Я этих слов боюсь

Есть много непонятных слов,
По смыслу тёмных,
Пришедших из латыни в нашу жизнь,
Из тех времён,
Когда гремели войны
И миром управляла  злая воля,
Не знающая доброты решений,
Не верящая в чью-то справедливость,
И в нежность,
И в любовь,
И в красоту.
Тогда людей великих изгоняли
Из собственных домов
За непохожесть,
Им ставили в укор святые чувства,
Как будто в этих чувствах скрыт позор.
Все помнят об Овидии,
Подвергнут
Он остракизму был
За слово, но не дело,
За то что восхвалял
Любовный бред
В его неутомимых проявленьях,
И каждого считал вполне свободным
И телом и загадочной душой.
Овидия сослали далеко,
Туда, где степи знойные Тавриды
Бежали к морю в поисках прохлады,
И где, на непонятном берегу,
Сворачивались загнанной собакой,
Там обитали племена чужие,
С суровыми законами,
С желаньем
Жить непонятно, горестно, туманно,
Не зная ни высоких слов, ни дел.
Овидий приходил на берег моря,
Стоял подолгу над кипящей чашей
И вдаль глядел,
Туда, где были скрыты
В тумане дорогие берега.
Он был изгнанник,
Может быть, из первых,
Насильственно отторгнутых от дома,
Но не последним.
Сколько их прошло
Туманными тенями вдоль Тавриды
И по другим безумным берегам,
Тоскующих о доме,
С верой в чудо,
Которого на свете не бывает.
У моря горевал и плакал Пушкин,
Великий Бунин в горе безысходном
Смотрел на волны и мечтал,
Мечтал
О давней жизни
Средь природы русской,
О зелени берёз,
О тихом утре
Под нежностью обманчивой звезды.
Ему вторил в тоске Иванов Жоржик,
Больной, полубезумный, исхудавший.
Он горестно кричал, как будто чайка,
Попавшая в обманные пески.
Есть в жизни много слов,
По смыслу тёмных,
Пришедших  из латыни
В наше время
Подарком неразгаданной судьбы,
Они стучат вороньими крылами
И в сердце бьют.
Я этих слов боюсь,
Произношу и чувствую,
Что сердце
Заходится
От горечи и гнева.
Вовек не знать бы этих слов туманных,
Всех СЕГРЕГАЦИЙ.
ВИВИСЕКЦИЙ,
АКЦИЙ, направленных на чьё-то униженье,
И разных ЭМИГРАЦИЙ,
От которых
Душа болит и стонет по ночам.
                Рафаэль-Мендель
                21 марта 2014г.