.
По мысли Павла Флоренского, личность может противостоять разрушающим стихиям по мере ее культурной деятельности. Культура – то, что противостоит энтропии. Культура позволяет человеку, который создает нечто новое, по выражению Виссариона Белинского «долженствующее быть сущим» и «совершенно никогда и нигде небывалое», как бы перерождать и созидать мир, быть подобием Бога. По другому определению культуры «она является формой самодетерминации индивида в горизонте личности» (там же). Отсюда прослеживается возможность человека противостоять разрушению и распаду через культуру, что является существенным свойством личности. А понятие «негэнтропия» позволяет говорить о мере личного противостояния хаосу и разрушению. Данная категория вполне связана с религиозными воззрениями в том смысле, что человек может противостоять распаду путем осмысленной борьбы с разложением, тлением, смертью, а богоборец может стать сопричастным смерти.
Книга Александра Ракова во много подтверждает сказанное. В ней даются примеры личностной негэнтропии, определить меру которой можно в процессе восприятия поэтического творчества. Направление личностной негэнтропии противоположно мировой энтропии, которая есть, как известно, естественная мера необратимой энергии распада живых и неживых систем. Таким образом, автор издания, отбирая стихи, которые, по его мнению, в большей степени противостоят распаду, формирует наше зрение, расширяет его угол охвата. Понятно, что прозаик не формулировал столь сложно задачу книги, но своей верующей душой, религиозным взглядом он, воспроизводя и обобщая элементы культурной поэтической деятельности, тоже творит. Можно сказать, создает бастион, противостоящий силам хаоса и смерти. Да, вот из таких простых слов и знакомых каждому русскому человеку образов, строится этот бастион:
Осторожный шорох листопада,
Журавлиный крик, дымок овина.
Где поешь ты, где ты ходишь, лада?
С огневыми ветками рябины?
Домовито тенькают синицы,
Паутинкой светятся былинки,
И дрожат на девичьих ресницах
Дождевые капли-биссеринки…
Василий Иванович Белов. Вологда

Супеси да суглинки,
дедовская земля!
Справить по вам поминки
велено из Кремля.
Русские деревеньки,
отчая весь и выть!
Ни за какие деньги
вас не восстановить...
Анатолий Белов. Санкт-Петербург
Нет сомнения, что каждый прочитавший эти строки, скажет, что это красивые стихи, что это щемящие строки о России. В книге много произведений, подходящих под такое определение, хотя звучат и другие темы – о войне, о человеческом героизме, о любви, о творчестве, о религиозных исканиях, очень много стихов о русской природе. При чтении их вспоминаются слова князя Мышкина «Я не понимаю, как можно проходить мимо дерева и не быть счастливым». Александр Раков, раскрывая с помощью поэтических произведений основные законы существования, этой своей книгой учит читателей быть счастливыми, любоваться красотой, которая в таком множестве разлита в мире, что невозможно ее не заметить. И главный источник красоты возлюбленная наша Родина, милая русскому сердцу Россия, которая сама есть красота в единстве эстетического начала, религии и морали. И опять приходят на память строки Ф.М.Достоевского, вложенные в уста старца Зосимы: «Мы не понимаем, что жизнь есть рай, ибо стоит только нам захотеть понять, и тотчас же он предстанет перед нами во всей своей красоте».
Многоплановая книга Александра Ракова может быть интересна любому человеку, понимающему, что здесь представлены темы и вопросы, не только специфически русские, но сквозные, имеющие общечеловеческое звучание, что подтверждается присутствием стихов иностранных поэтов. И в тоже время «русские вопросы» сохраняют свою обширную пространственную актуальности и заметную историческую длительность, будучи в большинстве случаев вопросами метафизическими. Эта книга обладает сокровенной целостностью, согласием с непреходящей русской жизнью, простотой и естественностью. Ей по силам противостоять хаосу и смерти путем соработничества с Творцом.
Валентина Ефимовская, критик, поэтесса, СПб

ОБ АЛЕКСАНДРЕ РАКОВЕ
Вот книга. А где-то за кадром
Исписана плотно тетрадь.
И всё же его, Александра,
Писателем мало назвать.
Он ручкой размашисто движет
По линиям прожитых лет…
Не верьте ему, он не пишет –
Он душу выводит на свет.
Шорохова Татьяна Сергеевна, поэтесса, СПб
ОБЩЕСТВЕННОЕ ПРИЗНАНИЕ
«Былинки» публиковались в отрывных календарях с миллионными тиражами.
Книги «былинок» продаются в крупнейших интенет-магазинах.
Были выпущены два номера газеты «Горница» с «былинками».
Читатели сообщили, что в некоторых российских школах «былинки» используют на уроках литературы.
Во всероссийской газете «Православный Санкт-Петербург» на протяжении полутора десятилетий из номера в номер публикуются «былинки».
Сайт газеты «Православный Санкт-Петербург» www.pravpiter.ru и его рубрику «Наша библиотечка», где выложены и все книги «былинок», посещает в месяц примерно 45 000 человек. Страничку на портале Проза.ру Александр Раков посетило 100 000 человек, Стихи.ру Александр Григорьевич Раков – 55 000; с «былинками» знакомится примерно 100 читателей в день. Книги «былинок» доступны для бесплатного скачивания.

Небольшая часть писем:
 
Дорогой Александр Григорьевич, мой радостный ответ.  Вчера послал Вам письмо, а сегодня чудо свершилось - книгу Вашу принесли!! Оказывается, Вы ещё и замечательный поэт, простите, не знал, так что теперь к титулу великого поэтоведа надо для Вас добавить и титул прекрасного поэта. Виноват, что не сделал этого раньше. Книга Ваша отличная, великая честь для любого автора быть в ней представленным. И как это и где Вы углядели меня, столь незаметного стихотворца в необъятном многолюдстве крупных и значительных? Тоже чудо. Я счастлив. И какой же широтой души надо обладать, чтобы включать в свою антологию стихотворцев, не слишком симпатичных (или скажем мягче - не очень близких по мировоззрению)! Это уникально для сегодняшней русской литературы, так как все составители, редакторы и прочие командиры в журналах, издательствах и вообще в редакциях публикуют только своих, куда ни сунься, с улицы ни у какого автора там ничего не выйдет. Земной поклон Вам от всех неизвестных и малоизвестных пиитов, согретых теплом Вашей души! Думаю, они не обидятся, если я, принадлежащий к этому отряду, от их имени так сказал. Новых успехов Вам! Поэт Николай Борский, Мытищи

КУДРЯШОВА Лариса Пахомьевна, р.1954, Санкт-Петербург

БЫЛИНКИ
                А.Г.Ракову
Время быстрое будто бы гонится,
Лишь белеют былого следы...
Дорогой Александр Григорьевич,
Вам спасибо за Ваши труды!
Время мудростью веет и горечью
Дышит горько и так горячо.
Дорогой Александр Григорьевич,
Не болейте, пишите ещё.
Все болеем, придавлены городом,
Время сыплет на раны нам соль.
Вам, как видно, дарованы Господом
О поэтах заброшенных боль.
О поэзии, будто ненужной уж
В этом мире глухом, цифровом,
Об Отчизне болящей, завьюженной,
И о времени том, фронтовом.
Тяга к миру небесному, горнему,
Что безмерно высок и велик.
Дорогой Александр Григорьевич,
Ждём газет Ваших, повестей, книг!


Здравствуйте, Александр Григорьевич! Меня зовут Татьяна Багринцева. В Вашей новой книге есть стихотворение Алексея Багринцева «Дезертир». Автор - отец моего мужа. Правда, мы не были знакомы, отец умер достаточно молодым, в 48 лет. Но я занималась его архивом и набором сохранившихся стихотворений и газетных материалов. Алексей Иосифович был призван в армию 17-летним в 1943 году. Демобилизовался в 1951 году. Военный корреспондент. Работал в районных газетах: и корреспондентом, и главным редактором. Всю жизнь любил стихи. Много печатался в районных, областных и центральных газетах. Его стихи выходили в нескольких коллективных сборниках. В 1974-м умер от инфаркта.
Мы всей семьей благодарим Вас за то, что Вы заметили где-то и оценили творчество отца. За Вашу работу, за нечаянную радость, за Память. Автор был бы очень доволен, он так серьезно относился к мнению о своем творчестве, с трепетом ждал рецензий редакций газет и жерналов, очень расстраивался, если грубо отказывали. Низкий Вам поклон.
С большим уважением, Татьяна, Воронеж.

Ваши 10 книг, Александр Григорьевич, - десять плодоносных древ большого сада русской поэзии и беллетристики.Трудно даже представить, сколько труда Вами в них вложено! А сколько пользы принесено всем, кто любит российскую литературу!
Я сделал перевод и жду книгу "Поэзию любят..."
Поэт Павел Владыкин, Пермь.   

Добрый вечер, Александр, спасибо огромное за такой важный для нас всех и особенно для подрастающего поколения труд, дай Вам Бог сил на новое, и да будет всё сотворённое востребовано временем! Верю, что так и произойдёт! Здоровья Вам и Здоровья! Радости творчества, прозрений и любви! Счастья и удачи!
С самым искренним уважением и добром в сердце,
Лида Луткова, поэтесса, Москва.

Александр, спасибо за Ваше письмо. Родителей не выбирают. И я рада, что работы моего отца вошли в сборник. Вам также здоровья и всего хорошего! Елена Гаденова, Прокопьевск Тульской области.

Дорогой Александр Григорьевич! Книга мне очень нравится! Но в таком огромном деле без мелких ошибок не обойтись. Успехов! Уверен, что переиздание сделает Антологию ещё лучше!
С дружеским рукопожатием, поэт Валерий Савостьянов, Тула.

 Вы  делаете  доброе  дело. Та  работа,  которую  Вы  проделали - это  титанический  труд.  Не  каждому  коллективу  авторов это  по  плечу. Над  антологией  должен  работать  большой коллектив. Моя  большая  благодарность  за  публикацию  стихотворения. Я  думаю, основная  масса  поэтов  присоединится  к  этой  благодарности. Спасибо Вам огромное и нижайший поклон.   С  уважением,  поэт Сергей  Зубарев. Анапа
Уважаемый Александр Григорьевич!
Хочу поблагодарить Вас за Ваши книги, за темы, которые Вы в них поднимаете. За то, что печатаете стихи многих поэтов со всей России. За мои, в том числе. Спасибо Вам за поддержку и небесное чутьё. Всех Вам благ и Божьей милости!
С уважением, поэт Алена Воробьева, Липецк.

Уважаемый Александр Григорьевич, сердечно поздравляю Вас с выходом книги! Она уникальна! Великолепная подборка стихов. Многие поэты мне неизвестны. А у известных поэтов Вы выбрали алмазы, стихи которые не на слуху, а как сияют! С этим выбором я согласна, хотя я просто любитель поэзии. Огромное Вам спасибо за книгу. Татьяна Иванова, Краснодар.


Ну, с почином, Александр!  Получила Ваш том, постепенно буду открывать поэтов, СПАСИБИЩЕ! А книгу так приятно в руки взять - и не столь большая, чтобы было тяжело держать, и достаточно увесистая, чтобы вместить всё, что хотелось. Текст плотный, значит, будет что дооолго осмысливать и чем насыщать душу. Это уже не только Ваше творение - оно принадлежит теперь всем и пусть народ примет померное участие. От души желаю с новыми силами - к новым вершинам!
С искренним уважением и добром,  поэтесса Лида Луткова, Москва.


Скажу честно как на духу: книгу прочитал с интересом. Она необычна уже тем, что не имеет сюжета, что не похожа ни на какие другие книги. В ней есть всё. Удивило то, что столько стихов разных авторов используете. Порадовало, что столько хороших поэтов в России, в том числе моих ровесников. Время нынче глухое, многие из поэтов не знают о существовании собратьев. Поэтому поэты должны быть вам благодарны уже за то, что их стихи и строки прочтут разные читатели. А «великим и гениальным» не понравится, что их стихи уравняли со стихами пиитов, по их мнению, рангом ниже. Ну да Бог с ними!
По сути вы не только являете свою позицию по разным вопросам и явлениям, но, подкрепляя её чьими-то стихами, пропагандируете поэтов. Это, прежде всего, важно для них. Я, например, в последнее время перестал писать стихи: пришло ощущение, что никому ни мы, ни наши стихи не нужны. А вы даёте какую-то надежду нам.

ПРОВИНЦИАЛЬНЫЕ ПОЭТЫ
Сказать за всех: «От Бога!» —
Душою покривить.
И всё-таки эпоха
Сумела боль привить.

Пути крутила замять,
В овраг толкала мгла.
Спасая души, память
Беду перемогла.

Во тьме перекликаясь,
Не всех смогли сберечь,
Но шли, греша и каясь,
Храня родную речь.

Пусть мы провинциалы,
Поэты без имён —
Идут инициалы
За нами в глубь времён.

Когда-нибудь потомки
Отыщут письмена,
И выйдут сквозь потёмки
К ним наши имена.
Виталий Серков, Сочи, р. 1956

Было бы здорово, если бы вы, Александр Григорьевич, взялись за издание «Антологии поэзии русских провинций»; не сомневаюсь, что при наличии денег с этой задачей вы бы справились». Мысль отменная, но нужна команда, а в одиночку браться за такое дело я не стану. Надеюсь, книги «былинок» послужат толчком к созданию очень нужной Отечеству антологии.
 Виталий Серков, поэт, Сочи.

Дорогой Александр Григорьевич!
Получил Вашу книгу и со всей внимательностью познакомился с ней. У меня окрепло впечатление, что Вы создаёте новый жанр в литературе. И это прекрасно, ибо наступает время, когда толстенный роман немного потеснится и пригласит в близкие соседи прозу короткого жанра.
Впрочем, дело ведь не в количестве страниц, а в глубине этих страниц, которые могут сказать о жизни такую же масштабную правду, как роман.
Поздравляю с выходом книги и по-солдатски крепко обнимаю Вас.
Ваш Юрий Бондарев
23 апреля 2011 года
* * *
Здравствуйте, дорогой Александр Григорьевич!
Да благословит Вас Господь и подаст Вам помощь потрудиться на пользу православного народа ещё многие годы!
Провожу с Вами вместе по полдня ежедневно, т. е. читаю «былинки» — книгу «Гони, старик, свою лошадку!». Другую отдала читать сёстрам. Кто-то запойно пьёт, я — запойно читаю, очень нравятся Ваши книги. На каждой странице нахожу что-то себе близкое, родное, передуманное и перечувствованное так же. А какие дивные стихи украшают «былинки»! Вы, Александр Григорьевич, собрали в свои книги множество русских бриллиантов — наших поэтов, которые светятся каждый своим светом, своей гранью, но все вместе выражают эпоху и каждый — своё сердце. Сколько же хороших людей жило и живёт среди нас! Я даже подумала, что «былинки» сродни летописи, так точно они отражают наш век и человеческие души, в нём живущие.
Монахиня Павлина (Левицкая),
Свято-Введенский женский монастырь, г. Иваново
* * *
Глубокоуважаемый Александр Григорьевич!
Хочу поблагодарить Вас за замечательные книги — это просто кладезь знаний нашей поэзии, я была поражена Вашими знаниями и тонкостью Вашей души. Я всегда боюсь к Вам обращаться, т. к. никогда не знаю, получу ли доброе слово в ответ или нарвусь на резкость, особенно если в каком-то вопросе у нас разные мнения. Как все мужчины, Вы всегда правы и очень неохотно признаёте свою неправоту. Но, прочитав Вашу книгу, я поняла, как же Вы ранимы.
Мелетина Ладинская, руководитель «Паломника», СПб
* * *
Здравствуйте, уважаемый Александр Григорьевич.
В первую очередь хочу поблагодарить Вас за «былинки». Такой жанр мне не приходилось ещё осваивать. Книга-дневник. И до чего же хороша, откровенна, чиста. Сейчас читаю про исчезновение буквы «ё» из русского алфавита. Эта буква действительно отделена даже на клавиатуре от остальных. Очень благодарна одному поэту на портале Стихи.ру за науку не забывать про эту букву. На самом деле даже исчезновение одной буквы — это уже существенно, это обедняет наш язык. А ещё благодаря Вам узнаю новых поэтов, читаю интересные стихи, которые всегда в точку, и где Вы их только находите?
Узнала о Вас, прочитав интервью Юлии Воскресенской, очень люблю произведения этой писательницы.
Благодарю Вас за Ваш титанический, безценный труд, за те зёрна, которые Вы сеете в наших душах. И пусть иногда нам кажется, что они уже не взойдут, что нет истинных ценителей, что наше современие безнадёжно, но если хотя бы одно проклюнется, зацепится за жизнь своими нежными корешками, считайте, что жили мы не напрасно.
С уважением Захарова Лина Евгеньевна.
* * *
Уважаемый Александр Григорьевич!
Решаюсь Вам напомнить о нас. Но прежде прочитала обе книги, пережила их, пообщались на эту тему с Марией, всем рассказываю о таком необычном жанре — БЫЛИНКИ! Отправляю желающих почитать в областную библиотеку (жадничаю — не даю свои другим людям, они именные). Представляю, сколько вы выслушиваете комплиментов по этому поводу и др. тоже, но всё равно: меня эти БЫЛИНКИ не просто очаровали, изумили, восхитили, укорили-упрекнули, толкнули, напомнили, даже сделали с моей душой нечто большее, чем разные тематические книги. Наверное, это не очень нормально — так сильно реагировать, но я не помню за последние годы, ЧТО бы я, прочитав, хотела читать ещё и ещё. Спасибо за книги, а форуму «Золотой Витязь» за то, что смогли познакомиться с Вами.
Тамара Георгиевская, составитель Тульских Синодиков, май 2011
* * *
Здравствуйте, Александр Григорьевич!
Меня зовут Наталья Бочарова. Мы познакомились в Санкт-Петербурге на выставке «Православная Русь-2010». Вы мне подарили свою книгу «О жизнь, нечаянная радость».
Сегодня дочитала Ваши «былинки». И знаете, так жаль, что дочитала. Жаль, что последняя страничка. Читала бы и читала без остановки. Хотелось, чтоб они вечно не заканчивались. Так легко мне становилось после прочитанного. Хотя, замечу, не всегда пишете о радостных моментах и историях. Но я с таким пониманием и душевностью прониклась «былинками», как будто вместе с Вами перенеслась и в прошлое, и в настоящее Ваше. Я в восторге от того, какое впечатление дала мне Ваша книга. И сейчас мне очень стыдно перед Вами и собой, что так поздно имела возможность познакомиться с Вашим творчеством. Но я обещаю наверстать упущенное.
Также хочу надеяться, что Бог даст мне ещё хоть одну встречу с Вами. Тогда я смогла бы лично поблагодарить Вас за былинки и Вашу работу. И ещё за то, что Вы вселили в меня ещё больше надежды и веры, показали ценность времени и отношения к моим предкам и родственникам.
Спасибо Вам, Александр Григорьевич! Храни Вас Господь!
С уважением Наталья.