***

Как они волновались, кидая цветы на арену!
Мы с быком, всё равно, не останемся с глазу на глаз.
Я в огромных его вдруг увидел – серебряный ветер,
Апельсиновой рощи живую арабскую вязь.

Он смотрел на меня и, наверное, луг золотистый
Вдруг увидел, и речки упругий коровий живот.
Как прекрасен изгиб у цыганки моей! И ключицы,
И коровьи глаза у подруги молочной его.

Мы носились по кругу, на каждом кругу мироздания
На песок опуская – то красный, то чёрный цветок.
Я ударил ещё и упал на горячие камни.
Если б я всё испортил, то он бы, наверное, смог.

Я беру за рога и целую слюнявую морду,
И в безумных глазах снова вижу, как в роще пустой:
Молодая цыганка... уходим тропинкою горной.
И серебряный ветер звенит предрассветной звездой.

Я не стал добивать и ушёл под плевки и насмешки,
По кровавым следам и упавшей в песок кожуре,
К заповедным лугам, где гуляем мы оба, как прежде:
Я – корову обняв, он – с большим апельсином в руке.