***

А потом выпал снег… В самом темном углу кабака
Капитан одноглазый, дыша перегаром и луком,
Все сверлил меня взглядом, а я все валял дурака,
Что само по себе становилось опасно и глупо:

«Капитан, а меня непременно убьют?» - «Непременно.
С этим делом у нас – любо-дорого как посмотреть!» -
«А душа?» - «Что душа? Душу мы, по законам военным,
Куда надо запишем. У нас без проблем – помереть.

Ставь вот тут-вот печать от какого желательно пальца,
И за месяц вперед получай свои кровные. На!
Всё. Иди, отдыхай. На сегодня мы здесь постояльцы.
Тут, которые девки, не пей с ними лучше вина,

Если хочешь проснуться с деньгами, и просто проснуться.
Вот у них это запросто: зелья подсыплют в стакан –
И готово, солдатик! Покуда с тобой разберутся,
Можешь ты оказаться уже на пути к облакам…»

На пути к облакам любо-дорого как – загляденье! –
Обернуться успеть на игрушечный город внизу,
На открытую всю до конца черно-белую землю,
И на ней капитана с тоской в уцелевшем глазу.

Бритый череп его так же ясен, как лунная сфера,
Так же близок обманчиво  крошечный свет фонарей,
Хорошо различимы собора огромные стены,
И «которые девки» с солдатом в одежде моей…

Так печально до слез, всё понятно, и всё непонятно.
Будто кончилось всё, будто что-то начнется вот-вот.
Жалко «девок, которые тут», фонарей негасимые пятна…
И «который солдатик», в одежде моей, обормот…

Так и было, мой ангел! Даю тебе честное слово:
Я ни капли не пил. Отчего же с утра так хреново?
Резкий окрик внизу. Как я выживу, не представляю.
Если ты этих строк не читаешь, то всё – поздравляю.