Тиха! Идут зонятиR!

     Папа сказал:
- Михалыч, я по делу. А ты тут бабушку слушай. Если что.
- Пап, я с тобой!
- Я в молочный, к Раечке. М-ммм... к тете Рае! Тебе-то зачем?
- А мне по пути. К Танечке!
- А-аа, ну, пошли! Заметил, Михалыч? У нас с тобой похожие идеи возникают?
    И разулыбался.
    В подъезде папа в три прыжка вниз с третьего оказался на втором этаже:
- Вот и Танечка! Звонить? Или сам?
- Пап, а у тебя случайно нет какого-нибудь дела к Танечкиному папе?
- Дрейфишь, что ли? Ты же почти школьник уже!
- Нет, конечно. Но сам посуди: это к Борьке я могу позвонить "А Боря
  выйдет?". А Танечка... она женщина. Этикет. И все такое. Сам учил!
  Тебе-то к тете Рае по делу. А мне просто повидаться. Нужна причина!
    Папа чесал свой нос секунд 5. Потом позвонил. Я спрыгнул, как он.
  Через пролет в один прыжок с перилом. И встал рядом.
- А-аа, ребята, проходите! Моя как раз отошла ненадолго! - это папа ее.
    Танечка не вышла. Раздавались довольно противные звуки пианино.
  На двери в комнату приклеена записка: "Тиха! Идут зонятиR!".
  Я прочитал и вздохнул: "Надо же... Девочки есть девочки."
    На кухне дядя Коля разлил в стаканы Портвейн Таврический. Судя по надписи
  на бутылке.
- Ну, Миша, давай. За Михалыча!
- Коля, пить не будем. Наша смена с утра. А там, похоже, четвертый колодец
  запороли. Переохладили. Придется нам пораньше. Надо расчухивать!
    И пошло-поехало. Про блюмсы, рельсы, балки,  двутавры...

    Появилась Танечка, сделала книксен:
- Позвольте, господа...  а кто мое объявление отлепил и сбросил на пол?..
    Все мы вышли в коридор. Танечка подняла объявление и махнула им
  вопросительно:
- Вот?
    Мой папа серьёзно спросил:
- Мадемуазель, а как именно оно было приклеено?
- Вот так! - она плюнула на обратную сторону бумаги, прихлопнула к двери.
  И еще сверху побила ладошками.
- Видите ли, миледи, - начал речь папа. - Как инженер, могу утверждать,
  что такая конструкция продержится максимум полчаса. Это легко доказать...
    Танечка зашла и вышла с будильником. Протянула папе:
- Доказывайте, сэр. Только прошу не шуметь.
    Папа и дядя Коля уселись в коридоре на пол со стаканами и будильником.
  Облокотились о стенку и стали смотреть то на будильник, то на объявление.
  А мне она сказала:
- Михалыч, заходи. Будешь разучивать со мной гамму ре-минор!

    И мы стали разучивать. И немножко шептаться про свои дела.
  Потом в коридоре заклацал замок. И раздался голос Танечкиной мамы:
- Мальчики? Миша? Коля? Что здесь происходит?!
    ...И папа ушел.

    К вечеру я вернулся. И за ужином сказал:
- Пап, помнишь, мы насчет музыкалки говорили? А я отказывался?
- Ну?
- Так я согласен.
- На аккордеоне согласен?
    Бабушка вмешалась:
- Миша! Это же такая тяжесть, аккордеон. И такие деньги! Может, флейту?
- Ничего, мама. Я давно четвертушку присмотрел в комиссионке. Вельтмайстер!
- Пап, и еще. Видишь, я из пюре сделал Фудзияму. А сверху сметана. И укроп.
  Таня научила!
- Раечка... тетя Рая... такое умеет. Еще лук по кругу кольцами.
  Маринованный.