Македонский

По книге М. Петросян "Дом, в котором..."
_

Тот просил не делать меня чудес, и я понял — я, наконец-то, здесь, я нашел — вернулся — в свой старый Дом; только память выжжена об одном, только что-то больно горит огнём, не давая мне забывать о нём.

* * *

Это был пропахший весной июль, я был пуст — я был абсолютный нуль, отдающий всё для восьми друзей.

А их было, как оказалось, семь.

Там был Сфинкс, что мне не давал упасть, и Шакал весёлую скалил пасть, и Слепой, и сколько ещё других — среди них я был невесом и тих, и они забрали мой страх и боль — и тогда я стал вдруг самим собой. И дарил взамен я им тень чудес — незаметно, ночью, чуть-чуть, в обрез, это было меньше, чем ничего.

Но восьмого не подвело чутьё.

Он узнал. Сказал: «Я ведь чую, Мак, черт возьми, ведь я не такой дурак».

И он вскрыл меня, раскроил мне грудь, наизнанку вывернув мою суть;

он хотел меня посадить на цепь.

И смотреть.
Смотреть.

Смотреть.

Я не помню, как, и не помню, кто, только мир наполнили вой волков, я летел сквозь время и сквозь дома, только вот дорога была одна, и на ней лежал чёрно-серый мех.

И тогда совершил я грех.

* * *

В моей стае нет никаких чудес — кроме тех, что дарит с Изнанки Лес. Я живу, как прежде, не для себя, я пустой — и это моя судьба. Я пустой, но счастье ушло, как миг.

Тени Дома смотрят, но я привык.

Призрак Волка скалит и скалит клык.


Он почти что меня настиг.