Владимир Лавров. Памяти Поэта

11 лет тому…
Самара. Июль. Маяковский спуск. Там где Выставочный.
Приезжают поэты. Не отсюда. Встречаться.
Зал маленький, но окна во всю стену. Стол из пластика - вокруг цветные, летние, радуются друг-другу. Я сзади (не знаком), как дурак в пинжаке (с работы, а интересно).
Они поболтали, пустили стихи по кругу. Слова звонкие, круглые. Здорово. Кто на гитаре, кто по памяти. Дают!...

Выделяется, что постарше. Тоже летний, без рукавов. Но не такой. Сухой, приземистый, крепкий. Нос по кулачному – на бок. Говорит меньше.
Доходит до него. И попёрло … Рот сжат в отвесных морщинах. Слова из теснины. Перекатываются, идут. Толкаются. Плотно - стамеску не всунешь.
А он умеет читать (подумалось). Точнее совсем не умеет (тоже подумалось). В смысле не «с выражением», или с мудропаузами. (нет, и все другие обходились). Но тут до крапивы за воротом. До белков. Тишину вокруг слышно – значит никто не шорохнется…
Мысленно складываю в столбики, размеры. Ни фига! Что-то вдруг рифманётся… с чем-то… Как? а может и не как надо… Не до того…
Он как будто ничего и не делает. Так - при калитке. Там всего столько! - и всех надо успеть… выпустить и…

Читал последний в круге. Пошли на перекур (оказалось нас двое таких). Смотрю, а он накуриться не может. Взахлеб дымит. Ничёсе! – вот это… до семечек… Перебрасываемся полфразами (не знакомы же). Потом не выдерживаю: - здорово! – говорю… Тут у него глаза, как у дитёнка… Правда? – говорит… обалдел не понарошку, счастлив, и как не верит…
В других перекурах наговорились…
Оказалось на столах были книжки. - Можно? – Конечно, бери…
В трамвае не удержался. Еле свои курмыши не проехал…. А «в строчку» так же оказалось – плотно и вёрдом не стругано… Поток.

А он всегда много писал. Ощущение, что везде. Лишь бы дали... Тут и не до шкурки особо – все бы записать… и еще вот это………….. Такие всегда не устроены… не так (точнее)…

Сегодня (19 марта) похороны Володи Лаврова. Время прощаться. А годы таковы, что надо чаще просить прощения. Всем. Друг у друга.
Прости, Володя. Что не все дочитал что ли…
Хотя не вечер. Да и ты ведь точно здесь. Ну, чувствуется.

Как ни крути – а он история сетевой поэзии. Или легенда.


Андрей Федосеев.


--------------------------------------------------------

Давайте помянем стихами. Получится сборник. Пусть здесь и останется.
Вот одна из последних публикаций.


Нехорошая квартира

                *Зое - с любовью*

ну так что ж - снова поезд плацкартный вагон боковушки
снова ночь с любопытством уставится в наше окно
а наутро столица опять моложавой старушкой
на перроне вокзала нас встретит как в старом забытом кино
молоко в ее крынке  окажется просто туманом
пар и дым вдоль путей словно ленты колышутся ветром а мы
затерялись в толпе - две монетки в бездонной утробе кармана
две снежинки в объятьях приснившейся ночью зимы...
наше лето еще не прошло не пройдет - знаю я знаешь ты
и наш поезд по прежнему мчится по солнечным рельсам
три вокзала встречают нас снова вот кто-то несет  цветы
из прижатой к бордюру лихой иномарки доносятся песни...

*
столица встретила пожаром - пылал в полнеба буйный клен
пытаясь высветить Стожары он  как и я в него влюблен
в тот ковшик полный сладких снов но снова не найти мне слов
чтоб описать свои виденья цветные сказочные сны
еще дрожали светотени в моих глазах как на лесных
неясных призрачных дорожках ведущих в лето за собой
где ждет нас ягода морошка и капля пота над губой
где так чудесно нам с тобой...

но снова по земному шару  мы катимся сквозь явь и сон
и рыжий ветер пес поджарый виляя радостно хвостом
бежит по лужам и по ржавой траве и прыгнул на перрон
и влажным носом лезет в лица из под ноги метнулась птица
роняя жженное перо и крик ее похож на стон
в который раз горит столица звучит привычный вальс-бостон
и нам нельзя остановиться и мы спускаемся в метро
не слыша карканья ворон не видя как согнуло спицей
шпиль над вокзалом - пламя крон его коснулось своим жаром
шипит расплавленный металл
Москва нас встретила пожаром и рыжий ветер пес поджарый
бежал за нами но  отстал...

*
кот Бегемот закурит "приму"   бывший регент и запевала
Фагот-Коровьев протрет грязным платком пенсне
я сяду рядышком - починяю примус - не раз бывало
уже такое со мной и наяву и во сне...
в подворотне запахи кофе и дыма и голая дама
мечется в панике пытаясь прикрыть свой срам
Мессир мы пришли - за темной оконной рамой
густеет мрак и снова чешется шрам
на перерезанном диким трамваем горле
Аннушка снова выходит из дома держа бидон
небо темнеет но пламя врывается в город
в который сегодня перенесен Армагеддон 

"И увидел я зверя и царей земных и воинства их, собранные,
чтобы сразиться с Сидящим на коне и с воинством Его."

пламя вползает во двор раскаленною коброю
шипит и плюется листьями клена и вот
на  ограждении  балкона четвертого этажа
 как на лезвии от ножа стоит и дрожит мужик с патефоном
перебирая ногами кричит исступленно: пожар! пожар!
прыгает вниз захлебнувшись собственным стоном
как зажигательно и безобразно хохочет кот
выхватив примус из моих рук побежал к Торгсину
резко запахло серой и керосином
вспыхнула вывеска лопнули жирные банки шпрот
горят шоколадные плитки и башни голландского сыра
гроза приближается снова сверкнул огонь...

мы с тобою сегодня в гостях у самого Мессира
не нас ли  заждался возле парадной крылатый конь?


----------------------------------------------

Господи! Что мне придумать, увидеть такого,
Чтобы поверилось, пусть ненадолго, но все же –
Вот я живой! Это я ощущаю всей кожей
Ветра движенье и времени цепи-оковы.
Нет, я живой! Мое сердце открыто навстречу
Чувствам и солнцу, и музыке новых событий.
Как же мне хочется встать, отряхнуться и выйти,
Чтобы впитать своим телом сегодняшний вечер.
Чтобы уверенно взять чью-то тонкую руку,
И прижиматься губами к губам, ощущая прохладу.
Господи! Будь ко мне добр, ведь мне много не надо –
Чувствовать только, что жив, а не смертную муку…


----------------------------------------------

Пчелиный город

1
а поскольку пчелиный город остался бесхозным
по причине внезапной болезни сварливого деда
неполных 14 лет округлили в понятие "возраст"
и отправили в горы сидеть до скончания лета

и жужжащий народец возвел на престол халифата
инородное тело – не крылья а только лопатки
под ковбойской рубашкой с заплатками старшего брата
и двух тощих собак привязали у старой палатки

и крутили хвостами жару лопоухие слуги
и просили защиты когда завывали шакалы
прижимаясь всей шкурой к ногам и дрожали в испуге
а дождавшись рассвета валились на землю устало

где расшитый парчею халат и тюрбан золоченный?
о халиф-повелитель прости недостойных но надо
обходить свое царство с горящей дозорной свечою
и сжигать темноту в закоулках ночного Багдада

правоверные жители города спите спокойно
драгоценные камни как звезды сверкают над вами
то Сезам отворил свои двери и льется в ладони
несказанного света струя отражаясь горами

все спокойно в Багдаде на час и на целое лето
быстротечна лишь только прохлада в минуту восхода
всемогущего солнца – привет трудовому народу
что уже зажужжал и купается в золоте света

2
плато обрывает каньон там на дне беспрестанный поток
размывает время на золотинки песка и галечника
как похотливо пчела сосет прозрачный цветок
не обращая внимания на этого мальчика
что стоит по пояс в сухой шелестящей траве
возле глинянного клыка обветшавшего мавзолея
мусульманский забытый Аллахом погост а за ним чуть правей
дорога в горный кишлак нет не так – чуть левее
да левее ты вспомнил – там грелась на солнце змея
обитатель и сторож могил смертоносная эфа
из-под ног улетала и билась в осколки чужая земля
пробивая насквозь запоздавшее эхо

он лежит в темноте широко распахнув глаза
и не знает что ты наблюдаешь за ним отсюда
если даже хотел – что бы мог ты ему сказать
разве только погладить копну перезревшего в солнце овсюга
что спадает на лоб – разве ты повелитель судьбы
и готов изменить с этой точки отсчета движенье
в мир холодных ночей и враждебной глухой ворожбы
непомерной тоски и бесцельного круговращенья
на заснеженных улочках маленького городка
в ожиданье конца  позабыв ожиданье начала

пресыщение гонит пчелу из увядших объятий цветка
но еще золотится песок на речных перекатах провала…


("Нева" № 7. 2003 г.)


----------------------------------------------

Раскувыркино детство

раскувыркино детство саманное жаркое
в южном городе с местным гортанным наречием
с перепевом фонтанов с тенистыми парками
и с таким нескончаемым праздником - вечером
здесь прохлада приходит под утро но с криками
разудалых торговцев сбегает испуганно
– кисли-и-ё молёкё-о – проплывет над арыками
– жарен-ни буршлакы-ы – как ошметки от ругани

а еще как-то к нам завернул дядя Боречка
после третьей отсидки случайной по мелочи
он рубашку в полоску зачем-то звал бобочкой
приводил с собой женщин – не брови а стрелочки
брал гитару и пел со степенным достоинством
про бульварную грязь и про туфельки белые
через несколько лет сообщили что в поезде
" Нарьян-Мар – Туапсе" обнаружено тело и
в полосатой рубашке в нагрудном карманчике
на любительской фотке со мною в обнимочку
дорогой дядя Боречка машет стаканчиком
с недопитым вином – вот таким был тот снимочек

раскувыркино детство потуги стиляжные
зачесаться под Пресли и мылом пригладить их
непослушные волосы и пока влажные
красоваться на улице с корешом Владиком –
сами шили клеша с разноцветными клиньями
твист и шейк танцевали не хуже чем полечку
и учились дымить – уходили за линию
где когда-то сидел и курил дядя Боречка….


----------------------------------------------

Травести

Юлии Ламской
***

1

как тебе новый малиновый свитер
правильно лучше смотри на губы
осторожно след от дыхания вытер
на холодной щеке иначе погубишь
как и того молодого статиста
случайно убитого в третьем акте
где ты играла роль Оливера Твиста
и никак не могла заставить себя заплакать…

2

созвонимся пока я устала прости
потерпи да конечно на той неделе
и свистит пустота травести травести
а чего же ты хочешь на самом деле
ничего ты привычен приучен уже
сидеть в темноте с глухим телефоном
наполнять ожиданьем хрустальный фужер
головы и покачивать им словно бутоном…

3

ну а что ты хотел ничего ничего
просто привиделось и показалось
почудилось – ха – ни с того ни с сего
напрягаются пальцы обрывается завязь
зависти жалости злости завис
неприкаянный день заглянул через жалюзи –
каприфоль это жимолость или каприз
или в глазах янтарные залежи…

4

травести репетируешь детские роли
не забывая своего отраженья
на темном глянце окна почему мне больно
слушать этот распев девочки - ворожеи
травести она не спасет не согреет
эта сцена пусть и оплавлена светом
ты все еще ждешь капитана Грея
но его паруса оборваны ветром…


5

наверное это просто вот так умереть
во сне на диване подогнув колени
в предрассветную первую самую длинную треть
пятого часа по летнему времени
но не надо смотреть на него он чужой
он уже ничем на меня не похожий
лежит свернувшись мертвым ужом
не сумевшим сбросить старую кожу…

6

ты знаешь она действительно вертится
но почему-то в разные стороны
и никак нам с тобою не встретиться
в этом маленьком городе где звуки оборваны
и только куранты – бим-бам бим-бом —
бередят нашу память о малиновых звонах
а в твоем театрике там за углом
все билеты проданы до конца сезона…

7

на картине Сезанна россыпь малиновых яблок
и воздух пропитан яблочным сидром
Бог не доверил мне кисти но я бы
написал рядом с ними малиновый свитер
и прохладу пальцев залитых соком
спелых яблок – густым и липким
в черных впадинах слепнущих к вечеру окон
твои слезы твоя улыбка…

8

травести тростинка пастушья свирель
твои песни прозрачны как зимнее утро
ты умолкла и в город вернулась метель
истеричка-старуха рассыпала пудру
а в Орлову рощу залетел свиристель
свиристит и свистит – как попал он к нам в город
травести тростинка пастушья свирель
повторяю эти слова обжигаю горло…

9

... ... ...


----------------------------------------------

Малышка Юйхуань

(маленькая поэма)

"как цветок, нежна,
как нефрит, бледна."

"Предисловие к чуйским строфам".

                Ольге Сокол
                I
В запретном городе привычен запах смерти,
Цветок блестит жемчужною росою,
Желанья – это дождь и тучка над горою,
Я научу тебя игре на флейте.

Ступай по лотосам, малышка Юйхуань,
Лазоревый нефрит измучен напряженьем.
Расставим пальчики – прозрачно отраженье
В пруду у ног твоих, и шелковая ткань

Лаская кожу, обнажила плечи,
Твой робкий выдох выгнул тишину,
Пурпурной яшмой высветив луну,
И сделал невозможным этот вечер.

"Плоть далеко моя, а сердце рядом "–
Звучит в ночи, – как сладостны твои
Прикосновенья губ! И музыке любви
Несмело подпоет стыдливая цикада.

" Тоска три года застилает свет.
Вокруг нее летают птицы стаей,
А пары ей, печальнице, все нет". –
Грустил в эпоху Тан бедняк-поэт,
Но мы с тобой такой тоски не знаем.

Ступай по лотосам, малышка Юйхуань.
Твоя игра достигла совершенства.
Эпоха "Ты". Как пережить блаженство,
Не уронив свой разум через грань…..

                II
оживет ли изящная статуэтка –
Юйхуань, играющая на флейте….
как поет соловей позабыв про клетку
и затих в поднебесной гуляка-ветер…
он всю ночь напролет пил хмельные вина
разбивал тишины стеклянные стены
но ребенок нефритовый спал невинно
и не слышал шума – мой дар бесценный
моя боль и счастье мое я знаю
что такое бывает только во сне и все же
я касаюсь ладонью шелковой кожи
и она оживает моя неземная
статуэтка девчонка мой нежный цветочек
просыпайся скорей –– я не выдержу пытки
я хочу услышать как ты хохочешь
щекоча свои губы любовным напитком

                III
флейта из лилового нефрита
тоненькие пальчики девчонки
капелька росы в полуоткрытых
трепетных губах и голос звонкий
и журчит все утро птичий гомон
ледяным ручьем на горных склонах
загнутую кверху крышу дома
охраняет голова дракона

эй, Ду Фу! не ты ли сочинил:
"Собственной красой восхищена,
Во дворец без пудры и белил
Приходить осмелилась она".

незачем девчонке той румяна
если кожа лепестки жасмина
затмевает нежным светом – пьян я
ароматом этим и с повинной
головой своею на колени
упаду к ней – милая верни мне
хоть один из лепестков-мгновений
что унес ручей в своей стремнине


----------------------------------------------

Страстная неделя

cтрастная неделя рассеянный дождь
как мысли которых собрать невозможно
расплывчато тело уставшее в дрожи
того ожиданья когда первый гвоздь
забьется в ладонь через стылую кожу

когда новой болью тупое копье
воткнется и дернутся мышцы тоскливо
и сердце метнется слепым воробьем
ударится в ребра чирикнет визгливо
и дождь соберется в пронзительный ливень
но мир потеряет привычный объем

все станет чужим и уже не живым
и будет каким-то невзрачным ненужным
и эта гроза за спиною натужно
опять поперхнется слезами жены
что плачет внизу под распятием мужа
но песни не будут о них сложены –
их не было вовсе поверьте к тому же
потерян объем и воздух остужен

страстная неделя рассеянный бред
нелепой фантазии смытый дождями
но то воскресенье которого ждали
придет непременно сомнения нет
и мир оживет и появится свет

(2001-2003 г.г.)


----------------------------------------------

Ненаписанное

Саблезубые муравьи и жуки-мастодонты,
эти джунгли травы и ещё полный времени ковш.
Когда засыпаешь, он светится над горизонтом,
и ледяные капли падают в спелую рожь.

В огороде у деда столько таинственных закоулков:
кладка яиц сумасшедшей наседки, она их прячет
от переделки в глазунью под сало и свежую булку,
кудахтая, мечется, смотрит взглядом незрячим.

Когда этой дурёхе рубили голову, бабушка уходила –
вон её платок мелькнул за забором соседки.
И что-то ещё в тот нескончаемый день ведь было,
но помнится только это, да пухлая Светка.

Вечером уже, в темноте у дивана, поцеловала
и ушла в другую комнату, где сидели взрослые,
а ты звал её снова, как будто тебе было мало
влажных губ на щеке, щекотанья волос её.

Сыпь краснухи, лоскутное одеяло, иконка,
шуршанье мышонка и кот утомлённый на печке,
топлёное молоко и пенка – маленькое счастье ребёнка,
привезённого с севера, где он тонул в Уре-речке,
где слюдяные сопки и ночь на полгода,
но летом солнце никуда не садится, а так же светит,
где ревут самолёты и падают с небосвода,
а потом у красных гробов стоят бледные дети.

А у деда в саду крыжовник, смородина и калина,
а на яблоньке чудом – большие привитые груши.
Светка вырастет некрасивой, худой и какой-то длинной,
выйдет замуж, и будет смотреть равнодушно.

Дед умрёт в огороде, нагнувшись над сломанной веткой,
бабушка чуть попозже, мучительно и в бреду.
Участок урежут, дом продадут, соседки
тоже умрут в неизвестном другом году.

Мальчик уедет в чужой незнакомый город,
где сердце болит вечерами и невыносимо ноет душа.
Здесь нет огорода и сада, а только морок
мутного вечера и не видно на небе ковша…


----------------------------------------------

Бабушкины ходики.
(Из книги "Песни с той стороны",2005)

Помню бабушкины ходики
Эти кошкины глаза
И свои четыре годика
Как же их вернуть назад

Свет лампадки под иконами
И на печке чугунки
Я сижу к окну прикованный
Мальва лилии вьюнки

Поросенок уже хрюкает
Борька ну-ка не робей
Хочется похлебки с брюквою
Или теплых отрубей

Куры гуси павы-уточки
Шебуршатся у крыльца
Посижу еще чуть-чуточку
И ищи-свищи мальца

Пыль так ласково под пятками
Мнется льется как вода
Ленька! Троюродный братка мой!
Ты зовешь меня туда

Где крапива и смородина
Переулки и карьер
Наша маленькая родина
в том огромном эС-эС-эС-эР

Где часы на стенке в комнате
Цепи гири и мур-мур
как же позабыть не вспомнить их?
Темно-красный абажур

Семеро застывших слоников
Взгромоздились на комод
И цветы на подоконнике
И часов привычный ход

Где братан теперь троюродный
Обернулись те года
В пятна темные и бурые
Здесь не помню а тут - да

Только ходики все тикают
И вернулось добрым сном
Время теплое и тихое
Словно мальва за окном